При этом для меня в этой модели всегда принципиально важна была ее цельность, неразрывная, хотя и не всегда очевидная для сторонних наблюдателей взаимосвязанность полюсов.
Вспомните: «восточную» геополитическую башню расшатывали сознательно и целенаправленно, извне и изнутри. Ликовали, когда она наконец рухнула. Считали, что «западная» будет впредь стоять незыблемо, даже придумали глупую теорию «конца истории» и воцарения на веки вечные глобально-либерального Pax Americana.
Но прошло всего-то десять лет — срок по историческим меркам ничтожный, — и вторая башня тоже начала осыпаться. Даже чисто физическая, военная ее неуязвимость, как показали события 9/11, оказалась мифом. А трещины тут же зазмеились и в социально-экономическом, и в политическом ее фундаменте.
Я убежден, что это не случайное историческое совпадение. Многих об этом спрашивал — от главного на тот момент американского государственного банкира Бена Бернанке до нашего ведущего американиста академика Сергея Рогова, видного предпринимателя, хорошо знающего США, Виктора Вексельберга и даже экс-президента СССР Михаила Горбачева.
Бернанке просто ушел от разговора, сказав, что это слишком сложная тема, а россияне в один голос отвергли гипотезу — если не считать того, что, как сказали Рогов и Вексельберг, в мире вообще все взаимосвязано.
Зато Горбачев привел любопытный пример того, как расшатывали советскую «башню». На втором году перестройки нефть подешевела до 10–12 долларов за баррель, напомнил он. Позже выяснилось, что США тайно договорились с Саудовской Аравией опустить цену. Задним числом это признал бывший помощник Рейгана по нацбезопасности Роберт Макфарлейн.
«Дом, разделившийся сам в себе, не устоит»
Теперь уже Америка даже внешне ветшает и, например, состоянием своей инфраструктуры все больше напоминает Советский Союз времен застоя. На это жалуются за океаном многие, начиная с президента Трампа. Собственно говоря, его ведь для того и избрали, чтобы он попытался «сделать Америку снова великой», вернуть прежний блеск и привлекательность быстро тускнеющей «американской мечте».
«Дом, разделившийся сам в себе, не устоит», — учит нас Священное Писание. Мы это знаем по своей бывшей сверхдержаве, но сейчас я не про Советский Союз — я про Америку и американцев.
Если кто и расшатал за последнюю четверть века их «башню», то только сами американские власти, своими руками. Хотя им, разумеется, не хочется в это верить, и они маниакально ищут кругом следы чужого «зловредного вмешательства».
Подвела их, на мой взгляд, банальнейшая, но и опаснейшая из греховных страстей — гордыня. А впали они в нее из-за того, что после распада СССР возомнили свою страну «пупом земли», «маяком» для всего человечества в «однополярном» мире.
Прежде наличие реальной альтернативы, чужой «башни», их все-таки дисциплинировало — и у себя дома, и за пределами собственных границ. Требовало от творцов вашингтонской политики хотя бы по минимуму учитывать интересы и собственного народа, и своих «друзей и союзников». Потом этого тормоза не стало, и они пустились во все тяжкие.
Вовне США с тех пор почти непрерывно воюют, зачастую под демократизаторскими лозунгами. Поддерживают повсюду — от Латинской Америки до арабского мира и постсоветского пространства — всевозможные «цветные революции» и смену режимов. По существу, пытаются насильно загонять людей в свой воображаемый демократический рай.
Не замечают или не хотят замечать, что тем самым только разжигают антиамериканские настроения, портят отношения даже с традиционными партнерами, подстегивают процессы международной миграции и по сути льют воду на мельницу собственных врагов, создавая питательную среду для новых поколений экстремистов и террористов. В этом смысле, хоть сам бен Ладен и умер, но дело его живет.
Ведь это он со своими джихадистами выманил американцев сначала в афганские горы, а затем и в иракские пустыни, где тех было гораздо легче убивать. А в 2004 году заявил, что его цель — «обескровить Америку до состояния банкротства». И задним числом это не выглядит просто пустым бахвальством, абсолютной фантастикой.
Войны стоят немалых денег, а Буш к тому же в угоду партийной доктрине и собственным политическим интересам принялся снижать в США налоги. «Дивиденды мира», накопленные при Клинтоне, растаяли как дым. Это никого не смутило: воевать (в целом весьма неудачно) продолжали в кредит.
Одновременно в Америке происходила деиндустриализация: промышленные производства выводились туда, где дешевле рабочая сила, меньше экологических и иных барьеров, легче вести бизнес не по закону, а «по понятиям». В Вашингтоне и в этом не видели большой беды: считалось, что страна будет жить за счет экспорта капиталов и современных технологий, прежде всего финансовых, то есть делать деньги из воздуха. Соответственно, либеральные глобалисты еще при Клинтоне до предела ослабили регулирование финансовых рынков.
К тому же американцы убедили себя и других, что в их стране недвижимость может только дорожать. В итоге колоссальный пузырь, надувшийся на ипотечном рынке, лопнул с такой оглушительной силой, что похоронил целый ряд крупнейших инвестиционных банков, страховых и других финансовых компаний на Уолл-стрит.
Специалисты считают, что финансовый кризис 2007–2008 годов чуть не обрушил всю американскую экономику и породил Великую рецессию на мировых рынках. Властям США пришлось спасать системно важные компании за счет налогоплательщиков и спешно закручивать обратно гайки финансового регулирования.
Понятно, что все это сопровождалось и сильнейшими социальными потрясениями. В Америке резко обострились проблемы имущественного неравенства, усилилось политическое и идеологическое размежевание общества на «враждующие племена». Наметился общий кризис либерализма, очевидный даже для самых рьяных его апологетов наподобие журнала Economist.
В конечном счете дело дошло до того, что миллиардер-популист Трамп возглавил политическое восстание «убожеств» (deplorables, выражение Хиллари Клинтон), то есть народных масс, против либеральных элит с их удушающей политкорректностью. Те в ответ тоже пошли по пути радикализации: вплоть до публичных дискуссий о возможности социализма в Америке, попытки импичмента законно избранного президента страны, а затем — и до «войн исторической памяти», опрокидывания монументов, фактического подстрекательства к мятежам и погромам под лозунгами борьбы против системного расизма и социальной несправедливости.
Свет в конце тоннеля?
Еще совсем недавно — во времена реальной холодной войны между Востоком и Западом, а не ее нынешнего суррогата — ничего подобного в Америке невозможно было даже себе представить. Я считаю, что в этом единстве и борьбе противоположностей и проявляется на современном этапе та взаимосвязь процессов исторического развития, которая воплотилась для меня в образе рушащихся одна за другой башен-близнецов.
Кстати, при всей ее внешней апокалиптичности меня эта аллегория скорее обнадеживает. Потому что открывает путь к конвергенции — в идеале, к соединению всего лучшего, что наработано до наших дней капиталистической и социалистической системами, фактически к их слиянию.
