В 1997 г. Немцов очутился в Москве, вице-премьером. А ситуация в стране оставляла желать много лучшего. Теперь уже «реформаторы» ухватились за «монархический проект» свергнутого Коржакова. Германский журнал «Бунт» писал в № 4 за 1997 г.: «Когда не получается с демократией, должен прийти король. Например, в России. Президент Борис постоянно болен, рубль ничего не стоит, зима холодная, будущее серое. Решить проблемы должен 15-летний толстенький пацан Георгий Романов, прапраправнук царя Александра. Его ждет царский трон. Кто за этим стоит? Начальник штаба Ельцина Анатолий Чубайс. Он хочет дать России новую национальную идеологию посредством конституционной монархии. Русская аристократия в восторге, бульварная пресса по всему миру — тоже».
В это же время газета «The Moscow Times» опубликовала статью «Будет ли Ельцин в России разыгрывать монархическую карту?». Ее обозреватели предполагали, что пока это не решено, а чубайсовские разработки «русской национальной идеи» являются пробными шарами — как отреагирует общество. Но кое в чем журналисты ошиблись. Главным двигателем проекта был не Чубайс, а Немцов. Его помощником в этом деле стал Виктор Аксючиц. Он и раньше был связан с «царской темой», с гробокопателем Гелием Рябовым, первым опубликовал его очерк в своем журнале «Выбор». А с Немцовым он сошелся в Верховном Совете России, во фракции Российского христианско-демократического движения. В правительственном аппарате он стал у Немцова «правой рукой», ближайшим доверенным лицом.
В апреле 1997 г., выступая на собрании Союза православных граждан, Аксючиц похвастался, выболтав тайну: «Немцову поручено подготовить проект указа президента о признании официального государственного статуса Российского императорского двора. Это дело он перепоручает мне». На июнь был расписан сценарий нового, «парадного» визита Кирилловичей в Россию. Они должны были посетить Академию Генштаба, Конституционный суд, потом отправиться в Кострому. Там в Ипатьевском монастыре «цесаревич» Георгий принесет торжественную присягу «на верность России, православной вере и Российскому императорскому дому». Ему исполнялось 16, по монархическим правилам он становился совершеннолетним. Из Костромы предполагался торжественный въезд в Москву, где семейство встретит Немцов, он и дальше будет состоять при Георгии в качестве наставника.
Молва о предстоящем событии разошлась широко, туристическое агентство «Калевти» даже разработало специальный тур «Россия державная». За 330 долларов желающие могли побывать в Костроме, на «царской присяге»! Но… опять сорвалось. Ельцин, его «семья» и администрация «монархический проект» отвергли. Возможно, боялись взрыва в народе, возмущения со стороны коммунистов. Или возникли опасения другого рода. Перехватив власть под «монархическим» флагом, Немцов и его команда вполне могли отпихнуть на свалку самого Ельцина. Дальше он становился ненужной помехой. Да и играл он все время на «демократии», считал ее собственной заслугой. Верил, что именно «демократия» будто бы подружила его с Клинтоном. Игры с «монархией» были для него слишком чуждыми и непонятными. Но и Московская Патриархия не пошла на авантюру. Фарс с присягой не благословила. Принимать-то ее надо было Алексию II! А простые православные прихожане перекрыли вход в Ипатьевский монастырь в Костроме, твердо заявив, что самозванцев не пустят. Проект развалился. Как фирма «Калевти» разбиралась с купившими путевки туристами, мы не знаем.
Казалось бы, провал был явным. И тем не менее, по неведомым нам причинам Немцов продолжал проявлять себя чуть ли не самым верным «монархистом» России! Когда он занял пост вице-премьера, то сменил и малоавторитетного Ярова на посту председателя Комиссии по идентификации и перезахоронению «екатеринбургских останков». Это дело уже два года как заглохло, никто о нем не вспоминал. Но Немцов вдруг развил бурную деятельность, чтобы довести операцию до конца.
Образовалась весьма инициативная тройка. Немцов, все тот же Аксючиц и Эдвард Радзинский. Этот талантливый драматург был родственником соучастника цареубийства, охранника дома Ипатьева Родзинского. В 1990-е он неожиданно переквалифицировался из драматурга в историка, занявшись биографией Николая II и трагедией в Екатеринбурге. Радзинский первым опубликовал полностью «Записку Юровского» (как отмечала доктор исторических наук Л.А. Лыкова — намеренно исказив ее текст [81, с. 92]). Искажал и цитаты из дневника государя [109]. Но «труды» Радзинского бешено раскручивали, давали ему программы на телевидении, переводили книги на иностранные языки и издавали за рубежом.
Именно он стал «идеологом» перезахоронения, а Немцов и Аксючиц — организаторами. 7 ноября 1997 г. Черномырдин подписал постановление правительства о проведении еще одной экспертизы, Республиканским центром судмедэкспертизы Минздрава России. Какие там проводились анализы, осталось неведомо. Но очень уж быстро! Миновало меньше трех месяцев, и уже 30 января 1998 г. правительственная комиссия Немцова объявила, что завершила работу, и останки якобы принадлежат Николаю II, членам его семьи и приближенным. 27 февраля правительство приняло постановление об их захоронении в Петропавловском соборе. Дату выбрали 17 июля, в годовщину цареубийства. К 80-летнему «юбилею». Мгновенно была издана книга «Покаяние. Материалы правительственной комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и членов его семьи». Выпустило ее издательство «Выбор» — где распоряжался Аксючиц.
Но… Церковь признавать лжемощи снова отказалась. За день до постановления правительства, 26 февраля, собралось заседание Синода. Его решение гласило, что оценка достоверности научных и следственных заключений не входит в компетенцию церкви, ответственность за сделанные выводы целиком ложится на Республиканский центр судебно-медицинских исследований и Генпрокуратуру, а «решение Государственной комиссии по идентификации найденных под Екатеринбургом останков как принадлежащих семье императора Николая II вызвало серьезные сомнения и даже противостояния в церкви и в обществе» (ЖМП, № 4, 1998). Узнав о такой реакции Патриархии, Ельцин тоже отказался участвовать в церемонии.
А Кирилловичи в преддверии долгожданных «похорон» задергались, засуетились и совершили несколько грубых «проколов». О постановлении правительства они узнали заранее, заказали церковную службу. Разослали приглашения представителям разных королевских домов, проживавших в Испании. Дескать, правительство России сообщило нам о решении захоронить «останки Николая II и его семьи» в Петропавловском соборе.: «По этому торжественному поводу Мы в качестве главы Российского Императорского Дома сообщаем вам, что религиозная церемония в память моего горячо любимого кузена и предшественника Императора Николая II и его Семьи состоится 28 февраля… Мария». Столь фамильярное признание Государя «горячо любимым кузеном» и столь наглое его обозначение «предшественником» произвело отвратительное впечатление в монархических и аристократических кругах.
Леонида с Марией вспомнили и о присяге Георгия. Бабушке и матери хотелось, чтобы на похоронах он выступал уже полноценным «наследником». А если Алексий II отказывался, стали искать другого Патриарха. Договорились с Иерусалимским Диодором. В апреле 1998 г. в Израиль прилетели Кирилловичи в сопровождении своего «посла в России» Чавчавадзе. Георгий прочитал по-русски текст присяги. Диодор напутствовал по-гречески: «Я буду молиться о том, чтобы как можно скорее ты прочел присягу уже в момент коронации». Но известие о присяге в Израиле стало шоком для русских монархистов! Это было примерно то же самое, как наследнику сербского престола принести присягу в Хорватии, а армянского престола — в Турции или Азербайджане.
