Ничего хорошего из этого не получилось. Потому что сепаратисты совершенно не собирались замиряться, они лишь пользовались порученной передышкой. Их формирования расходились по селениям, но и не думали разоружаться. В соглашениях имелся пункт, разрешавший создавать «отряды самообороны», и теперь террористы объявляли, что они и есть «отряды самообороны», имеют полное право находиться в том или ином городе или селе. Возникали конфликты, стычки. Не прекращалась и стрельба по нашим военным, подрывы машин.
6 октября были назначены очередные переговоры с начальником штаба Дудаева, Асланом Масхадовым. На роль посредника вызвался бывший председатель Верховного Совета Хасбулатов. Объединенную группировку в Чечне в это время возглавлял заместитель министра внутренних дел России генерал-полковник Романов. Он выехал встречать Хасбулатова в аэропорт. Но у бандитов имелись осведомители в российском лагере. Тот же Масхадов, якобы ожидавший переговоров, своевременно узнал и о поездке, и о маршруте следования, приказал совершить диверсию. Когда колонна машин въехала под железнодорожный мост, под «уазиком» Романова рванул радиоуправляемый фугас. Генерала спасли бронежилет и шлем, он остался жив. Но получил перелом основания черепа, навсегда утратил способность разговаривать и самостоятельно передвигаться. В ответ 8 октября был нанесен авиационный удар по селению Рошни-Чу, где, по российским данным, находился штаб Дудаева. Но… он был предупрежден, успел перебазироваться. Разнесли 40 домов, погибли 6 и были ранены 15 жителей. Тактика разжигать озлобление населения опять сработала.
А с выборами главы правительства Чечни были допущены грубейшие просчеты. Сторонников России в республике возглавляли Автурханов и Хаджиев. Но московские стратеги с какой-то стати вздумали играть в дипломатию и заменить их «нейтральной» фигурой, которая может удовлетворить обе стороны. Выдвинуть кандидатуру Доку Завгаева — ранее он был председателем Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Хотя опоры в народе он не имел, был деятелем слабеньким, аморфным — ведь он и в 1991 г. беспомощно позволил разогнать свой Верховный Совет. Да и сама идея замирить Чечню выборами с треском провалилась. Они состоялись 14 декабря 1995 г. Завгаев набрал 90 % голосов, стал главой республики. Но… дудаевцы выборы бойкотировали, результаты не признали. Всевозможные «правозащитники» и зарубежные наблюдатели подкрепили их, объявили о «множестве нарушений».
Мало того, накануне выборов, когда от силовых ведомств требовалось демонстрировать подчеркнутое «миролюбие», отряды Салмана Радуева захватили районный центр Гудермес. До сих пор он оставался лояльным к русским. Сейчас боевиков удалось выгнать только через две недели упорных боев. Город сильно пострадал, было немало случайных жертв среди жителей. Очередная провокация террористов вполне удалась.
Глава 21
Расколы и раскольники
После падения СССР один из главных организаторов этой диверсии Збигнев Бжезинский очень откровенно заявил: «У нас теперь один враг — Русская Православная Церковь» [91. с. 179]. Хотя на первый взгляд, казалось бы, — для православия открылись самые широкие и благоприятные перспективы. Рухнула богоборческая коммунистическая идеология. Канули в прошлое Совет по делам религий и КГБ, державшие церковь под надзором и жестко регулировавшие ее деятельность. А в народе после очищения от коммунистических дурманов бурно пробуждалась тяга к духовным ценностям. В храмах люди записывались в очереди для принятия святого крещения.
Но от атеистического диктата Россию переключили в противоположном направлении, на «свободу совести», затопив граждан морями иностранной грязи и заливая духовный вакуум чем угодно, от импортных религий до откровенной бесовщины. А в самой церкви сразу же стали внедряться расколы. Мы уже рассказывали, как предстоятель Украинской церкви митрополит Филарет (Денисенко), оскорбленный тем, что его не избрали Патриархом Московским, задумал отделиться и стать «патриархом Киевским». Опору себе он нашел в лице президента Украины Кравчука. Тот был ярым «самостийником» и мечтал иметь в своем государстве «собственную» церковь. Одновременно Филарет сошелся с крайними националистами, УНА-УНСО. Их боевики терроризировали архиереев, священников, те боялись возражать своему предстоятелю. Украинский Синод принял обращение в Патриархию с требованием автокефалии, полной независимости.
Но и в Москве получали сведения, что в Киеве творится неладное. В марте 1992 г. был созван Архиерейский собор. На нем Филарет снова повторил свои требования, однако ситуация приняла неожиданный для него оборот. На соборе, без угрозы со стороны боевиков, почти все украинские епископы отказались от своих подписей под обращением. А собравшиеся архиереи обрушились на Филарета. Заговорили о том, что для оздоровления в Украинской церкви надо не давать ей автокефалию, а сменить предстоятеля. Спорить Филарет не посмел. Это простые прихожане многого не знали, а архиереям было известно и про его дела с КГБ под псевдонимом агента «Антонова», и про его тайную жену, детей. Перепугавшись, чтобы подобные вещи не прозвучали вслух, он дал обещание, что сам подаст в отставку.
Но, вернувшись в Киев, и не подумал выполнять. А боевики снова взялись за священнослужителей, воспротивившихся расколу, они вынуждены были проводить свои встречи тайком. Тогда Синод РПЦ предписал созвать украинский Архиерейский собор. Филарет решение проигнорировал. Но Патриарх Алексий II и Синод настояли на своем. Все-таки созвали собор в Харькове — здешний митрополит Никодим (Руснак) был старейшим архиереем Украины по времени поставления, и к тому же большинство населения Харькова было русским, националисты тут не имели опоры. Сам Филарет не явился, но собрались 18 из 21 украинских епископов и митрополитов, постановили низложить его и запретить в церковном служении. Новым предстоятелем церкви на Украине был избран митрополит Ростовский Владимир (Сабодан).
Однако Филарет решений Харьковского собора не признал. При поддержке Кравчука и УНА-УНСО летом 1992 г. в Киеве был организован альтернативный «собор». Провозглашалось создание независимой церкви, «Киевского патриархата». Но для этого Филарету пришлось объединиться с УАПЦ, Украинской автокефальной церковью — ее поддерживала националистическая эмиграция, и именно ее самостийники считали «своей». А в результате место «патриарха» Филарету снова не досталось. На выборах буйные делегаты «щирых украинцев» провели своего кумира, племянника Петлюры Мстислава Скрыпника.
Избрали его заочно, он приехал из Канады, разыграли «интронизацию». Но Кравчук был совсем не в восторге от такого поворота. С Филаретом он отлично сработался. Позже в украинской прессе публиковались сообщения, что как раз через счета Киевской митрополии Кравчук перевел куда-то деньги компартии Украины. А зарубежный гость был ему без надобности. Подключились киевские спецслужбы, и на Мстислава накопали компромат. Из Канады поступили жалобы на исчезнувшие деньги, собранные на постройку храма. А в архивах нашли, что Скрыпник в 1930-е годы сотрудничал с польской контрразведкой и полицией, выдавал активистов ОУН. Были раздуты шумные скандалы, и он вынужден был сложить с себя сан, уехать.
Следующего «патриарха» тоже выдвинули УНА-УНСО и «автокефальники». Василия Романюка, бывшего бандеровца, отсидевшего 10 лет в лагерях. Второй раз его посадили в 1972 г. на 7 лет — и не исключено, что к этому приложил руку агент «Антонов». Во всяком случае, отношения у них сложились не лучшие. Но фактически в «Киевской патриархии» заправлял Филарет. Кравчук проворачивал с ним взаимовыгодные махинации. Выделял для церкви крупные суммы из бюджета, а Филарет перераспределял их куда следует. Под «крышей» «патриархата» возникли коммерческие структуры, занимались беспошлинным ввозом на Украину автомашин, компьютеров, а за рубеж перепродавали металлолом, газ, нефть (украденные из российских газопроводов и нефтепроводов).
