— Усиленно готовится к визиту кровника, — усмехнулся Николай. — Мне кажется, Захарьин испугался. Пятерых магов за одну ночь потерять — не шутка! Скоро «ночные гости» с нами вообще дел иметь не будут!
— Что за монстра нашел князь Юрий? — удивленно спросил посадник. — Устим! Кажется, это по твоей части? Что-нибудь разузнали про мальчишку? Только не надо мне говорить то, что уже известно. Титул барона, наместничество…. Об этом в новостях каждый день трещат.
— По косвенным данным, Назаров участвует в каком-то секретном проекте, — Устим хлопнулся задом на стул и налил в стакан воды из графина. — Живет в кремлевской гостинице, имеет свободный выход в город. Пасут его ненавязчиво, но плотно. Встречается с младшей дочерью боярина Сабурова. Высшая знать уже шепчется, что Великий князь хочет, чтобы Назаров женился на ней.
— Неплохой взлет для бастарда, — потер подбородок Дмитрий Ефимович. — Герб Анциферовых присоединил к своему, фактически восстановив Род. Не забывайте, каким Даром владеют все родовичи Анциферовых. Зов! Будь он неладен! А если мальчишка еще и внучек боярина Петра под себя подгребет, страшно представить, какую силу обретет через пятнадцать-двадцать лет. Как же нам до него добраться?
— Мое мнение таково: нужно прекратить силовое воздействие на Назарова, — сказал Николай. — Смысла не вижу людей терять каждый раз. Чем-то силен парень, выяснить бы. Нужно идти на контакт, понять его желания, сыграть на честолюбии, интересе.
— А Захарьин?
— Князь поторопился, — пожал плечами Буслаев. — Никто ведь не просил его сразу нанимать «ночных гостей» с бандой отмороженных наемников. Надо было послать своего эмиссара Асеева на переговоры с Назаровым. Вдруг парень и не собирался месть устраивать. А теперь пусть дрожит.
— Если Захарьин прокололся, то мы ни в коем случае не должны упускать такой момент, — посадник возбужденно закружил по кабинету и вдруг остановился за спиной брата, положив тому ладонь на плечо.
Устим вздрогнул. Старший братец опять что-то задумал.
— Собирайся в Боровичи и начинай искать возможность встречи с Назаровым. Так как он сейчас наместник, к нему можно попасть на прием. У нас там есть агентура?
— Да, хозяин, — ответил Николай. — Я предупрежу людей, чтобы встретили Устима Ефимовича и помогли в организации встречи.
Дмитрий рассмеялся, увидев расстроенное лицо Устима.
— Прямо сейчас ехать? — спросил брат.
— После Коловорота, — сжалился над ним посадник. — Я же не требую от тебя немедленного действия. В Боровичах не торопись, тщательно подготовишь встречу. В случае опасности воспользуешься телепортом. Возьмешь у наших умников артефакт «Врата», и без него даже шага не вздумай ступать!
— О чем мне говорить с Назаровым? — Устим бесцеремонно отобрал стакан у брата и тоже налил себе воды. — Что-то предлагать или угрожать?
— Мальчишку надо убедить в обманчивой политике Рюриковичей и его приспешников. Знаю, какую роль играют Басманов и Вяземский в жизни Великого князя, и насколько они циничны в достижении своих целей. Зачем Назарова поставили наместником? Насколько я знаю, место готовилось для княжича Владимира. В чем смысл игры? Постарайся посеять в голове молодого барона сомнения, предложи наши условия. Если Назаров пойдет нам навстречу, мы будем иметь перспективного союзника. Никаких угроз. Не дави, не торопи. Почувствуешь сопротивление — откланяйся. Будем думать. И вот еще…
Дмитрий поднялся, дошел до своего кресла, выдвинул нижний ящик стола, и покопавшись в нем, со стуком катнул в сторону Устима тяжелый перстень.
— Там амулет записи разговоров. Тебя будут обыскивать очень тщательно, но никто не посмеет снять родовой перстень.
— Чей это герб? — удивился брат, тщательно рассматривая магический артефакт.
— Боярского рода Ползуновых. Одно время они жили в Боровичах, но потом уехали оттуда в Ростов. А перстень достался мне случайно. Один из родовичей сделал глупость, решил жить собственным умом, отошел от Рода. В Изборск подался. Коммерцией заняться не вышло, так и сдох в нищете. А перстень заложил в ломбарде, да так и не успел выкупить. Станислав случайно его увидел. Он любит собирать родовые кольца. Коллекционер, видишь ли… В общем, рядовая и дешевая безделушка, но наши чародеи сделали из него шпионскую штучку. Легкое прикосновение пальцем — амулет активируется.
— Понял, — Устим натянул на палец перстень. Действительно, простецкое серебро с потускневшими рельефными выемками и гербом. Надо почистить, чтобы выглядел не как раритет, а обычный аксессуар. — Я так понимаю, и бумаги мне нужно выправлять на имя Ползунова?
— Конечно. Иначе расхождения в мелочах заинтересуют не только Назарова, но и «осовцев». Ладно, — посадник неожиданно широко зевнул, прикрыв ладонью рот. — Домой пора. Устим, завтра с утра в Головную Контору на Садовой подъезжай. Будем союзников уламывать на санкции против Твери.
* * *
Ханс Фекингузен — второй секретарь Ганзейского Союза и по совместительству эмиссар северо-восточного сектора по сбору агентурных данных — отчаянно хотел спать после бессонной ночи с одной хорошенькой горничной в гостинице Готского двора. Помимо своих основных обязанностей девушки из персонала ублажали очень важных гостей, одним из которых являлся сорокалетний жилистый и подтянутый Ханс Фридрих Фекингузен. Служащих в посольство подбирали из числа немок, полячек и датчанок. Русских здесь принципиально не принимали на работу, разве что по хозяйственной части: водители, слесари, работники котельной.
Ханс Фридрих с раздражением посмотрел на искрящиеся сугробы, образовавшиеся вдоль забора посольства от уборки дорожек, прошел по ребристым плиткам к выходу, миновал пост охраны и нетерпеливо оглянулся в поисках машины. Два тяжелых «Трабанта», производя странный и звенящий гул из-под капотов — двигатели работали на энергии магических кристаллов — подкатили к нему. Ханс Фридрих подумал с удовлетворением, что нечего русским варварам знать о технологической тайне новых автомобильных двигателей. Так и мерещатся потоки золота, текущие в казну Ганзейского Союза.
— Извините, герр секретарь, за опоздание! — послышался за спиной Фекингузена голос административного помощника, его племянника Юргена, по великому блату, как говорят на Руси, попавшего в новгородское посольство. — Больше такого не повторится.
Сказал он это на немецком языке, на что Ханс Фридрих ответил по-русски, с едва различимым прибалтийским акцентом, получив его после десяти лет проживания в Лифляндии.
— Мальчик мой! Мое место в Совете настолько прочно, что я могу и дальше закрывать глаза на твои огрехи! Но меня-то самого не обманешь! Не встретил своего дядюшку, весело провел время с тремя прелестницами в городе, а сегодня едва не опоздал на важную встречу!
Двадцатипятилетний «мальчик» с совсем не аристократическим лицом и с неимоверным количеством веснушек на носу и щеках отчаянно покраснел, а мочки ушей смешно задергались из-под низко надвинутой шапки.
