Мы спустились по ступенькам крыльца, миссис Мейсон светила нам под ноги фонариком. Под нашими ботинками хрустела сухая трава, ветер развевал мокрые волосы психолога.
Миссис Мейсон подняла руку, подавая мне сигнал остановиться.
– Эй! – позвала она дрожащим голосом. – Здесь есть кто-нибудь?
Я огляделась по сторонам. Свет в соседних домах не горел, на улице не было ни души.
На заднем дворе раздалось шарканье чьих-то ног, и миссис Мейсон подпрыгнула, потом приложила палец к губам; из-за света фонарика на ее лицо ложились тени.
– Говори шепотом, – прошипела она еле слышно.
Я ждала. На заднем дворе звучали тихие, испуганные голоса нескольких людей. Я потянула миссис Мейсон за рукав.
– Нам лучше вернуться в дом.
Жалобно заскрипела деревянная калитка, ведущая на задний двор, потом громко хлопнула. Миссис Мейсон вырвалась из моей хватки и направила свет фонарика в ту сторону. Калитка покачивалась, после того как кто-то ее захлопнул, не опустив щеколду.
Миссис Мейсон побежала туда через двор.
– Бекка! – закричала я. Психолог исчезла за калиткой, а я могла думать лишь о том, как же быстро она бежит в тяжелых ботинках. – Бекка! – завопила я, труся следом.
Когда я добежала до противоположного конца двора, психолог уже вернулась и запирала калитку на щеколду.
– Вы кого-то видели? – спросила я. Миссис Мейсон покачала головой. – Это было очень глупо с вашей стороны.
– Извини. Не хотела тебя пугать.
– Девушка пропала, и вот мы слышим, что на заднем дворе переговариваются какие-то люди, а вы просто бежите к ним совсем одна? А если бы они вас похитили? Если бы они причинила вам вред? Что я стала бы делать?
– Ты права, – она покачала головой. – Прости. Я действовала, не подумав.
Она вдруг резко остановилась и посветила фонариком на куст, росший рядом с домом. Кто-то его затоптал, вероятно, когда убегал.
– Давайте вернемся, – попросила я, дергая психолога за рукав. – Я хочу в дом.
Миссис Мейсон кивнула, взяла меня за руку и повела к крыльцу. Мы поднялись по ступенькам, и она заперла за нами дверь, ввела код, активируя сигнализацию, и кнопки на белом дисплее бибикнули.
– Я звоню в полицию, просто на всякий случай, а ты ложись спать. Я буду бодрствовать.
– Бекка… – начала было я.
– Ложись в постель. Все будет хорошо, обещаю.
– Может, это просто соседские дети хулиганят, – предположила я.
– Возможно. Спокойной ночи.
Миссис Мейсон достала телефон, а я пошла к себе в комнату.
Несмотря на то что страх миссис Мейсон заполнил весь дом, мне было здесь теплее и спокойнее, чем на Джунипер-стрит. Я закрыла за собой дверь и улеглась в кровать, натянув одеяло до самых ушей. Миссис Мейсон старалась говорить тихо, но я все равно слышала, как она по телефону рассказывает полицейским, что произошло.
Полиция приедет и станет задавать вопросы. Они узнают, что Эллиотт и мистер Мейсон были здесь, и я боялась, что это каким-то образом навредит моему парню.
Веки наливались тяжестью, я снова и снова вспоминала голоса, доносившиеся несколько минут назад с заднего двора. Знакомые шепотки, которые я порой слышала, лежа в своей кровати, в комнате дома на Джунипер-стрит. Коварные, расчетливые, они собирались вместе и обсуждали, как осуществить план, или разрабатывали новый. Гости были словно птицы, всегда летели в одном направлении, поворачивали, приземлялись одновременно. Они вместе работали ради общей цели. Теперь они снаружи, ждут, как делали всегда в доме на Джунипер-стрит. Мне никогда от них не освободиться. Мамочка ни за что меня не отпустит.
Глава тридцать третья
Кэтрин
В дверь моей комнаты тихо постучали.
– Кэтрин? – позвала миссис Мейсон.
Я села, потирая глаза, не сразу поняв, где нахожусь.
– Кхм… Да?
– Сегодня первый день рождественских каникул, поэтому я испекла вафли.
– Вафли?
Я села и действительно ощутила витающий в воздухе аромат муки, дрожжей и теплого кленового сиропа, а также новые запахи краски и синтетического ковра, и старые, исходящие от моих вещей, висящих в шкафу.
Я поскорее выбралась из постели и, как была, в полинявшей футболке и серых тренировочных брюках, открыла дверь.
В коридоре стояла Бекка, в очках в черной оправе, бирюзовом халате, розовой пижаме и пушистых тапочках. Ее волосы были собраны в растрепанный пучок на макушке, несколько каштановых прядей выбивались из него и торчали во все стороны.
– Вафли, – сказала она, лучась улыбкой, и взмахнула лопаточкой. – Идем!
Мы быстро прошли в кухню; там психолог повернула защелку какого-то хитроумного серебристого агрегата, открыла его крышку и продемонстрировала лежащую внутри идеальную вафлю.
– Сливочное масло или арахисовое? – спросила она, выкладывая вафлю на тарелку.
Я наморщила нос.
– Арахисовое масло?
– О, боже, ты что, никогда его не пробовала?
– У нас дома нет вафельницы, наша старая сломалась в прошлом году. Хотя я и впрямь ни разу не слышала, что можно есть вафли с арахисовым маслом.
Бекка сдвинула очки на кончик носа.
– У тебя же нет аллергии, правда?
Я покачала головой.
– Нет.
– Вот. – Она намазала одну половину вафли обычным маслом, а другую – арахисовым, перевернула бутылку с сиропом и полила вафлю. – Попробуй и скажи, какая половина тебе нравится больше.
Она протянула мне тарелку, вилку и нож, затем взяла миску с жидким тестом и вылила в вафельницу очередную порцию. Даже когда мы пекли вафли в старой вафельнице, они не выглядели настолько аппетитными, как вафли миссис Мейсон. Она проводила меня к столу.
Там уже стоял и ждал меня стакан с апельсиновым соком. Я села, отрезала край от той половины вафли, что была намазана арахисовым маслом, и отправила еще горячий кусочек в рот. Во рту у меня стало сладко, липко, мягко, и я принялась жевать, автоматически прикрыв рот ладонью.
– Ух ты.
Миссис Мейсон улыбнулась от уха до уха, облокотилась на стол и подалась вперед.
– Удивительно, правда?
– Это так вкусно, – пробубнила я с набитым ртом.
Она хлопнула в ладоши, потом встала и, указав на меня пальцем, пошла обратно в кухню.
– Ты уже никогда не будешь есть вафли по-старому.
Психолог, зевая, встала у стола и стала ждать, пока испечется очередная вафля. В окна ярко светило солнце, и в его лучах теплые краски интерьера сияли еще ярче. Вечером дом Мейсонов показался мне гостеприимным, а при свете дня стал очень веселым. У меня не получалось представить, как мистер и миссис Мейсон ссорились здесь, а тем более расставались.
