— Знаток человеческих душ, — ехидно фыркает Ромка.
— Профдеформация, — кисло соглашаюсь я.
— Мне не нравится эта затея, — серьезно предупреждает брат. — Если ситуация выйдет из-под контроля, я обращусь куда следует…
— Если за «Рупором Дерзкой Анжелики» действительно стоит Шакира Мансурова, то маме и сестрам можно только посочувствовать. Она их сожрет и не заметит. Моя бывшая нарастила клыки и когти и способна за себя постоять… Просто удивительно, что она еще ничего не написала про них.
— Наверное, боялась разоблачения, — пожимает плечами брат и кивает на прощание.
«Шакира», — незаметно вздыхаю я и, опустив на глаза козырек бейсболки, вхожу в просторный лифт. Сразу отворачиваюсь к дверям, став спиной к любопытной публике. Слышу сзади перешептывания, так давно надоевшие мне.
— Я тебе говорю, это Воскобойников…
— Да нет же…
Не обращаю внимания на глупых хихикающих гусынь и стараюсь полностью сосредоточиться на своих проблемах.
«Мама с сестрами, Симона и Шакира… Какой-то треугольник получается. Бермудский, блин!» — в сердцах думаю я и сам удивляюсь, когда в голову приходит совершенно фантастическая идея.
Глава 4
Леша
Утром я просыпаюсь от дразнящего запаха жареного мяса и, вытаращив глаза, не сразу понимаю, где нахожусь. Моментально в памяти всплывает дурацкая ссора с Симоной. Она хлопает стеклянной дверью прямо перед моим носом. Раздается треск, и тонкие прозрачные осколки дождем сыплются на пол. Я успеваю отскочить в сторону, когда большой осколок падает прямо на меня, впивается в предплечье, разрезая плоть. Эта дура Симона, чуть не заполучившая от меня обручальное колечко, вопит от страха, а мне ничего другого не остается, как вломиться в квартиру к Кире Мансуровой. И в который раз подивиться выдержке бывшей подружки. Шакира! Эта женщина до сих пор поражает мое воображение. Иногда даже снится ночами, не отпускает. Боевая, настойчивая, дерзкая!
Улыбаясь, я вспоминаю ее хитрый взгляд, когда, неспешно повернув голову со второй парты, Шакира Мансурова косилась в сторону соседнего ряда, где на третьей парте сидели мы с Гришкой Булавиным. Глупый мальчишка, я, не отрываясь, смотрел, как колышутся белые бантики, высоко завязанные на Киркиной башке, будто хищник, наблюдал, как медленно, почти незаметно поворачивается ко мне Шакира. И как только кончик носа появлялся в пределах видимости, быстро опускал глаза в тетрадь. Я влюбился в Мансурову в первом классе и почти все школьные годы искренне считал, что женюсь именно на ней. Но со временем каждый из нас понял, что разрыва не миновать. Дорожки у нас разные. Шакира уехала в Мурманск на свадьбу к сестре и первое время звонила мне, вот только я, поступив во ВГИК, решил ей не отвечать. Новые друзья и подружки. Какие-то постоянные сборища, разговоры о прекрасном, когда наивные первокурсники чувствуют себя взрослыми и ужасно умными. А Кира что? Резкая, порывистая и очень веселая. Но даже «Сталкера» Тарковского не удосужилась посмотреть, посчитав фильм нудным, а режиссера — идиотом. Школьная любовь. Пройденный этап!
Да и мать с сестрами тогда все уши прожужжали.
— Она тебе не пара, — орали наперебой. Все боялись нашей скороспелой свадьбы.
«А кто пара? Пластмассовая лошадь Симона? Или подобные ей Насти— Оли — Даши?» — морщусь я и, с трудом накинув положенный на стул махровый халат, выхожу из комнаты. Как крыса за дудочкой, бреду на манящий запах. А войдя в кухню, изумленно смотрю на полную женщину в розовом спортивном костюме и с высоким, выкрашенным пергидролем хвостом.
Она стоит около плиты и мастерски переворачивает на сковороде котлетки.
— А где Кира? — изумленно пялюсь я на странную тетку.
— Кирочка давно на работе. Вот велела вас сытным завтраком покормить… Умывайтесь и за стол, — улыбается она.
— Мне бы позвонить, — бурчу я, косясь на часы. Половина одиннадцатого. Ромка — мой старший брат — наверное, в офисе, а мои полоумные родственницы скорее всего уже стоят на ушах.
— Туалет дальше по коридору, — беспечно машет рукой Кирина домработница. Я опаливаю ее негодующим взглядом. — Вам телефон нужен? — уточняет мадам и показывает в сторону подоконника. А там, на маленькой базе, покоится трубочка Панасоника. И как я не заметил его вчера!
— Привет, бро, — бурчу я, выходя в коридор. — Можешь забрать меня с Адмиральской?
— Твою мать, Леха! — рычит в трубку брат. — Где тебя черти носят? Тут дурдом творится. Матери скорую вызывали!
— Я — взрослый мальчик, Ром, — замечаю раздраженно. — И если одну ночь не ночевал дома, это не повод объявлять тревогу.
— Маме позвонила Елена Васильевна. Говорит, ты забыл у нее лист назначений. Ну и доложила о твоем ранении… Маман запаниковала. Ей же много не надо. Стала тебя искать. Подключились сестры, потом моя служба безопасности, полиция, твой агент и кое-кто из труппы… Названивали Симоне. У нее сотовый отключен. Блин, Леха, я даже не додумался проверить Адмиральскую. Что-то совсем из башки вылетело…
— Возьми ключи от квартиры, — рычу я, собираясь разнести в пух и прах всю свою семейку, — и приходи за мной.
— Хорошо, малыш, — недовольно бросает брат, поняв, что опасность миновала. Я жив и здоров, а значит, можно отвесить подзатыльник. Закон старших братьев, блин! А вот мне не повезло. Угораздило родиться самым младшим в большой и дружной семейке.
— Можешь прислать кого-нибудь с ключами? — морщусь я. — Дверь в квартиру захлопнулась, и мне пришлось ночевать у Шакиры.
— Ах, вот оно что! — ржет Ромка и добавляет непререкаемым тоном: — Нет, дорогой, не надейся! Я сейчас отменю совещание, к едреной фене, и приду сам. Хочу лично на все посмотреть.
— Отвали, придурок, — по ошибке бубню я, а сам мысленно благодарю Ромку за то, что он есть у меня. Надежный и классный брат. Лучший в мире! Сестры тоже хорошие, но, несмотря на мои тридцать два года, постоянно лезут в мою жизнь. Ну и помогают, конечно. Особенно сейчас, когда я нахожусь на пике популярности. Фильмы с моим участием сразу выходят в лидеры кинопроката, а на спектаклях всегда аншлаг. Но в театре я играю мало, одна-две постановки в год. Съемки в кино отнимают у меня все время и изматывают до предела.
«Может быть, поэтому я беззастенчиво пользуюсь сестрами, а взамен за заботу позволяю лезть к себе?» — думаю я и, заслышав, как в двери тамбура поворачивается ключ, здоровой рукой пытаюсь открыть Киркин замок.
— Твою мать, — с порога ругается старший брат, как только видит мою забинтованную до плеча руку. — Ты как с фронта, Леха! — смотрит на меня строго.
— Всего хорошего, — бросаю я напоследок Кириной домработнице, вышедшей в коридор. А зайдя в свою квартиру, прошу:
— Помоги одеться, бро. Из-за идиотки Симоны мне теперь придется надиктовывать сценарий…
— Полагаю, о свадьбе речь не идет? — криво усмехается брат.
