Я совершенно точно знала, что со мной происходит и знала, что нужно сделать, потому что такое раньше уже случалось дважды.
Но никогда еще я не цепенела посреди такого густого, людского потока… до окна добралась с трудом, тихонечко хныкая.
Сердце остервенело колотилось в груди и каждый раз, когда меня кто-то задевал плечом или толкал, оно больно таранило грудную клетку, сбиваясь с ритма. И голова была как в тумане. Я прижалась лбом к холодному стеклу, надеясь, что это поможет прояснить мысли, но ничего не вышло.
И дыхание частое и поверхностное не удавалось унять. Воздуха не хватало. Я потянула ворот платья, ругая себя за то, что выбрала это, строгое, с пуговичками под самое горло.
Мир плыл и кружился перед глазами. Я была вынуждена зажмурилась, беспомощно ощущая, как тело сковывает болезненное напряжение.
Первый такой приступ случился у меня сразу после побега. Когда я оказалась в громком, тесном городе. Ума не приложу, как сумела тогда пережить все это и не потерять вещи.
В тот момент мне просто дико повезло.
Второй раз тоже повезло. Скрутило меня на границе, уже после осмотра. В карете.
Как на меня потом смотрели остальные пассажиры, как смотрели… впрочем, не видела я, как они смотрели, вся была в своих мыслях и переживаниях. И сил на то, чтобы проверить как отреагировали на мое представление совершенно незнакомые мне люди не было.
И в третий раз мне тоже должно было повезти.
— Госпожа Шад. — раздалось сзади приглушенное и на мое плечо легла тяжелая ладонь. — Вам нехорошо?
Магистр стал свидетелем моего внезапного, необъяснимого приступа мучительного страха, но последнее, что я сейчас испытывала — это сожаление или стыд.
— Окно. — слова выкатывались с трудом, казались округлыми и очень большими. Каждое из них рисковало встать комом в горле. — Открывается?
— Сейчас. — пообещал Гэдехар и через несколько мгновений моего лица коснулся свежий, осенний воздух.
Я жадно глотала его, но все никак не могла надышаться.
— Рэйна? — голос магистра уже стал откровенно обеспокоенным. — Что такое?
— Это ничего. — заверила его сипло, вцепившись в подоконник побелевшими пальцами. — Сейчас пройдет.
Мне не поверили. Обняли за плечи и спросили проникновенно:
— И как скоро вы собирались поставить меня в известность о своих недомоганиях? И собирались ли? Или мне предстояло выяснить все самому, одним неудачный днем, споткнувшись о ваше бездыханное тело?
Он говорил что-то еще, слов я не разбирала, просто слушала ровный, размеренный голос, привалившись отяжелевшей головой к его груди.
И мне даже неловко не было.
На этот раз в себя я пришла куда быстрее и не чувствовала после слабости.
Первое, что я сказала магистру, было виноватое:
— Простите. — и попыталась отстраниться.
Он не только не отпустил, но еще и допрос решил учинить, обнимая крепче:
— И как часто с вами такое бывает?
— Не часто. — заверила его и еще раз попыталась высвободиться.
Это пока я не в себе была и по сторонам не смотрела, меня все устраивало. А теперь я была очень в себе и видела хмурые взгляды некоторых студенток. И эти взгляды обещали мне много страшного и мучительного. Такого, от чего, как командор и обещал, никакое колечко меня не защитит.
— Госпожа Шад… — недобро начал Гэдехар.
Я магистра перебила, выкрутившись таки из-под его руки. И как-то сразу даже дышаться стало легче.
— Правда не часто. За всю жизнь всего-то третий раз. И не смертельно это… вроде бы. — должно быть, я была сейчас очень бледной и совсем не выглядела убедительно, но магистр не стал меня пытать. Помолчал некоторое время что-то для себя решая, а потом неохотно спросил:
— Муж знает?
— Разумеется! — уже в который раз соврала я ректору. — Можно я пойду? Спешу очень, времени мало осталось.
— Куда?
— К Малике. Проконсультироваться по одному не очень важному вопросу.
— Я провожу. — решил ректор, осмотрев все еще слишком людный коридор. Не иначе опасался, что приступ может повториться и свалюсь я тогда под ноги спешащих студентов.
Оставшиеся до аудитории метров сто я прошла под конвоем.
Магистр довел до нужной мне двери, но прежде чем открыть ее, придержал меня и спросил:
— Я зайду на чай?
А у меня сейчас от одной мысли о чаепитии все внутри в узел скручивалось. С трудом сдержав желание передернуть плечами, я смущенно улыбнулась.
— Приходите. Только у меня к чаю кроме Ануша ничего нет.
Гэдехар хмыкнул, кивнул и открыл передо мною дверь, а потом решительно затолкал в аудиторию, не дав немного потоптаться на пороге.
И дверь за мной закрылась, а я даже не успела поблагодарить ректора за помощь. И за то что сквозь поток студентов провел, и за то, что держал там у окна, и даже умудрился как-то усмирить мой приступ…
— Рэйна, — Малика сидела за преподавательским столом над стопкой конспектов и очень удивленно смотрела на меня, — ты что здесь делаешь?
— У меня, — я бросила быстрый взгляд на часы, висящие над доской. — есть двадцать минут. В десять часов я должна быть у профессора Тадэш. Она пригласила меня на чай на прошлой неделе, я не смогла отказаться.
— И ты говоришь мне об этом только сейчас?!
— Прости. — я виновато улыбнулась. — Забыла.
В тот день, после чаепития с магистром беспокойство мое рассеялось, настроение улучшилось и я надежно забыла о том, что меня ждет. И вспомнила-то совершенно случайно.
Малика недолго посопела, но, в отличие от Ануша, обижаться она совершенно не умела.
— И что ты от меня хочешь?
— Мне нужны инструкции. — я подошла к столу, облокотилась о него и тихо спросила. — Как себя с ней вести? О чем можно говорить? О чем нельзя? Ну там… в глаза не смотреть, печеньем не хрустеть, чашкой о блюдце не стучать…
— Ничего такого. — весело ответила травница. — Слушай ее, на вопросы отвечай и все. Дольше получаса она тебя не продержит.
* * *
Малика оказалась права. От меня ничего особенного не требовалось.
И когда я, запыхавшаяся, но не опоздавшая, появилась на пороге лаборатории профессора Тадэш, та мне мягко улыбнулась и предложила войти.
А дальше мне нужно было всего лишь изображать послушную, улыбчивую куклу.
Делать это я умела преотлично, можно сказать, меня к этому готовили с детства. Сидеть, слушать и говорить только когда обращались непосредственно ко мне.
Тадэш пригласила меня в свой кабинет, куда вела дверь в дальней части лаборатории.
