В номере приглушенным светом горел ночник. Шторы были наглухо задёрнуты…
– Ты опоздал…
Директор Национальной Тайной службы прошёл в номер, раздражённо бросил свою куртку на широченную кровать. Сидевший в кресле министр безопасности Родины Ти-Джей Пачеко, второй по влиянию сейчас человек в Вашингтоне – иронично следил за его дёргаными, резкими, нервными движениями.
– На улицах пробки.
– Выехал бы пораньше…
– Времени не было. Я еще и работать должен… – директор Национальной Тайной службы налил себе виски. – У нас проблемы.
– Когда было по-другому? – философски заметил Пачеко.
– На сей раз они касаются нас. Нас, лично. Помнишь ту маленькую сделку, связанную с операцией «Небесное равновесие»?
– Забыл, – спокойно ответил Пачеко, – и тебе советую.
– Черт возьми, хватит играть в игры! – взорвался Склодовски – Кажется, этот ублюдок вышел из-под контроля. И начал играть в свою игру.
– Реши этот вопрос. В конце концов, куратором этого агента был ты. Кто ведет агента, тот и отвечает за него, верно?
Глаза Склодовски сузились.
– Да, ты прав. Куратором от ЦРУ этого агента был я. Но главным от Министерства безопасности Родины на том корабле был ты! И ты завербовал этого урода, наладил с ним контакт. И деньги – мы тоже всегда делили пополам. Так что если хочешь соскочить – не выйдет!
Ти Джей шутливо поднял руки.
– Сдаюсь. Какой ты подозрительный, однако. Чуть что, сразу начинаешь бросаться. Твоя должность плохо на тебя влияет. Профессиональное выгорание.
– Я просто знаю, что ты думаешь. Случись чего, этого ублюдка можно и сдать, свалить всё на него. Но мы оба по уши в дерьме. Черномазый ублюдок попал в наши руки в девятом, а в пятнадцатом – он уже на свободе и захватывает в заложницы гражданку США. Это всё дурно пахнет, и мы слишком близко от этого, чтобы надеяться не провонять.
– Я никогда так не думал, – сказал министр безопасности Родины со всей искренностью, какая только возможна в Вашингтоне, – и никогда не уклонялся от своей доли ответственности.
– Надо что-то делать – нервно сказал Склодовски – возможно, стоит направить в регион группу Морских львов
[41].
Пачеко отрицательно покачал головой.
– Нет. Не выйдет. Пока там нефть, мы должны ублажать этих ублюдков и гладить их только по шерсти. Сделаем вот что. Это попало в общий доступ?
Таким термином называлось попадание информации в руки журналистов. Как только в руки этих пронырливых ублюдков-борзописцев попадало нечто подобное, начинался скандал и кресла начинали шататься даже под политическими тяжеловесами. Удивительно, как порой мало надо, чтобы журналисты затравили кого-нибудь до смерти. Политической, естественно.
– Нет. По крайней мере, два часа назад – ещё нет.
– Тогда я наложу запрет на оглашение. Мы переговорим с этим подонком и узнаем, что взбрело в его тупую черномазую башку. Заодно закажи своим политический анализ по стране и по группировке… Боко Харам… правильно произношу? В любом случае – надо начинать подбирать преемника для нашего Черного Принца. Пока он окончательно не охамел.
– Может появиться еще одна проблема…
– Черт возьми, у тебя одни проблемы!
– Я не сам их придумываю! Один из морских пехотинцев, который участвовал в той операции, «Небесное равновесие». В заложниках – его дочь… проклятая миссионерка, мать ее. Он знает слишком много и умеет складывать два и два. Он не вышел из-под контроля, но может выйти в любой момент. И заговорить.
– И что он скажет? Что он видел?
– Достаточно видел. Он видел, что происходило на корабле, и мог что-то слышать. Он видел, как этого черномазого ублюдка взяли живым и доставили на корабль.
Пачеко задумался…
– Расскажи-ка мне всё об этой ситуации…
Склодовски начал рассказывать. Пачеко слушал, закрыв глаза…
– Великолепно… – сказал он, как только Склодовски закончил рассказ.
– Да? А по-моему как раз дерьмово.
– Нет, это великолепно. Можно было бы фильм снять. Просто великолепный сценарий. Отец… дочь попадает в руки отцовского врага. Как ты думаешь, Халли Берри подошла бы на роль дочери? Нет… она слишком стара.
– А как ты думаешь, два присутствующих в этом номере идиота подошли бы на главные роли в фильме «Коррумпированные сотрудники разведслужб дают показания Большому Жюри», а?
– Не психуй – сухо отрезал Пачеко.
Наступило молчание.
– Ладно, извини. Что только нашло на этого черномазого урода?..
– Что нашло? А что нашло на тех ублюдков в Пакистане, которым мы помогали в 80-е против Советов – а в 2001 они устроили 11 сентября, а? Просто они решили, что они – крутые сами по себе и помощь Аллаха – вполне может заменить нашу помощь. Если день за днем ты встаешь раком и долбишь какую-то ерунду по пять раз в день в одно и то же время – то рано или поздно начнешь в это верить…
И снова – молчание.
– Это надо использовать. Этот… морской пехотинец. Он сейчас на вольных хлебах?
– Да. Какие то тренинги для частных лиц.
– Профессионал? Держит себя в хорошей форме?
– Исходя из того, что я узнал – это один из лучших снайперов в стране.
– Вот и отлично… Надо дать им зеленый свет.
– В смысле?
– В прямом, Господи Боже… – раздраженно сказал Пачеко – я так думаю, этот придурок стучит копытами и рвется в бой? Отлично! Мы закрываем глаза на то, что он собирает небольшую группу и едет туда. Мы даже немного поможем ему… скажем, объясним, что если он в такое то время выйдет на связь на такой то частоте и сумеет подобрать посадочную площадку – то его заберет вертолет морской авиации и доставит на американский военный корабль. Поможем разведданными, картинкой со спутника, спутниковой связью, всё по-взрослому, в общем. Мы закроем глаза за тренировки, на провоз оружия… на всё, в общем. Подбери человека, который смог бы всё это разумно и непротиворечиво объяснить нашему папаше. Мол, мы сами не имеем права вмешаться, но так уж и быть, по старой памяти, если он…
– Но ты же только что сказал, что вмешиваться нельзя…
– О, Господи… Вмешиваться нельзя нам. Если ты пошлешь туда Морских львов – это попадет на страницы прессы. Если они провернут всё чисто, тогда нас осыплют лепестками роз, но обозлённые черномазые начнут нападать на буровые вышки и про контроль над ситуацией можно будет забыть. А если они облажаются – то это тоже может попасть в газеты и нам придется отвечать. И если это не попадёт в газеты – нам тоже придется отвечать. А тут – просто разъяренный отец взял винтовку и отправился вершить правосудие по своему усмотрению. Мы тут – ни с какого бока; если он облажается – мы просто от него откажемся.
