— ДВА! — прозвучал набатом голос дракона.
— Ой, ну в самом деле….
— Три!
— Стой! Стой! — завопила старуха вновь. — Я скажу, я знаю, где у этого пройдохи логово…
Фейрис усмехнулся, приобняв старуху за плечи.
— Ты ведь знаешь, что я опасен? Знаааешь… — протянул он. — Тогда зачем играешь с огнем, дорогая Джер? Алисссса. Ее я не отдам. Ни Патрику, ни тебе, ни Колвинду. Поэтому по-хорошему ты мне все сейчас расскажешь. Иначе будет по-плохому.
— Да рассказываю я уже! — проскрипела Джеральдина. — На гномьем кряже у него в поселке Строителей завязки. Там его любят почти как родного. Он спас что ли там когда-то старосту или еще чего. В общем, у них из поколения в поколения передается, что Патрик Шираса — герой и спаситель. Чуть ли не божество.
Фейрис не знал, говорит ли женщина правду или нет. Но он знал другое. Если Алиса там, то не будет больше никакого кряжа.
* * *
Море, успевшее мне уже осточертеть, наконец, закончилось. Мы вылезли на сушу мокрые, уставшие, голодные и злые. По крайней мере я. Оглядываясь по сторонам, я портила себе этим настроение втройне, ибо впереди красовалась пустыня. Такая натуральная, с барханами, сыпучим и колким песком и удушающей, изнуряющей жарой.
— Нам надо будет через нее идти? — сглотнула я подступивший к горлу ком, пока Патрик выжимал собственную рубашку.
Мужчина усмехнулся.
— Ну что ты, крошка. Конечно же мы поедем!
— Поедем? — не поняла я. Вроде бы как транспорта я никакого здесь не наблюдала.
— А то! Смотри, красотка!
Патрик засвистел. Да так, что у меня заложило уши. Вот уж кому бы точно позавидовал Соловей-Разбойник. Интересно, как он это делает? Вот я никогда не умела свистеть.
Тем временем призыв мужчины не остался без ответа. К нам, на всех порах, вздымая пыль пустыни, спускались самые настоящие кони. Да такие, что словно летели по песку, умудряясь не проваливаться. Лошадей было так много, что мне показалось, что к нам прискакал целый табун.
— Это пустынники. Моя любимая порода. Всегда приходят к тому, кто умеет их звать! — не без гордости сообщил Патрик Шираса, ласково поглаживая морду одной из лошадок, что подошла к нему.
— Красавица, хорррошая девочка… — приговаривал он.
А я усмехнулась. Ко мне лошадки не спешили проявлять интерес.
— Что? — спросил Патрик на мой немой вопрос.
— Бабник! — фыркнула я.
А мужчина засмеялся.
— Так это же лошадки… Люблю этих мордастиков. Ласковые, добрые, верные…
— Чего не скажешь о тебе! — продолжала, непонятно от чего, я язвить.
— Ну и пусть! Умеешь с ними управляться?
Я покачала головой. Чего не умела, того не умела. Лошади — это не мое. Даже если это такие красивые создания, как эти.
— Тогда поедешь со мной. Какую выберешь? — Патрик Шираса лукаво подмигнул.
Я воззрилась на самых прекрасных созданий, которых мне когда-либо приходилось видеть. Здесь были и белые лошади, и гнедые, и в яблоко, был здесь и вороной красавец-конь, что взбивал копытом песок, пуская из разгоряченных ноздрей пар.
— Вот этого! — естественно я выбрала этого черного красавчика.
Патрик засмеялся.
— А меня еще бабником обзывала! Сама-то выбрала не лошадку, а коня!
— Ну и что! Зато смотри, какой он красивый… — мечтательно воззрилась я на красавца-коня.
Тот, словно решил покрасоваться передо мной, встал на высокую свечку.
Патрик Шираса даже присвистнул, воззрившись на это чудо.
— Дааа… Горазда ты выбирать, крошка. Этот…гхкм…жеребец нас с тобой угробит. Нужно кого поспокойнее… — сказал мужчина, присматриваясь к остальным лошадкам.
Выбрал Патрик в итоге толстенькую клячу, самую невзрачную из всех, которую только можно было найти. Это была пегая лошадка, толстоватая, с блеклой челкой, спадающей ей на глаза. При виде нашего появления она равнодушно фыркнула и отвернулась.
— Забирайся! — сказал Патрик.
— Прямо так, без седла? — удивилась я. Нет, я, конечно, на лошадях ездить не умела и была в этом деле полный профан, но где-то краем уха слышала, что без седла — это дело гиблое.
Но Патрик даже и слушать ничего не захотел, лишь лихо взобрался на лошадь сам, а затем, протянув мне руку, легко втащил меня позади себя.
— Держись за меня руками, малышка. Если свалишься, расквасишь себе нос и на свадьбе у Фейриса не будешь уже такой красоткой.
Я ударила Патрика кулачком по спине, но лишь действительно едва не свалилась, вызвав у мужчины оскорбительный хохот.
— Хватит ржать! Не буду я ни на какой свадьбе! — обиделась я, смущаясь, и обхватывая Патрика за поясницу.
Мужчина даже плечом не повел. Ударив пятками лошадку, он задал той направление.
— Как ты это делаешь? — спросила я у Патрика, когда мы взбирались на один из холмов пустыни.
— Что именно? — поинтересовался мужчина.
— Нууу… Это твое управление этими лошадьми. Это магия? Как ты вообще держишься? Я тут чуть не сползаю, а ты нормально… — пояснила я.
Патрик усмехнулся.
— Тут все дело в правильном настрое, крошка. Первое — нужно не бояться. И ни на что не отвлекаться, потому что можешь потерять ритм лошади. Второе — взгляд.
— А что со взглядом?
— Ты должна четко видеть цель. Туда, куда хочешь добраться. Лошадь чувствует тебя… Если вы схожи с ней душами, то она может стать твоим продолжением.
Я улыбнулась. А Патрик Шираса, оказывается, был романтиком! Причем таким, с которым можно было ночью поглазеть на звезды, лежа на сырой от росы земле или попеть песни у костра. Что заставило его тогда чинить все эти протесты против императорской власти? Я хотела спросить у него, но отчего-то не решалась. Лишь любовалась огромным морем пустыни, что лежало перед нами, да закрывала лицо от сыпучего песка, летевшего из под ног этого удивительного животного.
Глава 20. Битва драконов
Лошадка мчала нас по пустыни так быстро, что у меня невольно начинала кружиться голова. Я изо всех сил цеплялась за Патрика руками, вызывая у того просто тысячи подколок и язвительных комментариев. Как и всегда, впрочем. Я с удивлением начала осознавать, что начинаю привыкать к мужчине, к его смеху, к тому, что у него на все и всегда есть ответ.
— Зачем? — решилась я, наконец, задать тот вопрос, который меня волновал.
— Что именно, крошка? Хочешь спросить, зачем именно я такой обаятельный, смелый и харизматичный?
Я снова смутилась. Вот как он умеет так делать, а? Все время чувствую себя с ним не в своей тарелке.
