– Я сказала ей достаточно.
– Достаточно для этого? – спросил Эллиотт. Он поднял конверт повыше. – Для этого?
Рядом с «Крайслером» Эллиотта остановился черный автомобиль-фургон, а следом подъехала полицейская машина. Я вырвалась из рук мамочки и побежала наверх.
Эллиотт посмотрел на черный фургон, на бумагу, потом на меня.
– Ты уезжаешь? Куда они тебя увозят?
– Я пока не могу сказать.
Таща две сумки и рюкзак, я спустилась по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки. Когда я дошла до входной двери, мамочка схватила меня за куртку.
– Нет. Ты никуда не пойдешь.
– Мамочка, ты должна поправиться. Ты должна закрыть гостиницу…
– Нет! – выкрикнула она.
– Ты должна ее закрыть, и все гости должны ее покинуть. Тогда я вернусь. Я останусь с тобой. Но… – заметив, что мамочка таращится на черный фургон и не слушает меня, я осторожно взяла ее за подбородок и заставила повернуть голову. – Мамочка? Послушай меня. Тебя спросят, с кем ты хочешь, чтобы я осталась. Мне нужно, чтобы ты назвала миссис Мейсон. Ребекка Мейсон, школьный психолог. Ты должна сказать, что не возражаешь, если я поживу у нее.
Из фургона вышли мужчина и женщина и направились к дому.
– Мамочка? Миссис Мейсон, – повторила я.
Миссис Мейсон сказала, что я могу пожить у нее, но только в том случае, если мамочка подпишет документы, согласие на мой переезд. Если нет, меня заберут в отделение Департамента национальной безопасности, а потом разместят в каком-то другом месте.
– Нет! – Мамочка попыталась одной рукой втащить меня в дом, а другой закрыть дверь.
Она была вне себя от ужаса. Я посмотрела ей в глаза.
– Я вернусь.
– Когда? Что… что я буду делать? Я же останусь совсем одна. Что я буду делать? – бормотала мамочка.
По ее щекам текли слезы.
Раздался быстрый стук, стеклянная дверь распахнулась, и в прихожую вошли незваные гости. Мужчина в костюме поправлял галстук. Следом, неуверенно поглядывая на нас, проскользнул встревоженный Эллиотт.
– Миссис Кэлхун, я – Стефани Барнс, – представилась женщина. На вид лет двадцати пяти, она была чуть ниже мамочки и явно нервничала. – Мы с моим коллегой Стивеном Фраем приехали из Департамента национальной безопасности Оклахомы, с нами офицер Калпепер из полицейского участка Дубового ручья. Мы приехали забрать Кэтрин в безопасное место, где она будет находиться до тех пор, пока мы не получим больше информации о том, что она рассказала сегодня своему школьному психологу.
– Куда вы ее забираете? – жалобно простонала мамочка, обеими руками хватая меня за куртку. Паника и страх в ее голосе разрывали мне сердце.
Между нами вклинился полицейский.
– Миссис Кэлхун, у нас на руках постановление суда. Вы должны отойти в сторону и позволить мистеру Фраю и мисс Барнс сделать их работу.
– Мама, делай, как он говорит, – попросила я, делая шаг к сотрудникам социальной службы. – Не забывай питаться. У нас есть хлеб, арахисовое масло и варенье для Поппи.
– Кэтрин! – Мамочка попыталась ухватиться за меня, но полицейский и мисс Барнс ее оттеснили.
– Эй! Подождите! – воскликнул Эллиотт и бросился к двери.
Мистер Фрай вывел меня на крыльцо и отконвоировал по неровной дорожке к калитке. Там нас нагнал Эллиотт, но мистер Фрай преградил ему дорогу, не давая выйти на улицу вслед за нами.
– Все в порядке, – вмешалась я. – Это мой друг.
– Куда ты едешь? – испуганно спросил Эллиотт. – Тебя увезут из Дубового ручья?
– К миссис Мейсон. Какое-то время поживу у нее.
– Правда? – Эллиотт заметно расслабился. – Ты… как?
Я пожала плечами.
– Это было необходимо.
Эллиотт сморщил нос.
– Кэтрин, неужели ты все это сделала ради… – он посмотрел на конверт, который по-прежнему держал в руке.
– Да, – ответила я. – И сделала бы это еще раз, если бы пришлось.
Мистер Фрай жестом предложил мне садиться в фургон, и я повиновалась, напоследок обернувшись через плечо.
Эллиотт побежал было за мной, но, выскочив за калитку, остановился.
– Можно прийти тебя повидать?
– Да, – сказала я, забираясь на черное сиденье.
– Ты сказала, дом миссис Мейсон? – спросил он.
Я кивнула.
Мистер Фрай закрыл дверь и обошел машину, дабы сесть на водительское место. Устроившись за рулем, он поймал мой взгляд в зеркале заднего вида.
– Все будет хорошо, Кэтрин.
Мимо стоявшего у калитки Эллиотта прошла мисс Барнс. Она открыла дверь со стороны пассажирского сиденья, села и пристегнулась.
Повернувшись ко мне, она тепло улыбнулась.
– У тебя есть все, что нужно?
Я кивнула.
– Как мамочка?
– Она перенервничала, офицер Калпепер ее успокаивает. Пристегнись, пожалуйста, Кэтрин.
Я помахала Эллиотту и, пока машина ехала по Джунипер-стрит, смотрела, как он становится все меньше и меньше, а потом вообще исчезает из виду.
Смогу ли я когда-нибудь избавиться от чувства вины? Означает ли мой отъезд крах гостиницы и конец поселившейся в ней тьмы? Я боялась, что мамочка перестанет грустить и вместо этого возненавидит меня, но еще меня пугало, что Алтея и Поппи решат, что я повернулась к ним спиной. Больше всего мне хотелось, чтобы они поняли мой выбор.
Мистер Фрай припарковал автомобиль на подъездной дорожке перед домом миссис Мейсон, очаровательной постройкой в стиле «искусства и ремесла». Дом со всех сторон опоясывала веранда, прямо как в гостинице на Джунипер-стрит, но это было единственное сходство. Большие окна излучали тепло даже в морозный зимний день. Над дверью висела зеленая табличка, на которой было выведено «Добро пожаловать!», столбики по обеим сторонам крыльца обвиты гирляндами лампочек, а на самой двери красовался рождественский венок. Этот дом просто излучал радушие.
Крыша была не такая высокая, как у гостиницы на Джунипер-стрит, совершенно не походила на мрачную башню и придавала жилищу миссис Мейсон уютный вид.
На крыльцо вышла сама миссис Мейсон в теплом свитере; при виде меня она улыбнулась нервной улыбкой, не скрывавшей ее облегчения.
Мисс Барнс подвела меня к крыльцу, неся одну из моих сумок.
– Добрый день! – сказала миссис Мейсон, касаясь моей щеки.
Она шагнула в сторону, пропуская меня и мисс Барнс внутрь.
Поочередно наступив мыском одного ботинка на пятку другого, я сняла обувь и, оставив ее на деревянном полу прихожей, в одних носках ступила на мягкий ковер, устилающий пол в гостиной. Миссис Мейсон взяла у меня куртку, повесила на крючок возле двери и проводила нас в гостиную.
