«Он же не идиот, чтобы женскими духами обливаться или благоухать чужим шампунем. Ничего никогда не докажешь, — царапнул коготок недоверия. — Можно не ночевать дома, не брать трубку, когда звонят, а потом все свалить на дела государственной важности», — беспомощно вздохнула Александра, чувствуя, как язык Кирсанова сминает ее рот в поцелуе.
— Санечка моя, — прохрипел он, чуть отстранившись, — весь день о тебе мечтал.
Она чмокнула его в подбородок, потом в ключицу. Ее губы прокладывали дорожку по его груди, а острые ноготки царапали плечи и спину. Подушечки пальцев скользили по бархатистой коже.
— Сережа-а, — тихо позвала она, когда муж одним движением уложил ее к себе на грудь. — Хочу тебя, — пробормотала Санька чуть слышно. — Уже больше недели воздерживаемся…
— Тебе нельзя, — глухо простонал Кирсанов. — Виленский сказал, что полный покой. Я и сам хочу, аж зубы сводит, — просипел он. — Но дисциплина прежде всего. Иначе лечение насмарку.
— Профессор имел в виду совсем другое, — проворковала Санька, да еще ладошкой по груди погладила.
— Нельзя, Санечка, — мотнул головой он, осторожно укладывая ее на постель, и, нависая сверху, поцеловал в лоб. — Спи, малыш!
От такого обращения Саньке хотелось взвыть.
«И даже не скажешь ничего. Не придерешься! — подумала она. — Где был? Что делал? Кристина еще в полдень позвонила, а товарищ генерал до позднего вечера по базам шарахался».
— Хорошая у тебя работа, — пробурчала Александра, отворачиваясь. — Ночуй где хочешь, а жене можно лапши на уши навесить. Мол, операция, дорогая, — хмыкнула она. — Удаляю клиенту геморрой в походных условиях…
— Александра, — добродушно рыкнул Кирсанов. — Ты меня ревнуешь, что ли? — хохотнул радостно.
— А если и так! — вскрикнула она, усаживаясь на кровати. — Ты отговариваешься общими фразами, ел где-то, купался тоже не дома! Что мне думать! — прошипела она.
— А ты думай обо мне. Но не подозревай, ладно? — душевно попросил Кирсанов. — Я же только тебя люблю, Санечка. Зачем мне чужие бабы? Я измену ни в каком виде не приемлю. Понимаешь? Даже когда холостой ходил, с замужними не хороводился. Ни к чему другому мужику рога наставлять.
— У тебя правда никого нет? — прошептала она, устраиваясь в кольце его рук.
— Как это никого? — улыбнулся Кирсанов, приподнимая подол ночной сорочки. Санька охнула от такого признания. В голову полезли всякие нехорошие мысли, когда муж жене рассказывает о своих похождениях. Делится впечатлениями о любовницах.
«Кирсанов не похож на гуляку», — пресекла глупые страхи Александра и воззрилась на мужа немигающим взглядом.
Генерал-майор Кирсанов ухмыльнулся, словно мальчишка, и, ущипнув жену за нос, повторил:
— Ну как это никого, Санечка! У меня ты, Алексей, сестры. Вон тетя Валя к нам переехала. Целый колхоз «Ядрена кочерыжка».
Санька захихикала, пряча лицо на груди мужа, а потом упрямо поинтересовалась:
— Тогда почему ты меня не хочешь?
— Ну что за баба настырная! — прорычал не сдерживаясь Кирсанов и, ухватив жену за запястье, пристроил ее ладонь на вздыбленный член, норовящий выпрыгнуть из боксеров.
— Сережа-а, — позвала нахальная женщина. — Давай, а? Что же добру пропадать! — и подскочив, оседлала Кирсанова. Да еще и пятками в бедра уперлась. Кирсанов зачарованно наблюдал, как Санька насаживается сверху, потом ерзает, принимая его полностью.
«Я, конечно, призываю жену не ревновать, — любуясь колыхающимися в такт Мартой и Бертой, мысленно заметил Бек. — А сам даже представить не могу никого другого рядом с ней. Любому голову откручу, — про себя пообещал он и тут же охнул от неожиданности, когда его член Александра сжала внутренними мышцами. — Где ж ты так научилась?» — чуть было не ляпнул Кирсанов и одним движением перевернул жену на спину. Навис тенью и, вбиваясь по самые яйца, проскрежетал, будто раненый зверь:
— Ты моя, Санечка! Только моя!
Глава 15
Санька млела в объятиях мужа. Кирсанов устроил ее башку у себя на груди, да еще ладонью придерживал. Александра лениво провела рукой по крепкому мужскому плечу, потом прошлась по груди и, потянувшись, поцеловала мужа сначала в подбородок, а потом в губы. Тихо и нежно, будто бабочка крылышком коснулась. Сергей Юрьевич не заставил себя ждать. Впился в губы жадным и требовательным поцелуем и снова, словно не было никакого яростного и страстного забега, навис над женой.
— Я бы всю ночь с тебя не слезал, — признался тихо и, услышав ее «А кто мешает?», рассмеялся счастливо. Кирсанов поцеловал сначала Марту, потом Берту, прошелся губами до плоского живота и чмокнул пупок, а затем собрался уже спуститься ниже, когда в холле послышались возня и крики. «Пожар! Пожар!»
— Твою мать, — рыкнул Кирсанов, подскакивая. — Нужно разогнать этот колхоз к едреной фене.
Он молниеносно натянул штаны и длинную майку, прикрывающую пах, и бросился вон из комнаты, на ходу рыкнув:
— Кажется, Алексея разбудили своими криками.
Александра подскочила и, накинув на голое тело халат, кинулась к сыну, мимоходом заметив плачущую тетю Валю и растерянную Ларису.
— По какому поводу паника? — прорычал он. — Ребенка разбудили…
— Дом горит в Никифоровке, — прошептала Лара. — Соседка Терентьева Вале позвонила.
— Сейчас поедем, — кивнул Кирсанов. — Поздно уже бояться, — улыбнулся он тетке. — Горит, и ладно. Все равно без нас потушат, — махнул рукой он. — Давайте позавтракаем и поедем.
— Там Алена, — прошептала чуть слышно Лариса и без сил опустилась на диван.
— Какого… — проревел Кирсанов и тут же сердито воззрился на сестру. — Ты звонила ей? С ней все в порядке? Какого рожна она там осталась!
— Дядя Коля вчера приходил, — слабо обмолвилась сестрица. — Мы с ним долго беседовали…
— Ладно, лирика! — отмахнулся Кирсанов. — Быстро в машину, Лара! Тетя Валя, — пробурчал он, глядя на заметавшуюся тетку, — ты остаешься!
— В армии у себя командуй, Сережа, — процедила тетка. — Подождешь минуточку, пока я соберусь.
— Ты тут Александре нужна, — поморщился Кирсанов. — Ей одной тяжело с Алексеем управиться.
— Мы с Лешиком ляжем спать, — пробормотала Санька. — Только ты позвони мне, пожалуйста, — попросила она. — Я волнуюсь об Алене.
— Так, дамочки, — тяжело вздохнул Кирсанов. — Пятиминутная готовность. Кто не успеет, уеду один. Время пошло.
Он рванул обратно в спальню и, пока одевался, позвонил Крепсу.
«Где моя машина, твою мать? — прошептал он, ожидая ответа. — Развели богадельню! Небось опять во дворе на Автозаводской стоит, ждет, пока угонят».
И когда адъютант бодро отрапортовал «здравия желаю!», рявкнул не здороваясь:
