Уличными фонарями никто не занимался, и они постепенно гасли один за другим, но миллионы звезд в вышине никуда не делись. Загадочные, молчаливые свидетели людской жизни, прямо как гости дома на Джунипер-стрит.
В стекло со звяканьем ударилась пригоршня мелких камешков, я выглянула в окно и увидела, что на темной улице стоит Эллиотт.
Улыбаясь, я подняла оконную раму, и мне в лицо подул холодный зимний ветер.
– Я думала, ты не придешь.
– Почему ты так думала?
– Потому что тренировка закончилась несколько часов назад?
Эллиотт выглядел пристыженным.
– Извини, я немного устал. Я подумал, что следует прийти снова, – шепотом ответил он. – Подумал, мне следует остаться.
– Эллиотт…
Я вздохнула. Одна ночь – это риск, но две ночи – это уже принятое решение.
Ледяной ветер разметал волосы Эллиотта. Проведя всего одну ночь с ним в одной комнате, я отчаянно желала снова оказаться рядом с ним, дотронуться до его волос, рук, ощутить чувство безопасности, которое испытывала в его присутствии. В окно снова задул холодный ветер, и я плотнее запахнулась в халат.
– На улице колотун, тебе лучше пойти домой.
– Всего на секундочку, – ответил Эллиотт, отступая на несколько шагов.
Он разбежался, подпрыгнул и взобрался по решетке к моему окну.
Я не дала ему забраться в комнату, удержав за плечо.
– Нас поймают.
– Именно за этим я здесь, верно? На случай, если кто-то заявится в твою комнату без приглашения?
– Я не хочу, чтобы ты находился здесь, если это случится, Эллиотт. Тогда мне будет еще сложнее все объяснить.
– Ты не должна ничего мне объяснять.
– Бардак, – вздохнула я. – Моя жизнь – один сплошной бардак.
– Ну, теперь твой бардак это и мой бардак.
Я коснулась щеки Эллиотта, и он прильнул к моей руке, так что у меня защемило сердце.
– Знаю, ты просто пытаешься помочь, но если бы я по-настоящему о тебе заботилась, то вообще не позволила бы тебе влезать в это дело. Может… – Мне было тошно даже произносить эти слова. – Эллиотт, думаю, нам пора расстаться. Ты все равно скоро уедешь, и я хочу, чтобы ты держался подальше от всего этого.
Он нахмурился.
– Проклятье, Кэтрин, не говори так. Не смей даже произносить такое. Ты поедешь со мной, помнишь? Кроме того, пока я здесь, я тебя защищаю.
– Ты вроде бы говорил, что это я – воительница?
– Давай ты ненадолго возьмешь выходной?
Я разочарованно вздохнула.
– Эллиотт, ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты даже не знаешь, с чем имеешь дело.
– Ты про драку? – спросил он.
– Нет.
– Хорошо. Хорошо, тогда, может быть, – начал он, тщательно подбирая слова. Я видела, что его сердит одно упоминание слова «расставание», а еще он волновался – почти как в тот день, когда мы обедали вместе с Сэмом и Мэдисон. – Хорошо. Я понял. Если тебе никто не причиняет вреда, я ничего не скажу. Просто я волнуюсь за тебя. Я не понимаю, что происходит, и из-за этого волнуюсь еще больше.
Подул ветер, и я обхватила себя за талию.
– Ладно, это смешно, – сказал Эллиотт, забираясь в комнату.
Он закрыл окно, прошел через комнату, сел на кровать, и та скрипнула под его весом. Эллиотт посмотрел на меня, улыбнулся и похлопал по матрасу рядом с собой.
Я быстро посмотрела на дверь и прошептала:
– Я ценю твою заботу, но, как видишь, я жива и здорова. А теперь, пожалуйста…
В коридоре раздались приглушенные голоса, и мы оба замерли. Я узнала голоса Дюка и мамочки, потом заговорила Уиллоу. Эллиотт озадаченно нахмурился.
– Это?..
Я прикрыла глаза ладонями, чувствуя, что вот-вот расплачусь.
– Эллиотт, ты должен уйти.
– Прости. Я больше не буду говорить вопросами.
– Я серьезно. Все это очень серьезно. Я пытаюсь тебя защитить.
– От чего?
Я указала на дверь.
– До сих пор никого из них тут не было, а теперь они пришли. Должна быть причина. Они что-то задумали. Тебе лучше уйти, здесь небезопасно.
Эллиотт встал и протянул мне руку.
– Тогда и тебе не следует здесь находиться. Идем.
Я прижала ладонь к груди.
– У меня нет выбора!
Эллиотт приложил палец к губам и крепко меня обнял. Мне хотелось стоять так вечно, под защитой его теплых рук.
– Я предлагаю тебе выбор, – тихо проговорил Эллиотт мне на ухо. Он не боялся, а я не могла показать ему, насколько опасно находиться в доме на Джунипер-стрит. – Как насчет миссис Мейсон? Разве ты не можешь с ней поговорить?
Я покачала головой и прижалась щекой к его груди. Этот спор давался мне нелегко, ведь больше всего на свете мне хотелось, чтобы Эллиотт остался в моей комнате.
– Мы что-нибудь придумаем. Только больше никаких разговоров про расставания и про то, что ты меня покинешь. Посмотри на меня. Похоже, что меня нужно спасать? – Он попытался улыбнуться, но при виде моего печального лица погрустнел.
– Ты должен оставить меня здесь одну, Эллиотт. Рано или поздно ты уедешь, и я не могу поехать с тобой. Будет лучше, если ты просто…
В коридоре скрипнула половица. Я закрыла рот ладонью, отошла от двери и стала пристально смотреть на полосу света на полу, ожидая, что там появится тень.
Эллиотт привлек меня к себе, а тот, кто находился в коридоре, протопал мимо двери, свернул на лестницу. Хлопнула дверь в подвал.
– Это был Дюк, – прошептала я. Умоляюще посмотрела на Эллиотта снизу вверх. – Нельзя, чтобы тебя здесь застали, нельзя, чтобы тебя увидел Дюк. Тогда все станет еще хуже. Он не войдет в комнату, мамочка ему не позволит, поэтому, пожалуйста, просто уходи.
– Если ты не боишься, что он войдет сюда, почему в таком случае твой комод придвинут к двери?
– Это не из-за Дюка.
Эллиотт потер лоб основанием ладони.
– Кэтрин, довольно. Я больше не хочу слушать твои отговорки. Тебе придется довериться мне, рассказать, что здесь происходит. От кого ты забаррикадировалась?
Я сглотнула.
– От мамочки.
Плечи Эллиотта поникли.
– Она тебя бьет?
Я покачала головой.
– Нет, просто она меня пугает. С каждым днем становится все хуже. Это трудно объяснить… Эллиотт, поверь мне, даже если бы я тебе рассказала, ничего не изменилось бы. Тут ничем не поможешь.
– Позволь мне попробовать.
