Миссис Брубейкер промокала глаза скомканной бумажной салфеткой, отец Пресли обнимал жену за плечи. Увидев, что мы сидим в коридоре, пара остановилась. Миссис Брубейкер хлюпнула носом и уставилась на нас так, словно не верила своим глазам.
– Кхм, – кашлянула женщина-полицейский и жестом предложила Брубейкерам двигаться дальше. – Сюда.
Несколько секунд спустя она наконец убедила чету Брубейкеров уйти.
– Все будет хорошо, дорогая, – сказал Джон.
Он обращался к своей жене так, словно она утверждала обратное.
– Не говори мне, что все будет хорошо. Почему из всех учеников школы именно Эллиотта увезли в полицейский участок?
– Ли… – напряженным тоном проговорил Джон, в его голосе звучало предупреждение.
– Мы оба знаем, что этого не случилось бы, будь Эллиотт сыном моей сестры, а не твоей.
Джон уставился на дверь кабинета, напротив которой мы сидели.
– Эллиотт хороший парень.
– Да, он хороший, и именно поэтому его не должны были сюда привозить.
– Кэтрин? – обратился ко мне Джон. – Что случилось в школе?
Я вздохнула. Нельзя же рассказать им, что Эллиотт попал под подозрение из-за того, как вел себя в школе. Джон и Ли захотят узнать, почему Эллиотт так меня защищает. Однако в глубине души я задавалась вопросом: почему Эллиотт совершенно не удивился, услышав о Пресли. Я знала, ему на нее наплевать, и все же даже такому спокойному человеку, как Эллиотт, полагалось бы удивиться, услышав об исчезновении Пресли.
– Ну… – начала я. Врать не хотелось. – Детектив задавал Эллиотту вопросы. Они не знают, куда направился Эллиотт после того, как ушел из моего дома. Думаю, именно поэтому они его подозревают.
С одной стороны, я хотела сказать Ли, что Эллиотт провел ночь у меня дома, а с другой – не хотела отвечать на вопросы, которые неизбежно возникнут, если я признаюсь. Пусть Ли думает, что Эллиотт остался у меня ради того, чем занимается большинство старшеклассников. Впрочем, я не могла произнести это вслух.
Ли нахмурилась.
– Вчера ночью? Нас не было дома. Когда мы вернулись, я подумала, что Эллиотт уже спит.
– Ли, больше этого не говори, – сказал Джон. – Все просто: Эллиотт сразу пошел домой.
– Господи боже, – прошептала Ли. – Это плохо, да? Мы три года не были на свидании, и стоило нам куда-то отлучиться, как нашему племяннику тут же потребовалось алиби.
«Алиби»? Знакомое слово, но я никак не могла осознать его смысл, как будто Ли говорила на иностранном языке.
Двойные двери в конце коридора открылись, и вышел Эллиотт в сопровождении какого-то мужчины в сером костюме. Щеки Эллиотта покраснели, в его глазах я увидела усталость и злость, накопившиеся за последние три часа.
Ли встала, бросилась к Эллиотту и крепко его обняла. Тот стоял, безучастно глядя по сторонам, потом заметил меня.
– Как ты? – спросила Ли, отстраняясь и оглядывая Эллиотта с ног до головы. – Они тебя били? Кент? С ним все в порядке?
Кент поправил галстук.
– Официальное обвинение Эллиотту еще не предъявлено, но если найдут тело, это случится. Они определенно полагают, что Эллиотт имеет какое-то отношение к исчезновению девушки, – он посмотрел на меня. – Ты – Кэтрин?
– Оставьте ее в покое, Кент, – предупредил Эллиотт.
Его трясло от гнева.
– Давайте выйдем на улицу, – предложил адвокат.
Эллиотт помог мне надеть куртку, обнял меня за плечи и повел вон из здания полицейского участка, на парковку. Мы остановились только у седана Ли.
Кент застегнул куртку, оглядел стоявшие на парковке машины. Дыхание вырывалось из его рта белыми облачками и таяло в вечернем воздухе.
– Скажи нам, – потребовал Джон, – Эллиотта в чем-то обвиняют?
– Я ничего не делал, – заявил Эллиотт.
Его щеки были свекольно-красными.
– Я знаю! – прорычал Джон. – Дай мне поговорить с адвокатом, черт возьми!
– Пресли не нашли, – сказал Кент. – Похоже, она исчезла без следа. Свидетелей нет, тела нет, так что пока нет никаких оснований для выдвижения обвинений.
Я прислонилась к машине, мысленно снова и снова повторяя слова Кента. «Тело». Я представила, что Пресли лежит в какой-то канаве, без признаков жизни, ее бледная кожа покрыта сухой травой и грязью.
– С тобой все в порядке? – спросил Эллиотт.
– Просто голова закружилась.
– Мне нужно отвезти Кэтрин домой, – заявил Эллиотт.
– Мы все едем домой, – сказал Джон.
– Хорошая идея, – сердито заметил Кент. Он позвенел лежавшими в кармане брюк ключами, потом достал их. – Детектив Томпсон жаждет крови. Он считает, что с Эллиоттом и Кэтрин что-то не так. Интуиция ему, видите ли, подсказывает. – Он нахмурился. – Вот тебе мой профессиональный совет, Эллиотт: больше не гуляй один по темноте. Ну, знаешь, на случай, если еще кто-то пропадет.
– Это же очень серьезно, Кент! – рявкнула Ли.
– О, я знаю. И все это не закончится, пока девочку не найдут, но даже если ее отыщут, ваши неприятности могут и не закончиться. Злость Эллиотта не идет на пользу делу, Ли. Проследи, чтобы он себя контролировал.
– Эллиотт, – проговорила Ли, глядя на племянника с огорчением и удивлением. – Что там произошло?
Эллиотт выглядел пристыженным.
– Я пытался. Я все перепробовал, но они не отставали. Один полицейский постоянно тыкал пальцем мне в лицо. Спустя час я не выдержал и оттолкнул его руку.
– О, ради всего святого, – увидев, что Эллиотт помрачнел еще больше, Ли тронула его за плечо. – Все хорошо. Все будет хорошо.
– Почему ты позволял копу тыкать пальцем Эллиотту в лицо? – поинтересовался Джон у адвоката.
Кент вздохнул.
– Я просил его прекратить.
– Вы поедете со мной или с тетей Ли? – спросил Джон.
– Я приехала сюда на машине Эллиотта, – подсказала я.
– Правда? – удивился Эллиотт.
– Ему сейчас не следует садиться за руль. Слишком многое на него сегодня свалилось, – предупредил Джон.
Эллиотт указал на седан.
– Машина тети Ли вместительнее.
Джон кивнул, похоже, он ждал, что Эллиотт примется спорить с пеной у рта, и кроткое поведение племянника его поразило.
Эллиотт открыл передо мной дверь, и я села на заднее сиденье машины Ли. Кожа неприятно холодила мне ноги даже сквозь ткань джинсов, но Эллиотт сел рядом, обнял меня, и стало теплее.
Ли села за руль, захлопнула дверь и повернула ключ в замке зажигания. К кольцу, на котором висели ее ключи, крепился маленький ловец снов, и пятнышко света, отразившись от металла, танцевало на колене женщины.
