И как раз в период этой операции Щелоков подтолкнул режиссера Гелия Рябова на поиски якобы «тайного захоронения» Царской Семьи. Тоже как будто неофициально, по собственной инициативе, но министр внутренних дел всячески помогал в поисках, направлял, негласно охранял экспедиции, и Рябов признавал: «Без Щелокова нашей затее была бы грош цена» [113]. Но ведь и Щелоков в Свердловске действовал не от себя лично, а по указаниям Суслова. Логично предположить, что и поиски в окрестностях Свердловска проводились в рамках той же операции. Отсюда вытекает и вывод, какова может быть «подлинность» находок.
Ведь следствие Н.А. Соколова однозначно установило, что останки жертв были полностью уничтожены, как и полагалось по ритуалу жертвоприношения (за исключением отсеченных голов Царственных Мучеников, местонахождение которых неизвестно). Святой провидец, старец Николай Гурьянов также подтверждал: «Царских останков нет! Они в свое время сожжены были!». Зачем же все это понадобилось? Рушить Дом Ипатьева, никому не мешавший? Напрашивается версия, что само устройство здания хранило некую тайну, которую хотели похоронить. Материалы обследований комиссии Малахова исчезли. А зачем создавалось ложное захоронение? Зачем организовывались его поиски? Чтобы исказить картину убийства, скрыть факт оккультного жертвоприношения? Подтасовать расправу под официальную версию «обычного» расстрела? «Русскими рабочими»…
Кстати, стоит отметить, что фигуры в советском руководстве, причастные к неким закулисным делам, далеко не во всем были едиными. Например, для Андропова не была секретом связь Яковлева с американцами, и ему это совсем не нравилось. Он подавал в Политбюро записки, что личные затраты Яковлева подозрительно превышают его доходы. А кроме того, среди агентов КГБ в Канаде, связанных с посольством, повторялись регулярные провалы. В 1979 г. случился особенно вопиющий инцидент, канадцы выслали сразу 13 человек. Андропов на заседании Политбюро поставил вопрос ребром — посла надо менять. Но подал вдруг голос Суслов: «Яковлева послом в Канаду не КГБ направлял». Яковлеву об этом эпизоде рассказал Пономарев: «Андропов… не мог скрыть своей растерянности, плюхнулся в кресло на полуслове. Суслова боялись гораздо больше, чем Брежнева» [157]. Как видим, в неких скрытых завязках в партийной верхушке Суслов играл роль главного координатора. Для него и Яковлев оказывался «своим», и Пономарев (пересказавший послу подробности, явно ему не предназначенные), и Андропов слушался его безоговорочно, с одной реплики.
А между тем, «потепление» Хельсинкских соглашений оказалось очень не долгим. Потому что реальное сближение с СССР Западу вовсе не требовалось! Гонка вооружений приносила слишком большие прибыли финансово-промышленным корпорациям, изматывала Советский Союз, чьи материальные ресурсы были значительно меньше. «Разрядка» принесла свои плоды, распахнула окна в СССР для зарубежных ветров. Но для того, чтобы сломать ветку, более эффективно не тянуть в одну сторону, а дергать в противоположные. То в одну, то в другую.
В конце 1976 г. правящие круги США пришли к выводу, что «потепление» пора сменить «охлаждением». Для этого президент Картер и его советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский бесцеремонно использовали советских диссидентов. Картер в публичных выступлениях принялся расхваливать их, слал им приветственные телеграммы, устроил в Белом Доме прием для высланного диссидента Буковского. А КГБ… подыграл американцам. Резко «повелся» на их провокацию, разогнал и арестовал Хельсинкские группы «правозащитников», пересылавшие за рубеж негатив о родной стране. Картеру это дало возможность раздуть кампанию против «тоталитаризма», нарушений «прав человека». «Дружба», в которую поверило советское руководство, пошла наперекосяк.
А в 1979 г. американцы провернули хитрую операцию, заманивая СССР влезть в гражданскую войну в Афганистане. 3 июля Картер подписал секретный приказ о финансировании афганских моджахедов. В 1998 г. в интервью французскому журналу «Le Nouvel Observer» Збигнев Бжезинский признался: «Мы не толкали русских вмешиваться, но мы намеренно увеличили вероятность, что они это сделают». Его спросили: «Значит, Вы играли ключевую роль в этом деле. Вы подтверждаете это?». Бжезинский ответил: «Да… Картер подписал первую директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года. И в тот же день я написал докладную записку для президента, в которой я ему объяснил, что, по моему мнению, эта помощь повлечет за собой советское военное вмешательство».
Бжезинский выражается округло. «Намеренно увеличили вероятность». Если сказать более определенно — втягивали. Потому что было уже известно: афганцы крайне враждебно относятся к любым иностранным войскам на своей земле. Подчинить их через «дружественное» правительство невозможно — племена живут сами по себе, управляются родовой знатью. А покорить их силой нереально, страна покрыта труднодоступными горами. Англичане пытались это сделать трижды. Крови пролили много, но ничего не добились. Теперь в эту ловушку заманивали СССР. В Пакистане развернулись центры военной подготовки моджахедов, к ним пошло оружие. Но… американцы позаботились и о том, чтобы о «секретных указах» Картера, о «тайной помощи», узнали в Москве.
Подыграл опять Андропов. Представил доказательства, что афганскую карту активно разыгрывают американцы. Пугал, что страна попадет под их влияние. Они там устроят военные базы, разместят у наших южных границ станции наблюдения, ракеты среднего радиуса действия. Вывод следовал — надо ввести войска и посадить в Кабуле нового главу правительства, целиком послушного Москве. Между прочим, эти аргументы были заведомо проблематичными. Даже если в Афганистан все-таки вошли бы американцы, что бы они получили? Стратегическое преимущество перед СССР? Нет. Партизанскую войну местных племен с «неверными». Потеряв несколько тысяч солдат, им пришлось бы убираться. Неужели у Андропова не нашлось экспертов, способных грамотно просчитать эти варианты? Не верится.
Брежнев был против. Решительно возражали и военные специалисты. Но председатель КГБ успел перетянуть под свое влияние бывшего друга Брежнева, министра обороны Устинова. А Суслов давно уже держал под своим воздействием министра иностранных дел Громыко. Совместными усилиями Суслова, Пономарева, Андропова, Устинова, Громыко, им удалось продавить в Политбюро и ЦК нужное решение.
Войска вошли в Афганистан вполне легитимно — по приглашению главы правительства Амина. Однако Андропов доказывал, что он тайно связан с американцами. Был организован переворот, Амина убили. На его место по рекомендации председателя КГБ поставили кандидатуру, хуже которой найти было трудно — Бабрака Кармаля. В результате Советский Союз оказался втянут в тяжелую и затяжную войну. Американцы торжествовали, и вся «разрядка» пошла прахом. 3 января 1980 г. Картер объявил: «Советское вторжение в Афганистан — это самая большая угроза миру со времен Второй Мировой войны».
Зачем же это было нужно? Только для того, чтобы дополнительно измотать Советский Союз? Пожалуй, нет. Цель политической диверсии была куда более значительной. Обвалить дружественную и миролюбивую державу получалось слишком уж некрасиво. Другое дело — одолеть врага. Именно для этого СССР за 11 лет до падения потребовалось снова превратить во «врага цивилизованного мира». Чтобы он потом выглядел жалким, капитулировавшим противником, а западные державы — победителями над «мировым злом».
