Я его не слушала, я страдала.
— Он же меня теперь убьет! Или даже хуже, он меня уволит.
И хозяйка выгонит Дасти из квартиры, потому что некому будет помочь ему с уборкой…
В первый же рабочий день я умудрилась все испортить. Уже чуть позже я сообразила, что нельзя было вот так сбегать, нужно было говорить дальше, рассказать об Ануше и моем отношении к таким неожиданностям. И тогда, быть может, удалось бы сгладить недопонимания.
Но я испугалась, растерялась и сбежала. И сделала только хуже.
— Ну-ка, поднимайся, — велел привиденчик.
Я его не послушалась и смогла на собственном опыте выяснить, что души бывают очень сильными в магическом плане.
Невидимая рука вздернула меня за шкирку и отконвоировала в небольшую каморку, находящуюся сразу за кафедрой выдачи. Дверь очень толково скрывал стеллаж с картотекой, со стороны ее было совсем незаметно.
А за дверью, освещенная теплым светом лампы, находилась вполне уютная комнатка без окон. Тут был и стол, и чайник на магических углях, и старый комод, и удобный на вид стул, и даже узкая кушетка.
Ануш толкнул меня в сторону кушетки, а сам занялся чаем. Угли в чугунной миске под его взглядом разгорелись, согревая воду в чайнике. Из шкафчика над столом вылетела чашка и жестяная банка с чаем. Следом сахарница.
— А теперь рассказывай, — велел привиденчик. — Что ты уже успела натворить?
Ну я и рассказала. Уложилась ровно в срок, нужный чайнику для закипания.
Ануш в задумчивом молчании сделал мне чай и, прежде чем вручить его, подозвал к себе из шкафчика небольшую пузатую бутыль из темного стекла.
На то, как он сначала скромно капнул мне в чай три капли, подумал немного и долил еще три чайные ложки, я смотрела с интересом.
Когда чашка оказалась у меня в руках, я принюхалась к запаху, но смогла различить лишь имбирь и корицу.
— Что вы туда добавили? Яд? Чтобы я умерла быстро и без мучений?
— Успокаивающую настойку. За то, что ты унизила Эйнара, я всегда буду на твоей стороне.
— Не любите его?
Ануш скривился, выразив этим все свои чувства к ректору.
— Как я вас понимаю, — вздохнула я и отхлебнула чаю. Вкус был просто изумительный, о чем я, конечно же, не смогла умолчать. — Очень вкусно.
Привиденчик сдержанно улыбнулся, а я, закрепляя в нем положительное обо мне впечатление, еще и добавила:
— Спасибо.
— Приходи в себя, я разберусь с новыми книжными поступлениями, знакомство с библиотекой отложим на вторую половину дня.
И он покинул каморку через стену.
Удобнее устроившись на кушетке, я сделала осторожный глоток изумительно вкусного чая, осмотрелась и блаженно прикрыла глаза.
Необходимость делить библиотеку с заключенной душой мне уже не казалась такой ужасной. Ну да, он блеклый весь, будто выцветший, отчего нельзя понять, был ли он при жизни правда блондином или просто из рыжего выцвел, и лицо разглядеть не получается, когда сквозь него все просвечивает, из-за чего сложно фокусировать на нем внимание… Да и слухи всякие страшные про таких, как Ануш, ходят…
Вот только он меня чаем напоил и еще ни разу не ругал, а ректор, который живой, настоящий и, наверное, даже теплый, только и делал, что нервы мне трепал…
Воспоминание о Гэдехаре прошлось дрожью по нервам.
— Лишь бы не прибил, — пробормотала я жалобно, зябко передернув плечами.
Время шло, ректор с требованием вынести ему мою голову не появлялся, и я успокаивалась. Потому что рассчитывала, что и он сейчас успокаивается.
Но когда чай мой был допит, а я уже минут двадцать предавалась преступному ничегонеделанию, изучая коллекцию пледов, лежащих в комоде, в библиотеке, сотрясая высокие ее своды, прогремел голос Гэдехара:
— ГДЕ ОНА?!
И я осознала, что за прошедшее время он ничуть не успокоился.
Ануш что-то ответил, но ректора это не устроило. Он требовал меня.
Я бы хотела и дальше прятаться здесь, быть может, зарыться в эту кучу пледов и переждать бурю, но вместо этого встала, отерла вспотевшие от страха ладошки об юбку и пошла рисковать жизнью.
И первое, что я сказала, когда вышла, было совсем неправильное:
— Вы меня только не увольняйте, пожалуйста.
— Не увольняй, — поддержал меня Ануш. По-своему, правда, поддержал: — Иначе ей терять будет уже нечего и она пойдет к тем чудесным барышням, которые сегодня сидели в засаде под дверьми твоего кабинета, и расскажет, как ты уволил одинокую мать троих детей. Твоих.
— Был один! — хрипло выдохнул Гэдехар, недоверчиво глядя на привиденчика. Не мог он поверить, что тот вот так просто решил за меня заступиться.
— Так и она была при работе.
— Ануш…
— Ты велел мне оберегать нового библиотекаря, — напомнил тот, даже не пытаясь скрыть злорадную улыбку, — и я выполняю твою волю.
Поймав взгляд ректора, я развела руками. Ну а кто во всем виноват, кроме него?
— Для меня присутствие в библиотеке заключенной души, готовой мне помогать, тоже было сюрпризом. Вы меня об этом не предупреждали.
Ануш поцокал языком, наслаждаясь замешательством нашего вспыльчивого начальства.
— Поэтому ты решила прославить меня на весь Валград?
Я нашла в себе совесть смутиться.
— Это случайно вышло. Я пришла ругаться по поводу неучтенных… ну, работников, — я покосилась на привиденчика, — но неправильно выразилась.
— Неправильно выразилась? С момента твоей выходки не прошло и часа, а я получил уже шесть писем с отзывом приглашений на следующую неделю! К завтрашнему дню для меня закроются двери всех благородных домов города как минимум на год!
— И чего ты переживаешь? — не понял Ануш. — Не об этом ли ты мечтал последние… лет десять?
— Если бы на этом все закончилось… Матушка уже давно требует наследника, как думаешь, что она сделает, когда до нее дойдут слухи?
Ануш выругался. Кажется, он хорошо знал мать Гэдехара и наконец осознал размах грядущих проблем.
А ректор продолжал, удовлетворенный реакцией привиденчика:
— И что она сделает, когда узнает, что ребенка нет?
— Откроет для тебя двери всех домов Валграда…
— И сезон охоты.
Ануш как-то по-новому посмотрел на меня, потом к созерцанию присоединился и Гэдехар.
Сейчас решалась моя судьба, а я даже не могла сделать хоть что-нибудь для своего спасения. Разве что только молчать…
— И все же девочка библиотекарь, и я вынужден ее защищать, по твоему, между прочим, приказу.
