— Я двадцать лет воспитываю детей императорского клана, — уверенным голосом вещала представительница разорившегося дворянского рода, — и могу уверить вас, Тамара Константиновна, что как только Михаил и Полина начнут разговаривать, их отношение к каждому члену клана Назаровых не будет потребительским, а станет основываться на уважении и доверии. Чужаки? Только личное достоинство, умение ставить себя в выгодном свете.
— И все это в одиночку? — не поверила Тамара, с большим подозрением поглядывая на энергичную даму. — Даже пеленание, кормление и ночные дежурства? Ведь на данный момент эти обязанности — основные.
— Когда вернется ваш муж, дорогая моя, — вздернула подбородок Малютина, — постарайтесь побыстрее завести еще пару-тройку наследников, и убедитесь в моих способностях. Все-таки пять лет практики в сиротском императорском приюте в Ярославле не прошли даром. Пяток детишек я точно выращу и вышколю в лучшем виде, даже не вспотев.
Тамара подозревала, что в сферу ее воспитательского энтузиазма попадут и молодые охранники, которых Малютина привлекла для своих мелких, но таких важных дел. Сопровождение коляски, перетаскивание детей на руках, организация охраны лужайки, когда они греются на теплом солнышке — Любовь Семеновна использовала любую возможность для эксплуатации мужской силы.
В общем, с этой дамой не соскучишься. Впору задуматься, как оградить детей от излишней идеализации личных достоинств. Тамара все же предпочла бы видеть обычных озорных и веселых ребятишек, чем сухарей-аристократов.
— Останетесь с нами на обед, Матвей Илларионович? — предложила хозяйка «Гнезда», на что иерарх охотно согласился. Обратный самолет до Петербурга будет только вечером, и впустую терять свое время в аэропорту ему совсем не хотелось. Лучше уж за столом, при беседе да с бокалом хорошего вина.
— Как обстоят дела с учебой? — поинтересовался иерарх в перерыве между блюдами. — Я слышал от вашего отца, Тамара Константиновна, что вы желаете досрочно закончить обучение в университете?
— Боюсь, мечты останутся мечтами, — покачала головой молодая женщина. — Времени едва хватает, чтобы освоить необходимый минимум. А чтобы говорить за экстерн — такого в мыслях нет. Боюсь, не осилю.
— Почему же? — удивился иерарх. — Уважаемая Любовь Семеновна охотно возьмет на себя часть груза по уходу за детьми.
Сидевшая на противоположной стороне стола Малютина кивнула, элегантно работая ножом и вилкой.
— Охотно, — ответила она. — Мы, кстати, об этом разговаривали. У меня сложилось впечатление, что Тамара Константиновна теряет уверенность в благополучном исходе учебы. Управление семейным предприятием, дети, учеба — да, нагрузка нешуточная. Получение диплома специалиста является насущной проблемой, но кратковременной. Поэтому ее надо решать молниеносно, сосредоточившись на основных направлениях: укрепление семейного клана и расширение своего капитала. Кажется, в ближайшем будущем его понадобится гораздо больше.
— Вам бы с Коваленко в одной упряжке поработать, — улыбнулась Тамара.
— Со Станиславом Евгеньевичем? Охотно, — Малютина задумчиво посмотрела на располосованный ножом антрекот, словно сомневалась, стоит ли куску мяса доносить свои жизненные идеи. — Точнее, охотно бы поработала, но мне неинтересно. Мое призвание — дети.
— А как так вышло, что вы урожденная дворянка выбрали такую специфическую работу? — заинтересовался иерарх. — И нянечка, и воспитательница в одном лице.
— Добавьте сюда русскую и зарубежную литературу, каллиграфию, риторику, — небрежно добавила Малютина. — Да, в современном мире эти категории не слишком ценятся. Сейчас экономика, управление компаниями, банковское дело куда важнее для молодых. Деньги делают деньги. Следуя странному лозунгу, пришедшему от западных торгашей, мы теряем своих детей. Чтобы капиталы поднимали Род, есть специально обученные люди. Кстати, прекрасный повод для простолюдинов подняться выше в сословном мире.
— И все же? — вздернул бровь Семерецкий, отпивая из бокала красное терпкое вино. — Почему воспитательница?
— Отец вовремя не пресек мои попытки воспитать братьев и сестер по личной методике, — усмехнулась Любовь Семеновна. — А дальше было только хуже. Так что у доморощенного узурпатора был только один путь — в Императорский Педагогический институт.
Иерарх поднял бокал с вином, приветствуя выбор пути этой интересной женщины, отпил немного и поставил на стол. Никто не понял, что случилось, но тонкое стекло вдруг покрылось трещинами и лопнуло в руке старика. Вино залило скатерть, ставшее багрово-красным. Малютина не растерялась и бросила на расплывающееся пятно салфетку, а вторую положила на колени Иерарха.
— Алена! — Тамара встала, раздраженная неприятным происшествием. — Убери со стола стекло и принеси полотенце!
— Сию секунду! — девушка выглянула из технического коридора, примыкавшего к кухне, и мгновенно оценила ситуацию.
— Не стоит так беспокоиться, Тамара Константиновна! — Семерецкий даже улыбался, отодвинувшись от стола. — Видимо, я переусердствовал и сильно сжал пальцами хрупкий бокал. Они такие изящные. Чешское стекло?
— Вы специалист, Матвей Илларионович, — Тамара кивнула Алене, появившейся с полотенцами и подносом, куда быстренько сбросила осколки. — Оно и есть. Мы, пожалуй, перейдем за столик, где и попьем чаю. Принесешь туда.
— Все понятно, Тамара Константиновна, — Алена придирчиво посмотрела на Иерарха, вытиравшего бумажной салфеткой пальцы. — У вас кровь, Матвей Илларионович!
Старик вдруг замер и уставился на палец, который порезал тонкой кромкой осколка. Из длинного разреза, набухая крупной каплей, стала сочиться кровь. Он даже поднял руку и внимательно оглядел повреждение, вызвав удивление у Тамары.
— С вами все в порядке, господин Иерарх? — с тревогой спросила она. — Может, перевязать?
— Кровь, — мужчина по-детски слизнул кровь и наложил на порез ладонь здоровой руки. Воздух вокруг руки задрожал, окрашиваясь в призрачно-сиреневый цвет. Заживляющий скрипт, примененный Семерецким, справился с проблемой за три удара сердца. — Это же кровь! Настоящий энергетический канал связи двух родственных людей! Я глупец, дамы! У меня только сейчас в голове сложилась мозаика из разрозненных фактов и домыслов. Как же я не догадался о проверке родства одного из родителей с ребенком, используемой в мирской медицине! Зов крови зиждется на обязательном его пролитии! Магический обряд соединения!
— Подождите, — растерялась Тамара, — вы намекаете на то, чтобы моим детям пустить кровь? Как вы себе представляете?
— Кровь, пара капель, — пожал плечами Семерецкий, с удовлетворением оглядывая палец, на котором даже следа пореза не осталось. — Можно даже в пробирку нацедить, чтобы было несколько проб. Зато есть шанс активировать Зов. Или вы будете ждать, когда дети вырастут, и один из них нечаянно упадет на землю, разобьет нос и окропит землю своей кровью? Сколько лет вы еще не увидите мужа? Стоит оно того?
— Но это же еще маленькие дети, — молодая женщина неожиданно утратила спокойствие. — Им же будет больно.
