Исмаил посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Я не знаю, что вы имели в виду мисс, но лучше сразу расставить все приоритеты. Чтобы потом не было недопонимания.
– Окей… я не буду к тебе приставать. Давай, поговорим. Ты мне задал столько вопросов, что я хочу… задать пару вопросов тебе. Ты не против?
Исмаил настороженно посмотрел на нее.
– Задавайте.
Какой зажатый. Такое ощущение, что в него вложили какую-то программу.
– Ты учился в Англии, верно?
– Да, мисс, я уже говорил об этом.
– Брось… называй меня Делайла. Мисс – у нас означает старую деву, у которой нет шансов выйти замуж.
– Хорошо… Делайла. Но у нас такого не бывает, у нас все женщины находят себе мужа.
– Чёрт… почему я не переселилась сюда раньше. Но ты не ответил на мой вопрос. Тебе понравилось в Англии?
Исмаил задержался с ответом.
– Это… красивая страна.
– Я была в Англии. Проездом, недолго. Это и в самом деле очень красивая страна. Ее построили люди, которые учились в школах, таких как эта, понимаешь? Конечно, не совсем таких… но мы делаем всё, что можем, чтобы ваши дети получили такое же образование. И смогли бы построить такую же красивую страну. Улавливаешь мою мысль?
– Да… Делайла. Но… я считаю, что нашим детям, детям нашего народа не надо быть такими, как вы. Нет, не надо…
– Но почему?
– Потому что они утратили свою веру.
– Но они верят! В Англии есть и католические храмы и храмы англиканской церкви и мечети… да, там есть и мечети.
– Это неправильно.
– А как – правильно?
– Правильно, когда есть только мечети. А в стране – установлен Шариат Аллаха.
– Но в Англии есть и мечети! И никто не запрещает ходить туда тем, кто хочет!
– Да, но только за теми, кто туда ходит, постоянно следят, устраивают провокации, их вызывает полиция. А когда простые люди хотят собрать деньги для больных и раненых – их обвиняют в том, что эти деньги идут на поддержку терроризма.
– Исмаил, но так и в самом деле бывает. Откуда вы знаете, куда пошли собранные деньги, как вы можете об этом знать?
– Аллах знает. Этого достаточно.
Делайла решила немного притормозить.
– Исмаил. Можешь мне не верить, но я не одобряю и не поддерживаю политику своего правительства в Афганистане. Я считаю, что нашим солдатам там нечего было делать, правительство совершило ошибку, послав их туда.
Исмаил кивнул.
– Ты всё правильно говоришь, женщина. Но этого – недостаточно. Крестоносцы ведут наступление на земли мусульман. Есть те, кто непосредственно участвует в битвах, мы называем их харбии. Есть те, кто поддерживает тех, кто участвует в битвах, мы называем их мухарибы. Это те, кто платит налоги своему правительству, те, кто делает оружие, те, кто рожает детей для того, чтобы они стали мужчинами и шли в наступление на мусульманские земли. Все они виновны и всех их ждёт огонь…
– Огонь? Что ты имеешь в виду?
– Огонь, который предписан Аллахом. Тот огонь, который ждёт тебя и твоих людей, неверная женщина, что совращала детей мусульман и подталкивала их к тому, чтобы выйти из веры в Аллаха и стать безбожниками…
…А пристанищем нечестивцев будет Огонь. Всякий раз, когда они захотят оттуда выйти, их возвратят обратно (в пламя), и им будет сказано: «Вкусите же мучения в Огне, которые вы считали ложью!
[35]»
И тут Делайла поняла, что разговаривать с этим человеком бесполезно.
* * *
Через пару дней состоялся суд. Шариатский суд. Делайла даже не удивилась, увидел Исмаила во главе стола – именно он оказался судьей шариатского суда. Не удивил ее и приговор: смертная казнь через сожжение на костре. Теперь – оставалось надеяться только на чудо. И на морскую пехоту Соединенных штатов Америки.
17 июля 2015 года. Флорида, США. База ВВС США Херлберт-Филд. Южный штабной центр Командования специальных операций США
Уже на стоянке отставной ганнери-сержант морской пехоты США Грегори Бунт понял, что дело неладно.
Базы и стоянки строили в 60-е, 70-е, 80-е, когда была советская угроза. Строили тогда с размахом… да и бензин стоил подешевле… если сказать людям, сколько тогда стоил бензин, они просто вам не поверят. А теперь – базы пустеют, вместо того, чтобы закрыть ненужные и собрать все силы на нескольких базах – делают базы полупустыми. Политические мотивы – если закроешь базу, то сенаторы и конгрессмены США из этого штата станут твоими пожизненными врагами. Потому – и места на стоянке обычно хватает… многие из-за дороговизны топлива сейчас купили себе небольшие европейские мотороллеры, тем более, что обычно те, кто служит на базе, живут недалеко от нее. Но вот на стоянке базы Херлберт-Филд яблоку было негде упасть. Это значило, что что-то готовится. Много пикапов и внедорожников… это тоже кое-что значило, обычно такие машины покупали бойцы боевых частей, подсознательно выбирая примерно то же самое, что и на «индейской территории». Хотя… и многие гражданские выбирали то же самое, иногда чтобы походить на военных…
Война стала уже частью субкультуры. Стрелковые очки, которые теперь были дизайнерскими и часто носились вместо обычных солнцезащитных, гражданский камуфляж, чёрные часы с тритием на стрелках, карабин М4 часто нелегально переделанный под автоматический огонь. Америка вела Долгую войну.
Святой Бог, еще немного – и в бой пойдут дети тех, кто начинал. Господи, еще четыре – пять лет и будет это. Как же дожились до такого…
Сержант отмахнулся от некстати нахлынувших и совсем неуместных здесь мыслей. Уверенным шагом зашагал к штабу, надеясь найти там кого-нибудь, кто его знает…
* * *
Знающим оказался полковник морской пехоты Треверс или Старина Дик Тревис, как его называли в корпусе. Дело было в том, что он родился не в США, а в Великобритании, в семье американского дипломата и много времени прожил в Англии, откуда перенял гнусавый британский акцент и мерзкую привычку глотать окончания слов… а иногда и начало слов тоже. В морскую пехоту он пошел после серьезного конфликта с родителями… и вот теперь был уже полковником, специалистом по «срочной доставке» – так называли высадку и эвакуацию специальных групп в условиях повышенного диска. Ганни он знал, потому что не раз возил его и его людей в Афганистане, пару раз они крепко выручили друг друга, как это и бывает всегда на войне.
Старина заметил его первым, они обменялись кивками. Дальше – каждый занялся своим делом, но они знали, что при случае, как только представится возможность выйти и выпить кофе или покурить – они встретятся…
Такая возможность представилась минут через двадцать. Сержант весь извёлся – можно было понять, почему – когда услышал шаги в коридоре, смех и гнусавый голос. Шаги приближались к его укрытию – он спрятался за углом, чтобы, как говорили морские пехотинцы «не отсвечивать задницей».
