— У нас здесь пять комнат, вроде гостиничных номеров на два и три человека. Хозяйская — самая большая, да к тому же совмещенная с еще одной спальней. Там уже навели порядок, так что никаких неудобств не будет.
Мураш, немного запыхавшись, остановился возле крайней двери и повернул ручку.
— Пришли, — он первым зашел внутрь, аккуратно поставил сумку на большой сундук с резной крышкой, пропустил Никиту и Дашу, чуть-чуть склонил голову и выскользнул наружу, не забыв прикрыть дверь.
— Обалдеть, — только и вымолвила девушка, широко раскрыв глаза.
Огромная деревянная кровать на мощных ножках занимала чуть ли не всю комнату. Вместо обычного покрывала на ней лежало сшитое из волчьих шкур одеяло, края которого свешивались чуть ли не до пола. Возле кровати с разных сторон, выполняя роль половика, раскинулись еще две шкуры, только с головами, хищно оскалившимися на вошедших.
В общем, эта достопримечательность и была самой главной в спальне, несмотря на остальную мебель в виде платяных шкафов, пары кресел, рабочего стола, книжной стойки, заполненной толстыми фолиантами с потрепанными корешками, и прочей мелочи.
— А там еще одна комната, — кивнул Никита, и не раздеваясь — только расстегнув куртку — заглянул в нее. — Ага, еще одна спальня. Маленькая, правда. Как раз для одного человека, если особо руками не махать. Где будешь спать?
— Здесь, — рухнув спиной на мягкое одеяло, выдохнула Даша. — Это же невероятно: лежать на шкурах, потягивая вино, и слушать завывание бури за окном. Волков, скорее всего, уже всех перебили, судя по шкурам. Поэтому выть должна буря.
— Как скажешь, — улыбнулся Никита, подходя ближе.
Девушка неожиданно приподнялась, вскочила на ноги и вдруг цепко обхватила волхва за шею, после чего приникла к его губам. Поцелуй затянулся настолько долго, что Никите стоило большого труда совладать с собой.
— Спасибо тебе, — выдохнула Даша, зардевшись от весьма смелого поступка со своей стороны. Ну и что? Никто не стоит над душой, не тычет в лицо уставом Домостроя. Тем более она уже взрослый человек, вольна распоряжаться своими чувствами.
— За что? — удивился Никита, приходя в себя.
— За этот чудесный побег из дому, — засмеялась девушка. — Родители даже не представляют, что ты меня уволок в непроходимые лесные дебри, а думают, что я сижу в усадьбе молодого наместника и чинно попиваю чай с вареньем под усиленной охраной рынд!
— Да уж, — улыбнулся волхв. — А мы не будем развенчивать их надежды.
Идея, поданная Егором Самохваловым, наконец, воплотилась в жизнь. Появившееся в круговерти государевых дел окошко Никита решил использовать для поиска Источника. Если он найдет выход природной Силы, именно с его помощью можно будет уйти в свою Явь. Но, поиски поисками, а торчать в медвежьем углу Утиного озера Никита один не хотел. Мысль пригласить Дашу пришла сама собой. Созвонившись с девушкой, он предложил провести два или три дня на природе.
Кто бы сомневался, что молодая боярышня откажется. После бурно проведенного Коловорота с кучей новых друзей и подруг Даше стало тесно в родительском доме. Она и до этого не отличалась любовью к посиделкам, а здесь словно пожар, возникший в глубине недр, не давал покоя, распаляя страсть к дальним путешествиям. Странным было это чувство. Дед, который словно о чем-то догадывался, дал добро отпустить внучку с молодым человеком, заодно уговорил сына с невесткой не противиться желаниям Даши.
Никита строго выполнял условия Патриарха рода Сабуровых. Он не стал заказывать пропуск в Затверечье и светить свое присутствие в доме великокняжеского советника. Дуарх, получив приказ, перенес хозяина в комнату Даши. Сама же девушка заранее предупредила родителей о необычном появлении волхва в особняке. Дед Павел долго хохотал, когда узнал о ловком маневре Никиты, и сквозь слезы сказал, что давненько не встречал такого проныру. Александр Павлович старался сдержать эмоции, глубоко потрясенный открывшимися обстоятельствами. Получается, в его собственном доме, в спальне дочери в любой момент может появиться мужчина, дискредитируя Род Сабуровых! Да за такие фокусы голову наглецу оторвать нужно! Это же скандал!
Надежда Игнатьевна с трудом утихомирила мужа, уже свыкнувшись с мыслью, что младшая дочь, кажется, определилась со своим выбором, и запрещать ей что-то выйдет себе дороже. Устраивать истерику по этому поводу она не стала. А с другой стороны удивительные изменения во внешности после применения обычной косметики, заряженной подарочным свитком, весьма расположили Надежду Игнатьевну к незаурядному мальчику.
Патриарх же сказал лишь два слова: «долг жизни». И к моменту встречи Никиты с родителями Даши все были спокойны. Молодой наместник Боровичей дал слово дворянина, что не покусится на честь боярышни, не допустит ни единого намека, бросающего тень на целомудрие девушки. Даже хотел пустить из пальца кровь для закрепления клятвы, но этому воспрепятствовала сама Даша, в глазах которой Никита прочитал укор за необдуманный поступок. По его спине пробежал сладковатый холодок. Кажется, девушка для себя уже что-то решила.
Они вдвоем вошли в круговерть инфернальной воронки, и держа друг друга за руку, перенеслись в Боровичи с помощью довольного Дуарха.
— Ты пока осваивайся, а я прогуляюсь по окрестностям, — сказал Никита, унимая дрожь в пальцах. — Хочешь в баньку?
— Если я уж здесь, почему бы и не попариться? — тряхнула головой Даша.
— Тогда скажу Никанорычу, чтобы тебя первой пустил, пока пар легкий. А то я париться люблю так, что волосы трещат.
— Никита! — окликнула девушка волхва, когда тот уже выходил из комнаты.
— Что, милая?
— Ты возьмешь меня завтра на озеро искать этот твой Источник?
— Обязательно, — пообещал Никита. — Я завтра весь день с тобой буду.
Радислав уже крутился по дому, раздавая указания своим подчиненным. Держа в уме ту самую выволочку от барона, старший рында не допускал больше проколов. Каждая смена расставлялась сообразно штатному расписанию, и выезд хозяина за город не изменил его решения. Восемь телохранителей, четыре егеря — все они должны были нести службу, пока наместник находился на отдыхе в глухомани. Ладно, старика можно не считать, а вот остальных нужно разбить на две группы и дать четкую задачу по охране барона.
Подозвав старшего рынду, Никита сказал вполголоса:
— Я с Никанорычем вокруг озера скатаюсь, а вы посматривайте по сторонам. Как только баня будет готова, скажете Дарье Александровне. Парням строго-настрого накажи, чтобы не озорничали. Головы отверну, если боярышня нажалуется.
— Как можно, Никита Анатольевич? — густо покраснел Радислав от мысли, что хозяин не доверяет своим людям. — У нас паскудников отродясь не водилось. Их всех давно и успешно на деревьях развешали. Все в лучшем виде сделаем. Обеспечим охрану, дров наколем, если надо.
— Ну, смотри, — кивнул Никита и направился к снегоходу, на котором уже сидел старый егерь, похожий издали на спящего лешего. Сев на заднее сиденье, волхв похлопал по плечу Никанорыча. Снегоход взревел, дернулся вперед и вскоре летел по снежной целине, оставив далеко позади распахнутые ворота лесной усадьбы.
