«Спортивный костюм, в котором ни разу не занимались спортом, — подумала она. Что ж, никто не совершенен», — сказала она себе в утешение.
В девять часов она позвонила Марселле Уильямс.
«Должно быть, она уже на бегущей дорожке с час, — подумала Дрю, когда раздался третий гудок. — Или принимает душ?»
Марселла подняла трубку в тот момент, когда сработал автоответчик.
— Подождите, — сказала она поверх записи голосового сообщения.
«Похоже, она раздражена, — подумала Дрю. — Может, я застала ее за принятием душа?»
Воспроизведение голоса в автоответчике остановилось.
— Миссис Уильямс, с вами говорит Дрю Перри из «Стар-Леджер», надеюсь, я не слишком рано?
— Вовсе нет, мисс Перри. Я была на бегущей дорожке около часа, а когда раздался звонок, я как раз выходила из душа.
Дрю представила себе Марселлу Уильямс, как та стоит, завернувшись в полотенце, как с нее на ковер капает вода, и Дрю решила, что удачно выбрала время для звонка.
— Я пишу очерк в рубрику «Какая история скрыта в истории» для воскресного выпуска «Стар-Леджер», — объяснила Дрю.
— Я знаю эту рубрику и всегда с нетерпением жду выхода очередного номера, — перебила Марселла.
— Я готовлю материал о Лизе Бартон, и я знаю, что вы были тесно знакомы с этой семьей. Может быть, я приеду и возьму у, вас интервью о Бартонах, особенно о Лизе, конечно.
— С удовольствием разрешу взять у себя интервью такой хорошей журналистке.
— А у вас случайно нет никаких фотографий семьи Бартонов?
— Конечно есть; вы же знаете, мы были большими друзьями. И когда Одри выходила замуж за Тэда, прием проходил в саду ее дома. Я сделала кучу фотографий, но должна вас предупредить, нет ни одной, где Лиза улыбается.
«Это мой счастливый день», — подумала Дрю и спросила:
— Одиннадцать часов для вас подходит?
— Превосходно. Меня пригласили на обед в двенадцать тридцать.
— Часа будет больше чем достаточно. И миссис Уильямс…
— Ах, Дрю, пожалуйста, называйте меня Марселлой.
— Как мило! Марселла, не могли бы вы подумать и попытаться вспомнить, был ли у Одри или Уилла Бартонов или у Тэда Картрайта друг, которого звали Зак.
— Да, я знаю, кто такой Зак. Он был инструктором Уилла Бартона по верховой езде в конюшнях Клуба Вашингтонской долины. В тот последний день, когда он умер, Уилл умчался один верхом далеко вперед, а потом свернул на неверную тропу. Вот почему с ним произошел этот несчастный случай. Дрю, я стою здесь, с меня капает. Увидимся в одиннадцать.
Дрю услышала щелчок телефона, но еще долгую минуту неподвижно стояла, прежде чем механический голос напомнил ей, что нужно или сделать другой звонок, или положить трубку.
«Фатальный несчастный случай, — подумала она. — Зак был учителем Уилла Бартона по верховой езде. В том, что Уилл Бартон погиб, была ли вина Зака? Было ли беспечно с его стороны разрешить Бартону уехать на лошади без него?»
Окончательное предположение пришло в голову Дрю, когда она начала спускаться по лестнице.
«Предположим, что смерть Бартона не была несчастным случаем, и если нет, когда Лиза узнала правду об этом?»
58
В час дня Тэд Картрайт свернул за угол здания Клуба верховой езды Вашингтонской долины и направился к конюшне.
— Зак здесь? — спросил он Мэнни Пейгана, одного из конюхов.
Мэнни расчесывал норовистого мерина, которого слишком усердно выгулял бесчувственный хозяин.
— Полегче, полегче, детка, — успокаивающе бормотал он.
— Ты что, глухой? Я спросил, здесь ли Зак? — крикнул Картрайт.
Раздраженный Мэнни хотел огрызнуться: «Сам его ищи», но, подняв глаза, понял, что Картрайт, которого он видел прежде, дрожит от бешенства. Поэтому он сказал:
— Я почти уверен, что он там. Поглощает обед за столом для пикника. — Пейган указал на рощу в сотне ярдов от них.
Тэд Картрайт быстрыми шагами преодолел это расстояние за несколько секунд. Зак ел вторую половину сэндвича с копченой болонской колбасой, когда появился Тэд. Тэд сел напротив него.
— Что ты, черт возьми, о себе возомнил? — спросил он угрожающим шепотом.
Зак опять откусил от сэндвича и сделал большой глоток содовой, прежде чем ответить.
— Так друзья не разговаривают между собой, — сказал он мягко.
— С чего ты взял, что ты можешь приезжать в мой таунхаус и рассказывать моему менеджеру по продажам, что я отдаю тебе секцию-образец?
— Она сказала тебе, что я заезжал и хочу переехать в эти выходные? — спросил Зак. — Ты знаешь, Тэд, дом, в котором я живу, превратился в сущий ад. Дети хозяйки устраивают вечеринки каждый вечер, стучат в барабаны так, что мои перепонки того и гляди лопнут, а у тебя там прекрасное местечко среди всего этого великолепия, и я знаю, что ты не будешь против, если я воспользуюсь им.
— Я позвоню в полицию, если ты переступишь порог.
— Почему ты считаешь, что этого не будет? — промолвил Зак, задумчиво глядя мимо Картрайта.
— Зак, ты уже более двадцати лет пьешь мою кровь. Пора остановиться, или тебе придется перестать меня мучить.
— Тэд, это звучит как угроза, но я уверен, ты не это имел в виду. Возможно, мне и стоило бы пойти в полицию. С моей точки зрения, все эти годы я оберегал тебя от тюрьмы. Ведь если бы я тогда заговорил, ты сейчас уже отсидел бы полный срок, и пришлось бы все начинать с самого начала, — но в этом случае у тебя не было бы сейчас строительной компании, возводящей современные таунхаусы, деловые комплексы, тренажерные залы, ты бы не строил дороги и мосты. Ты мог бы выступать перед школьниками в рамках программы по предотвращению преступности.
— Шантаж — также уголовное преступление, — выдавил Картрайт.
— Тэд, этот особняк — капля в море для тебя, а для меня — большая радость. Мои старые кости начинают побаливать. А я так люблю заниматься лошадьми, которые требуют больших усилий. Ну и, конечно, тут вопрос моей совести. Предположим, я зайду в полицейский участок Мендхема и скажу, что я знал о несчастном случае, который отнюдь не был несчастным случаем; скажу, что у меня есть доказательства, но прежде, чем произнесу еще одно слово, мне должны гарантировать иммунитет от судебного преследования. Кажется, я уже говорил об этом раньше.
Тэд Картрайт встал. Вены вздулись на его висках. Он вцепился руками в край столика для пикника, готовый наброситься с кулаками на человека, который сидел напротив.
— Будь осторожен, Зак. Очень осторожен, — предупредил он, чеканя каждое слово.
— Я и так осторожен, — бойко заверил его Зак. — Если со мной что-то случится, найти доказательство моим словам будет делом техники. Ладно, мне пора возвращаться. Я должен дать урок верховой езды одной милой даме. Она живет в твоем старом доме, — ну, ты знаешь, там, где в тебя стреляли? Она что-то замышляет. Говорит, что каталась на пони только изредка, но я ей не верю. Она достаточно хорошо держится в седле. А главное, почему-то сильно интересуется тем несчастным случаем, о котором нам с тобой известно.
