16 сентября в Волгодонске грузовик, наполненный взрывчаткой, обрушил еще один жилой дом. Машину купили якобы под картошку, хозяина просили подежурить в ней, но он ушел домой и уцелел. Сообщил, что покупателями были кавказцы. Всего при терактах погибло 307 человек, 1700 было ранено, искалечено. Следствие установило, что теракты подготовила организация «Исламский институт „Кавказ“» во главе с Хаттабом и Абу Умаром, привлекла для операций в Москве карачаевскую группу ваххабитов Гочиева. Все ее члены были установлены, большинство уничтожено, двое арестованы и осуждены, Деккушев и Крымшахмалов. Восемь участников теракта в Буйнакске попали на скамью подсудимых в полном составе. Все дали показания. Подтвердилось, что они бывали в лагере Хаттаба в Сержень-Юрте, общались с ним и арабом Абу Умаром. Было найдено место производства взрывчатки, в Урус-Мартане на фабрике удобрений. Обнаружено и фото Гочиева вместе с Хаттабом.
Правда, позже была запущена и другая версия. Сотрудник охраны Березовского Литвиненко (в 1998 г. уволенный за злоупотребления из ФСБ) и американский историк, выходец из России, Фельштинский, обвинили в терактах российские спецслужбы. Выпустили в 2002 г. книгу «ФСБ взрывает Россию», где утверждали, что группа Гочиева действительно существовала, но ее направляли с Лубянки и использовали «втемную». Обосновывали, что теракты требовались, дабы оправдать новую войну в Чечне и поднять рейтинг Путина. На столь лакомую версию кинулись было отечественные «правозащитники» во главе с Ковалевым, западные СМИ. Но те и другие вынуждены были признать, что она сомнительна и бездоказательна. Даже такой враг России и Путина как Ковалев разводил руками: «Это чистый вымысел, и ни одной ссылки, заметьте. Так не пишутся серьезные книги, претендующие на достоверность». Ложью назвал ее и журналист либеральной «Новой газеты» В. Измайлов, производивший собственное расследование. К аналогичным выводам пришли эксперты «Би-би-си», британского журнала «Обсервер». Отмечалась явная подтасовка фактов, фальсификация. Да и откуда бы Литвиненко узнал столь «страшные тайны», если в данное время он уже не имел к ФСБ ни малейшего отношения?
Центральным «доказательством» сенсационной версии представлялся инцидент в Рязани 22 сентября. Вечером жители заметили незнакомцев, переносивших в подвал жилого дома из легковой машины мешки с сахаром (а про «сахар» уже знала вся страна). На номере автомобиля обозначение региона было заклеено бумагой и от руки написано рязанское (будто напоказ). Вызвали милицию. Незнакомцы уже исчезли. А в мешках обнаружили белое вещество, похожее на сахар (предположили гексоген), часовое устройство и взрыватель из охотничьего патрона. Местная ФСБ возбудила дело о покушении на терроризм. Но взорвать вещество из мешков на полигоне под Рязанью почему-то не получилось. Экспертиза в лабораториях МВД и ФСБ показала, что взрывчатки там вообще нет. Ну а 24 сентября директор ФСБ Патрушев заявил, что и теракта не было. Просто ФСБ проводила учения — как отреагируют рязанские органы.
Литвиненко с Фельштинским убеждали, что готовился взрыв еще одного дома, но его предотвратили, вот и списали на учения. Хотя их доводы в логику никак не вписываются. Зачем в подобном случае ФСБ было сознаваться в операции? Не проще ли было найти каких-нибудь «кавказцев», которые погибнут «в перестрелке»? Наконец, подобные учения проводились не только в Рязани, но и в других местах. Лично автору известна анекдотическая история, случившаяся на крупном подмосковном предприятии атомной промышленности. Там ФСБ тайно подбросила два муляжа взрывных устройств, возле кабинета директора и в цехах. Но через некоторое время выяснилось, что обе «мины»… украли! Сотрудники-инженеры в «бесхозных» пакетах нашли какие-то механизмы с проводочками, лампочками, электроникой. Решили, что эти штучки им пригодятся дома, на запчасти…
Впрочем, даже мотив, выдвигаемый авторами «альтернативной версии», — оправдать войну в Чечне, затеваемую ради рейтинга Путина, — критики не выдерживает. Для этого взрывать дома абсолютно не требовалось. Потому что война была уже решена. Хватило прошлых терактов, похищений людей. Еще 3 июля министр внутренних дел Рушайло сделал заявление, что МВД «приступает к жесткому регулированию ситуации на Северном Кавказе, где именно Чечня выступает криминальным «мозговым центром», управляемым зарубежными спецслужбами, экстремистскими организациями и криминальным сообществом». Вторжение в Дагестан стало последней каплей. А Масхадов отказом от совместной операции против бандитов сам подписал приговор Ичкерии.
14 сентября армия и МВД установили контроль над Кадарской зоной (стычки там продолжались еще месяц, но организованное сопротивление было подавлено). В этот же день, 14 сентября, Басаева выбили из Новолакского. Он понял — сейчас и из Кадарской зоны войска развернутся на него. Объявил: поскольку «братьев» сломили, операция теряет смысл. Отступил в Чечню. Бои в Дагестане стоили жизни 279 нашим военным, около 800 было ранено. 30–40 убитых и около сотни раненых потеряли дагестанские ополченцы. Скольких боевиков положили, неизвестно, они свой урон всегда скрывали. Но после этого войска без всякой паузы стали разворачиваться вдоль чеченских границ. А Путин тогда же, 14 сентября, недвусмысленно указал: «Следует подвергнуть беспристрастному анализу Хасавюртовские соглашения».
Вот тут Масхадов занервничал. Обвинил участников похода в Дагестан в предательстве собственного народа. Уволил из Совета безопасности главного пропагандиста и ярого ваххабита Удугова. Открыто признал: «Чечня стала разменной картой в руках мировых держав, стремящихся стать хозяевами Кавказа и выдавить отсюда Россию». Слова как будто были правильными… но никакими действиями против «предателей собственного народа» они опять не сопровождались! Вместо того, чтобы привлечь к ответу Басаева и Хаттаба, Масхадов объявил мобилизацию и призвал жителей строить укрепления против… русских. При этом еще и обвинил власти России в провокациях, в нагнетании напряженности! А уволенный Удугов очутился за границей — эмиссаром для связей и переговоров.
Масхадов продолжал хитрить и изворачиваться, силясь предотвратить или отсрочить неизбежное. Помчался в Ингушетию. Встретился с ее лидером Аушевым и президентом Северной Осетии Дзасоховым, договорился о посредничестве, чтобы они передали Путину предложение о переговорах. Но 23 сентября Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». В этот же день наша авиация нанесла удары по базам террористов, аэропорту Грозного, нефтеперерабатывающему заводу. Путин находился с визитом в Казахстане, и журналисты на пресс-конференции накинулись на него — как же так, разве можно бомбить Чечню, «мирный» аэропорт?
Ответ его был знаменитым. «Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Все, вопрос закрыт окончательно». А переговоры с Масхадовым он решительно отверг: «Никаких встреч ради того, чтобы дать боевикам зализать раны, не будет». Вот эта позиция, эти ответы как раз и вызвали мощный всплеск рейтинга Путина.
Глава 28
Новый президент
30 сентября 1999 г. Путин заявил: «Новой чеченской войны не будет». Но одновременно он пояснил, что «боевые операции уже идут, наши войска входили на территорию Чечни неоднократно». Также указал: «Нужно набраться терпения и сделать эту работу — полностью очистить территорию от террористов. Если эту работу не сделать сегодня, они вернутся, и все понесенные жертвы будут напрасны». В этот же день российские части двинулись в Чечню из Дагестана и Ставрополья. А слова, что «новой чеченской войны не будет», на самом-то деле имели под собой основание. Имелось в виду, что не будет повторения прошлой войны — затяжной неразберихи, когда отчаянные кровавые штурмы сменялись вдруг перемириями, командиров путали противоречивыми указаниями, а любые успехи перечеркивались «политикой».
