«Пока не похоронен последний солдат, война не окончена», — повторял он про себя избитую фразу, ставшую девизом для многих его друзей. Найти погибших, постараться откопать солдатские медальоны, а потом по крупицам искать родственников, если они живы, конечно! Он мечтал написать об этом книгу. Суровую и честную. Рассказать о парнях, работающих вместе с ним на раскопках. Ни ради славы или медного грошика… За-ради собственной совести. Вот и вчера сначала заболтался с ребятами в чате, потом полез перечитывать и править написанные главы и не заметил, как рассвело. Женька сонно вгляделся в свое собственное отражение и, пробормотав: «Вампир, блин!», позвонил шефу и наврал с три короба про ударенную любимую женщину, беззаботно выдав Калинку-Малинку за свою невесту. Он проспал полдня, потом снова принялся за работу. Следующая глава написалась легко и двинула застопорившейся сюжет совершенно в другое русло.
«Нужно пойти прогуляться», — потянулся в кресле Маляев и, наскоро перекусив, решил навестить больную подружку.
— Скажу, что допоздна в «Нейроне» был, — довольно хмыкнул он. — А там наверняка пропускная система… Вот и ксиву шефу под нос суну. Может, еще на пару дней отпустят? Я бы первую часть написал и на редактуру отправил, — почесал затылок Красный Перец и, купив около метро букетик роз, деловито потрусил к Александре. Но, видимо, пришел слишком поздно. Все двери оказались запертыми, а окна темными. Да и надпись на столбе гласила, что посещения разрешены только до двадцати ноль-ноль.
«А сейчас, — Женька скривился недовольно. — Половина одиннадцатого. Калинка спит, поди», — хмыкнул он, но все-таки решил отправить ей сообщение. А получив ответ, даже обрадовался и подошел к калитке.
Глава 10
Около калитки пришлось ошиваться долго. Но Женьке так хотелось повидать Калинку, что он даже не подумал, что может нарваться на неприятности. Он стоял около входа в «Нейрон» и от нечего делать переписывался с новой юристкой издательства. Гламурненькая стервочка Майя давно положила на него глаз. Да и Женьке она понравилась, вот только девчонка приходилась главреду родной дочкой, а связываться с небожителями Маляев не любил. Откуда-то из переулка неспешно вырулили трое уроженцев Средней Азии и, ни капли не стесняясь стоявшего невдалеке Красного Перца, принялись мыть кости какому-то Резе.
Красный Перец прислушался, даже перестал отвечать юристочке. Не то чтобы его интересовала судьба какого-то неведомого таджика, а просто прикольно вот так стоять и слушать совершенно посторонних людей, спокойно болтающих на фарси и твердо уверенных в приватности беседы.
«Таджики, — сразу определил Женька. — Новоперсидский диалект фарси. Конечно, отличается от классического, но основное понять могу. Все-таки учил фарси в универе, еще и дисер умудрился защитить», — хмыкнул про себя Красный Перец, отмечая простой незамысловатый язык собеседников. Информация нулевая. Так, треп хороших знакомых.
«Кристина похожа на Фатиму», — разобрал Женька.
«В этой больнице лежит Бек. Собака. Его Реза видел», — фраза не отличалась особенным смыслом и сложным построением.
«Это он и его люди застрелили Муслима и Фатиму», — поведал из темноты один из парней.
«Мама дорогая, — содрогнулся про себя Красный Перец, интуитивно прислоняясь к калитке. — Тут и Калинка наша лежит и террорист какой-то. Нужно Кирсанову сообщить. Пусть проверит постояльцев этого странного заведения», — решил он про себя и тут же услышал:
— Кирсанов, собака, никому житья не дает. Джамиля лично из Москвы вышвырнул, не дал старику спокойно пожить. А тот прилетел в Душанбе и умер.
— Да, — согласился другой. — Реза поклялся его убить. Я верю Резе.
«Я бы тоже поверил, — охнул про себя Маляев, догадавшись, кто такой Бек. — Как же тебя из этого гуано вытащить, Калинка моя?» — тяжело вздохнул он, буравя взглядом спины удаляющихся таджиков, и не услышал, как открылась калитка и крепкая рука втащила его за шиворот внутрь.
— Я тебя, кажется, предупреждал, — рыкнул Кирсанов, прижимая незадачливого посетителя к кирпичному забору. — Хватит вокруг моей семьи рыскать, придурок. Какого хрена ты к моей жене приперся? — нависла над Женькой широкая фигура. — А то…
— А что вы мне сделаете? — попытался вырваться Маляев. Не получилось. — Похитите, как Меньшикова…
— Да не знаю я, где ваш Толян ошивается. Не знаю, — прорычал в самое ухо Кирсанов. — Ищи его в другом месте.
— Врете, — затрепыхался Красный Перец, — убили уже, наверное, Тольку. И меня грохнете, как Фатиму и Муслима…
— Вот как, — криво усмехнулся Кирсанов, отстраняясь от Женьки и чуть ослабив хватку. Но, как и прежде, не выпуская из тисков железных пальцев. — Ну если ты, Женя, подготовишь теракт и захватишь самолет с заложниками, то можешь смело рассчитывать на такой исход. Грохну без сожаления, — пристально глянул в глаза Кирсанов и, слегка приложившись ладонью по печени, рыкнул: — А ну-ка, выкладывай, откуда сведения?
— Я…это… отпустите, а? — взмолился Маляев.
— Отпущу, только хочу знать, откуда ты в курсе подробностей освобождения заложников в Душанбе. В наши СМИ ни строчки не просочилось. Так откуда, Жень? — Кирсанов всмотрелся в лицо Красного Перца по-отечески строго, и Женька чуть было не ляпнул: «Я больше не буду!».
— Сейчас, пока ждал, — поморщился он, осознавая, какого свалял дурака. — Таджики мимо проходили и обсуждали Резу, его невесту и еще какого-то деда. Он недавно в Душанбе помер.
— Джамиль, — кивнул Кирсанов, отпуская Женьку. — Давай, поподробней мне расскажи, — деловито бросил он и втянул несчастного Красного Перца внутрь здания.
— Я хочу убедиться, что с Сашей все в порядке, — пробурчал Маляев, набравшись смелости.
— А без этого никак? — бросил отрывисто Кирсанов и, мученически вздохнув, повел на второй этаж, где в одноместной палате спала и видела сны красавица Калинка. Рядом стояли капельницы, а в кресличке вязала сиделка.
«Картина маслом», — пронеслось в голове у Женьки.
— Убедился? — хмыкнул Кирсанов и кивнул на диван и кресла, стоявшие в холле. — Присаживайся, Перец. — И тут же велел, на ходу снимая куртку: — Излагай. Начнем с самого элементарного. На каком языке говорили субчики?
— На фарси, — пробормотал Женька, искоса оглядывая мощные генеральские плечи, затянутые в тонкую камуфляжную майку. — Новоперсидский диалект. Есть еще дари. Я их в универе Лумумбы учил…
— Молодца, — довольно усмехнулся Кирсанов и добавил лениво: — Так что там Реза? Рассказывай, рассказывай, — пробурчал он азартно.
— Они вам угрожали, — тут же сообщил Перец. — Реза их поклялся с вами поквитаться…
— Да это понятно, — отмахнулся Кирсанов, не восприняв новость всерьез. — Что еще?
— Думают, что в больнице лежите вы, а не Сашка.
— Александра Андреевна, — на автомате поправил генерал.
