— Что, решили с Дашкой Ходока родить? Похвально! Замахнулись вы на этакую сверхзадачу! Кстати, очень правильная мысль. Тогда внучка может с его помощью возвращаться в родной дом.
Никита покраснел, но взял себя в руки.
— Но что для этого требуется? — не подумав, ляпнул он.
Патриарх с укоризной посмотрел на него, как на недотепу.
— Процесс отработан веками, Никита, — сказал он спокойно. — У тебя же есть уже дети, что за вопрос? А вот каков механизм превращения ребенка в Ходока, увы, мне не ведом. Честно, не знаю. Инициация? Дар Небес? Ни один магический фолиант не дал ответа на этот животрепещущий вопрос. До сих пор гуляют сплошные домыслы. Пошли вниз. Нас уже ждут.
Никита с трудом выдержал укоризненный взгляд Надежды Игнатьевны и раздраженный — отца Даши. Они вместе с Понятовским находились в закрытом гостевом зале, а сама Даша с алеющим лицом сидела на диване подальше от родителей.
— Давайте без эмоций и проклятий, — предупредил Патриарх, входя следом за Никитой. — Но сначала Юзеф расскажет, что произошло.
— Никита, я обнаружил твои магоформы на выходе из портала, — начал с главного Лютый, расхаживая по гостиной, прислушиваясь к тихому скрипу своих начищенных туфель. Он уже успел заехать домой после полигона, переодеться и сразу помчаться к Сабуровым. — Идея неплохая, но ты совершенно забыл, кто с тобой работает. Боевой чародей с тридцатилетним опытом различать всякие смертельные ловушки. Неужели ты всерьез надеялся не допустить запуска Врат?
— У нас была договоренность с Великим князем, что портал не будет использоваться во вред моему миру, — напомнил Никита, стоя неподалеку от дверей и не проходя к свободному креслу. Впрочем, сидели только Даша и Надежда Игнатьевна. Все мужчины, словно хищные звери, напряженно следили друг за другом, и жуткое напряжение осязаемо витало в гостиной. — Я, честно говоря, не поверил его заверениям и подстраховался.
— Мог бы и посоветоваться со мной, — проворчал Лютый, останавливаясь в трех шагах от него. — Нельзя быть недоверчивым к людям. К власти — можно.
— Да ведь ты тоже — власть, Юзеф, — напомнил Никита. — Уже доложил Басманову?
— Торопишься, юноша, обличить меня в несдержанности, — печально покачал головой Понятовский. — Басманову я сказал, что нестабильность портала на выходе обусловлена некоторыми магическими возмущениями. Якобы, такое бывает. Я исправил твою необдуманную выходку на более щадящий вариант. Никто не попадет в твою Явь. Я направил портал в тот самый выхолощенный мир. Ты же завтра должен быть в Государевой Палате и держать ответ перед государем. Заодно пообещаешь, что исправишь проблему.
— Меня арестуют? — напрямую спросил Никита.
— Полагаю, на выходе из кремля, — кивнул Понятовский и взглянул на Александра Павловича. Сабуров побагровел и заиграл желваками. — Саша, ты можешь что-то сказать?
— За Никитой давно следят, — сказал Сабуров. — С тех самых пор, когда начались полигонные испытания. Басманов и Вяземский любыми путями пытались отвлечь парня от мыслей о возвращении, но лишь недавно поняли, что попытка провалилась. Аналитики предсказывали такой вариант. Поэтому будет силовое удержание. Удержание, а не задержание, юноша! Тебя принудят к сотрудничеству и попытаются перетянуть сюда твою жену. В Опричной Службе не звери же сидят!
— Вы же знаете, Александр Павлович, что это невозможно! — возмутился Никита. — Неужели князья из ОС так наивны? Моя жена — племянница императора России! Любая попытка вашей агентуры перетащить ее сюда, в вашу Явь, закончится закономерной кровью. Вам вооруженный конфликт нужен? Не лучше ли будет разойтись миром и в дальнейшем мирно сотрудничать?
— Я пытался убедить Великого князя, — пожал плечами отец Даши, встретившись взглядом с Надеждой Игнатьевной. — Приводил почти такие же аргументы, кроме тех, что указывают на твою связь с императорской семьей. Это уже серьезно. Мы ведь заинтересованные лица в этой непростой истории. Но Юрий Иванович всерьез горит желанием заполучить чародея-артефактора.
— Тогда у нас не остается другого выхода, — облегченно вздохнул Никита. — Завтра я последний раз попробую убедить князей и государя. И если не получится…
Он подал знак Даше и решительно вышел на середину гостиной. Девушка побледнела, но присоединилась к волхву, вцепившись в его руку как медвежий капкан.
— Александр Павлович, Надежда Игнатьевна, — Никита набрал в грудь воздуха, понимая, что назад пути уже не будет. Незаметно умыкнуть, увести их дочь как вор, как ночной тать молодой волхв не мог. Даже сейчас он старался найти компромисс, чтобы не возвращаться на выжженную землю. — Между нами, к сожалению, получилось недопонимание, которое я не хочу усугублять. Я и Дарья Александровна любим друг друга. Просим вашего благословения. Понимаю, что нежелание отпустить дочь в чужую Явь продиктовано только родительской заботой и любовью. Но Дарья Александровна уже взрослая и самостоятельная девушка, выбравшая свой путь к счастью. Прошу вас отпустить ее со мной. Даже если вы откажете, мы все равно уйдем. Но подумайте, какую рану нанесете дочери, с какой тяжестью на сердце она будет жить, помня об отказе. Благословите нас!
Некоторое время в гостиной стояла тишина. Понятовский, оказавшийся свидетелем семейной сцены, чувствовал себя неловко, и все-таки остался на месте, чтобы до конца определиться с завтрашней стратегией. Готовящийся побег Никиты для него не был откровением. На самом деле Лютый был противником любых насильственных мер по принуждению. Таких чародеев, как этот юноша, здесь хватало, и Понятовский не понимал, почему «осовцы» так вцепились в него. Может, они знали нечто такое, о чем не догадывался старый маг, но это обстоятельство не меняло дела.
— Никита, ты прекрасно понимаешь, что мы не можем принять такой вариант ваших отношений, — Сабуров поморщился, ощущая слабость своих слов. — Будь на твоем месте какой-нибудь обыкновенный одаренный, умеющий только баловаться со стихийными элементами и зажигать от пальца дрова в камине, я бы пинками прогнал его из дому. Но тебе я всегда верил. Мы долго советовались с Надеждой Игнатьевной, пока не пришли к единому мнению. Долг жизни мы отдаем своей дочерью Дашей. Господин Понятовский убедил нас в абсолютной честности барона Назарова…
Короткий взгляд в сторону Лютого, и тот кивком подтвердил свои слова.
— И мы очень надеемся, что ты сдержишь свое слово хоть иногда давать нам возможность видеться с дочерью. Подойдите сюда, дети.
Никита с Дашей, не веря происходящему, встали напротив Александра Павловича, к которому присоединилась и Надежда Игнатьевна. И не сговариваясь, опустились на колени.
— Благословляем на счастливую жизнь, — дрожащим голосом произнесла женщина, положив руку на голову дочери. — Пусть вам сопутствует удача. А тебе, Никита — сдержать свое слово.
Даша разрыдалась и кинулась в объятия родителей. Патриарх достал откуда-то из-за пазухи палисандровую трубку и сердито засопев, вцепился зубами в мундштук. Его глаза тоже повлажнели, хотя лицо оставалось бесстрастным. Понятовский отошел куда-то в угол и с интересом смотрел на галерею портретов рода Сабуровых.
