Мне это показалось высшим символом свободы слова, неподвластной абсолютно ничьим ограничениям, не говоря уже о какой-нибудь цензуре. И с тех пор я всегда ношу с собой такую иконку.
Фото к Главе 10:
10.1. Автор c Джен Псаки в зале для пресс-брифингов Госдепартамента
10.2. Сессия руководящих органов МВФ и Всемирного банка, пресс-конференция Кристин Лагард, 2013 г. Автор в первом ряду
10.3. Срочные новости от МВФ: после пресс-конференции. Автор передает информацию из штаб-квартиры МВФ
10.4. Пресс-секретарь Обамы Джей Карни в период «перезагрузки» принимает в Белом доме группу российских журналистов. Момент «Спутника»
10.5 IMG_1626.JPG Перед пресс-конференцией: американские телеведущие готовятся к выходу президента в Белом доме. Театр абсурда
10.6. Журналистский пост у рабочего входа в Белый дом. Вахта от «Пресс-сарая»
Глава 11. Пропаганда: споры о свободе и не только
11.1 Мальчик для битья
В феврале 2014 года меня пригласили на шоу Дианы Рим на Общественном радио США (NPR) для обсуждения Олимпиады в Сочи. Я согласился, хотя и понимал, что мало мне не покажется.
Это вообще норма: я не помню случаев, когда бы меня звали в американский телерадиоэфир в иной роли кроме как мальчика для битья. Казалось бы: какой тогда смысл ходить? Тем более, что за это никогда не платили (позже мне объяснили, что в России и многих других местах такое же амплуа обычно платное).
Но смысл был. Друзья-дипломаты, советам которых я доверял, давным-давно меня убедили, что все равно есть резон пойти и хоть что-то противопоставить местному «консенсусу», что бы ни служило тому в данный момент поводом для нападок на нашу страну, — будь то события в Чечне, состояние экономики или вот спорт.
Помню, например, как еще в самые первые постсоветские годы в популярной воскресной телепрограмме «Группа Маклофлина» однажды развернулась вроде бы сочувственная, а по сути издевательская дискуссия о том, что новой России нечем платить даже своим офицерам-ракетчикам, из-за чего те чуть ли не голодают. Я подал по сути только одну реплику: мол, если это и так, то это проблема не только самой России, но и тех стран, на которые ракеты могут быть нацелены. Но после этого заводилы троллинга осеклись, зрители, звонившие в студию, меня поддержали, и тон разговора изменился.
Кстати, обратите внимание: ни по Чечне и вообще территориальной целостности России, ни по ее экономическим проблемам, ни по российской военной мощи пропагандистских ток-шоу за океаном давно уже никто не устраивает. Темы отпали за ненадобностью, точнее, сменились новыми, поскольку пропагандистская мельница мелет без остановок.
Впрочем, вернемся к Диане Рим. Она была дамой в высшей степени респектабельной и даже влиятельной, считалась звездой NPR, и к ней на ее столичное DR Show (произносилось название, естественно, как Dear, то есть дорогая) хаживали интересные гости при чинах, должностях и званиях. Так что и профессиональный смысл «других посмотреть и себя показать» в ее престижной программе был налицо.
«Чья бы корова мычала»
В общем, я в очередной раз собрался на экзекуцию. В предбаннике, который во всех студиях и вообще во всем американском шоу-бизнесе одинаково зовется Green Room (зеленая комната), меня уже ждали предполагаемые оппоненты: пара американских журналистов, имевших опыт работы в Москве. Одной из них была Сюзан Глассер — дама существенно более молодая, чем хозяйка, но тоже уже начальствующая, и вообще, по классическому гоголевскому определению, «приятная во всех отношениях».
Попутно выяснилась пикантная деталь. Темой дискуссии оказалась не «Олимпиада в Сочи», как мне сказали по телефону, а «коррупция на Олимпиаде в Сочи» (как говорится, почувствуйте разницу). Об этом сразу и заговорили, причем быстро стало понятно, что американцы черпали цифры и доводы из одного-единственного источника — российской оппозиционной брошюры, которую они принесли с собой.
Когда до меня дошла очередь, я сказал, что если бы даже все рассуждения о разбазаривании «миллиардных сумм» основывались на доказанных фактах, а не на домыслах из этой самой брошюры, то и тогда, на мой взгляд, лучше даже такой ценой строить спорткомплексы, дороги, отели и вообще развивать инфраструктуру целого региона, чем «сжигать» несравненно большие средства в войнах в Ираке и Афганистане, как это делали на моих глазах вашингтонские администрации — сначала Джорджа Буша-младшего, а потом и Барака Обамы.
Во время ближайшей рекламной паузы Рим сделала мне внушение. «Не надо говорить о наших войнах, — укоризненно вымолвила она. — Это к делу не относится». А чуть позже уже в эфире Глассер обвинила меня в том, что я, уклоняясь от темы, использовал «типичный прием советской пропаганды».
Поначалу я, конечно, внутренне вскипел и на обратном пути в свой офис продолжал заочный спор с обеими дамами по принципу «чья бы корова мычала». Придумывал, как надо было их срезать напоминаниями о том, что это они вели себя по отношению ко мне некорректно: подменили тему, пытались заткнуть рот, навешивали ярлыки.
Но тут же понял, что на самом деле им надо было сказать большое спасибо. Они подарили мне конкретный и наглядный пример того, как работает не советская, а американская пропаганда. И я этим примером с тех пор постоянно пользуюсь.
Да и сам урок поведения в подобных ситуациях тоже пригодился. Позже я не раз сознательно обострял такого рода разговоры, вынуждая собеседников раскрывать карты.
«Факты и фикция»
Как раз в начале того же поворотного для отношений России с США и Западом 2014 года у американского агитпропа появился новый начальник. На пост заместителя госсекретаря США по публичной дипломатии заступил Ричард Стенгел, бывший главный редактор журнала Time. Вскоре он решил провести ознакомительную встречу с руководителями ведущих иностранных СМИ, аккредитованных в Вашингтоне. От России пригласили меня.
