– Чушь надо нести с уверенным видом. Тогда верят.
– Благодарю…
– Не за что… У нашего директора Департамента и у вас получается изумительно… Сам чуть в обморок не грохнулся… А бедняга доктор на меня всерьез разобиделся… Придется его «Слезой жандарма» отпаивать… Одна мензурка – и полон сил.
Трудно было представить, что еще утром Лебедев еле держался на ногах. Просто не узнать великого криминалиста.
Незаметной тенью в приемном отделении возник Курочкин. Филер был собран.
– Они пошли все, – кратко доложил он.
– И мадемуазель в траурном платье? – спросил Ванзаров.
– Так точно…
– Выступаем через десять минут…
– Не рановато? – спросил Лебедев. – Только войдут во вкус.
– Лучше раньше, чем потом собирать трупы…
– С вами не поспоришь. – Лебедев снял со стола походный саквояж. – Лично я в полной готовности…
Курочкин исчез так же незаметно, как появился.
Лебедев подошел поближе, чтобы пристав мучился и не мог подслушать.
– Друг мой, откройте секрет: чем их увлек ваш Калиосто?
– Магия, – ответил Ванзаров, глядя изумительно честными глазами. – И капелька логики… Остается ждать результат.
82
Парадная дверь была на замке. Кто-то проявил излишнюю осторожность. Вырывать с корнем еще один замок Ванзаров не стал. Его появление должно остаться незамеченным.
Из нагрудного кармашка пиджака он вытащил металлический предмет с хитро загнутым концом, смахивающий на воровской инструмент. Отмычка и была. Появилась она у Ванзарова по случаю, а пользоваться учили мастера своего дела из уважения и от скуки, в ожидании назначенного судом срока. Обучили недурно. Курочкин не понял, что случилось: вроде бы только Ванзаров пристроился к двери, шевельнул рукой, замок и сдался.
Тихонько расширив щель, Ванзаров проник в прихожую. Курочкин остался на лестничной площадке. Остужать порыв Лебедева, которому не терпелось залезть в самое пекло – и испортить дело.
Ступая неслышно, Ванзаров очутился под прикрытием проема, за которым начиналась гостиная. Все, кто испытал на себе электрофотографию, были вместе. Расселись кто где мог полукругом. Калиосто стоял перед ними. Фрак его валялся в ногах, рукава шелковой рубашки свисали, ворот распахнут. Он широко расставил руки:
– Чистые и светлые мысли, придите… Придите ко мне… – воззвал он.
С того места, где он стоял, Ванзарову были видны Прибытков, Клокоцкий, Люция и Волант. Мужчины покачивались с закрытыми глазами, маленькая женщина свесила голову. Только мадемуазель магнетизер смотрела прямо, не мигая.
– Я вижу вас, мысли…
Волант вскочила, метнулась к Калиосто и выхватила из муфты руку, в который был зажат револьвер. С коротким замахом она ударила рукояткой в висок гипнотизера. Калиосто повалился как подкошенный. Люция вскрикнула, но мадемуазель Волант наставила оружие.
– Никому не двигаться, – сказала она ровным голосом. – Надоела мне эта болтовня, пора к делу… Если кто не знает, в обойме шесть патронов… Еще шесть здесь…
В ее левой руке появился револьвер с коротким стволом.
– Стреляю метко, хватит на всех. Хочу знать одно: куда уважаемый Иона Денисович спрятал свой аппарат. Условия простые: тот, кто знает – рассказывает и остается в живых. Остальные, увы, нет…
– Вы не посмеете! – возвысил голос Прибытков.
Волант нажала на спуск. Грохнул выстрел. Пуля вырвала клок из обоев над головой редактора.
– Я вас не пожалела, Виктор Иванович. Пока вы нужны живым… Вдруг что-то полезное знаете. – Волант улыбнулась. – Итого, одиннадцать патронов на десять человек… Достаточно… Кто первый желает исповедаться?
Еще рано. Надо было ждать. Он не мог позволить, чтобы ради успеха розыска начался расстрел. Нельзя сомневаться: у Волант рука не дрогнет. Начнет убивать по одному… Ванзаров вышел в проем и получил наставленный в грудь револьвер.
– А, господин полицейский пожаловал… И на вас патрон найдется…
– Все кончено, пани Крашевская, – сказал он, чуть разворачиваясь, чтобы пуля вошла в плечо. Если вдруг…
– Пронюхал, шпик…
– Заглянул в розыскной альбом двухлетней давности… Иногда бывает полезно…
– Так ты давно знал…
Ванзаров прикинул расстояние: электрическая женщина стояла слишком далеко для броска. Глупо быть подстреленным, когда дело не закончено.
– Деваться вам некуда, мадемуазель. На парадной и черной лестнице полиция… Как ни печально, но все это время вы находились под надзором. Господин Хованский доносил в охранку. Вас не трогали, чтобы узнать ваши революционные связи. Теперь возьмут всех…
Лицо ее исказилось ненавистью. Ванзаров следил за указательным пальцем, чтобы успеть поднырнуть на долю секунды раньше. Волант не стала стрелять. Она метнулась к Люции и уткнула дуло ей в лоб.
– Встать!
Люция послушно поднялась. Тыкая стволом в спину, ее подогнали к Ванзарову.
– Ну смотри, господин шпик, как я вышибу мозги девочке-пророчице…
За спиной Волант шевельнулся Калиосто. Она оглянулась и наставила револьвер, чтобы прикончить его. Ванзаров выбросил левую руку, схватил Вольтера, что дожидался на консоли, и метнул коротким броском. Мраморная голова вонзилась в голову магнетизера. Удар был такой силы, что Волант отбросило через лежавшего Калиосто. Она не шевелилась. Только руки с револьверами раскинуты.
– Удар Просвещения по спиритизму, – пробормотал Ванзаров.
Люция смотрела на него расширенными глазами.
В гостиную первым ворвался Курочкин.
83
– Небольшое сотрясение мозга даже полезно, – сказал Лебедев, бинтуя голову мадемуазель Волант. Электрическая женщина лежала в его руках мягкой куклой. – Ничего, выживет… Может, дурь спиритизма выбьет… Забирайте…
Городовые подхватили ее и унесли. Аполлон Григорьевич занялся раной Калиосто, которая кровоточила.
К Ванзарову подошел Прибытков, переполненный чувствами, долго тряс руку.
– Вы наш спаситель! Какое счастье, что все кончено! Мы вам обязаны жизнью… Но какая страшная женщина, какая черная душа, какое коварство и притворство! А еще магнетизер… Позор, позор… Как же не разглядели… Она и есть то самое зло, о котором предупреждала мадемуазель Люция! Но какой урок для меня…
– Урок не окончен, – сказал Ванзаров, высвобождая ладонь. – Господа, прошу внимания…
Он подождал, пока разговоры утихнут, а слезы будут вытерты.
– Печальное происшествие не меняет наших планов… Господин Иртемьев исчез вместе с саквояжем… Обыскали чердак с подвалом этого дома и соседних. Его нигде нет. Мадемуазель Волант не могла иметь к этому отношения. Иначе не угрожала бы оружием…
