Женьке удалось дозвониться до Саши перед самым поворотом на Яшневую.
— Меня Сережа спас, — радостно сообщила Александра. — Все в порядке, Жень, — и тут же вскрикнула: — Ой, Женя! Мы попали в засаду…
Красный Перец услышал рык Кирсанова и несколько коротких ругательств.
— Муж говорит, чтобы вызывали подмогу. Женя, их тут много, бандитов этих! — перевела Санька. — Дай телефон Диме.
Она не успела договорить, когда Кирсанов выхватил у нее трубку из рук и прохрипел:
— Крепс, я не знаю, кто за этим стоит, но дорогу на трассу перекрыли. Мы рванули через лес, и тут нас ждут.
— Мы рядом, Бек, — просипел Блинников. — Асисяй с пацанами тоже идут к тебе на выручку, Бек.
— Я понял, — рыкнул генерал. — Засада примерно в десяти километрах от базы. Взять нужно всех! Это приказ!
— Так точно, — кивнул Крепс и предложил Красному Перцу: — Жень, я тебя сейчас на повороте высажу. Боюсь не успеть.
— Я — переводчик, Дим, — усмехнулся Красный Перец. — Могу посеять смятение в стане противника.
— Это как? — удивился Крепс.
— Буду суры из Корана на фарси читать. Я их наизусть помню.
— Думаешь, поможет? — криво усмехнулся Блинников.
— Ну сам посуди, — хохотнул Перец. — В подмосковном лесу раздается глас небесный, призывающий сдаться.
— Ну ты хохмач, Перец, — скривился Крепс. — Едем. Высаживать тебя все равно некогда.
Александра не помнила, сама ли выскочила из Рэнджа или ее выволок муж через сиденье водителя.
— Руки в ноги, Саня, — прорычал он, таща ее за собой прямо в лесную чащу. — Шевели булками, родненькая!
Она неслась изо всех сил, понимая, что нужна живой и здоровой мужу, Лешику и тому невероятному комочку, что сейчас рос у нее внутри. Александра на ходу перевела дух и мысленно пожалела, что не успела рассказать Сергею о своих подозрениях. Все глазела по сторонам, любовалась укутанными снегом еловыми лапами, свисающими вдоль дороги, и пыталась объяснить мужу, почему оторвала его от дел.
— Мне показалось, Сереж, — выдохнула Санька, как только Рэндж отъехал от теткиного дома. — Что я как на машине времени попала в дом Поморовых… И если ты прав насчет Романа и его дружка, выписавших из Москвы киллера, чтобы меня убить, то тетя Люся играет на стороне противника. И мне оставаться в их доме показалось опасным. Сама не знаю почему…
— Чуйка, — добродушно хмыкнул Кирсанов, выезжая из деревеньки. — Все правильно, Санечка, — пробурчал он, вписываясь в поворот. — Лучше ответить невежливо, чем потом лежать в деревянном ящике, — поморщился он и требовательно осведомился: — А какой смысл Поморовым тебя убивать? Ума не приложу. Я так понял, что после гибели подруги ты с этой семьей общаться перестала.
— Я — да, — печально подтвердила Санька. — А родители еще дружили какое-то время. У папы пропали научные труды. Несколько папок. Все исследования и кусок диссертации. И Генрих Иванович оказывал ему всяческую поддержку. А где-то через год после гибели Олечки, все папины наработки всплыли у Поморова-старшего. Они сильно тогда поругались, и спустя месяц папа умер от инфаркта прямо на улице. А вслед за ним и мама ушла, — проговорила тихо Александра и сжала губы.
Кирсанов знал основные моменты из жизни семьи Калининых. Читал в досье. Но даже никогда и не подозревал, чтобы один человек свел в могилу другого из-за дурацких научных исследований. По математике, блин!
— Я не понимаю, почему он взъелся на тебя? Вы с Дашей что-то предъявляли ему?
— Сергей Юрьевич, — усмехнулась Санька. — Я же юрист по специальности. И прекрасно знаю, что за воровство идей и в целом научных трудов в области точных наук и в частности математики нет никакой ответственности. В последний раз Генриха я видела незадолго до папиной смерти. Он шел мне навстречу по улице. Поравнявшись, мы любезно поздоровались, и все. Я ничего не понимаю, Сережа.
— Наработки отца могла твоя тетка своровать, — осторожно пробурчал Кирсанов, уверенно ведя джип по заснеженной дороге.
— Мне тоже так кажется, — тяжело вздохнула Санька.
— Приедем сейчас на базу, пробьем Поморова по всем фронтам, — пообещал Кирсанов. — Узнаем, чем дышит этот козлик и как часто на горшок бегает…
— Вот эти тайные знания мне ни к чему, — улыбнулась Александра. — А может, это не он стоит за всеми покушениями, — пробормотала она. — Я могла просто ошибиться или перепугаться на пустом месте.
— Разберемся, — усмехнулся Кирсанов, покосившись на пиликающую трубку жены, бросил взгляд на повеселевшую Александру, бойко болтающую по телефону с Красным Перцем. И вводя машину в новый пологий поворот, успел подумать, что настучит по репе Женьке Маляеву. Звонит, понимаешь ли, жене генерала, как собственной чике. На скользкой дороге Рэндж немного повело в сторону, и Кирсанов, крепко обхватив руль, выехал чуть вкось, к противоположному краю снежной одноколейки. И тут же грязно выругался.
— Твою мать, засада, — прорычал он и резко выкрутил руль влево. Проехал по рыхлому снегу, пока не застрял, и сурово рыкнул жене: — Руки в ноги, Саня!
Они сломя голову неслись вглубь леса по каким-то узким тропкам, иногда сворачивая в сторону и вихляя между деревьями. Санька старалась не отставать и бежала шаг в шаг за мужем, прокладывающим дорогу в рыхлом снегу. Она различала сзади какой-то сухой треск и свист и, только глянув на побагровевшую от ярости шею мужа и услышав оброненную фразу: «Ишь что творят, ушлепки!», поняла, что на них началась охота. И неизвестный враг не придумал ничего лучше, как открыть стрельбу.
Как и почему в получасе езды от Москвы кто-то палит боевыми патронами по живым людям, Александра не знала. Она, сжав челюсти, тащилась за мужем и старалась не отставать. Кирсанов, злой и напряженный, волок ее за собой, будто тюк с сеном. Муж не оборачивался, не снижал первую крейсерскую скорость до обычной человеческой. Просто пер буром вперед, и лишь его рука, обхватившая ее запястье, казалась Александре единственным маячком, связывающим ее с реальностью в этом кошмарном блокбастере. Внезапно она почувствовала, как бедро опалила дикая боль. И зацепившись ногой за корневище, Александра рухнула вниз. Но сильные руки Кирсанова мгновенно ее поддержали.
