– Мне не до моральных дилемм, сержант. Я оказался на огромной территории, на которой есть оружейные склады, отрезанным от нормального снабжения, в окружении враждебных банд. И с правительством, которое не понимает, и не хочет понимать, что здесь происходит. Ему просто плевать на это. Всему этому виной – вы.
– Я не буду извиняться за то, что сделал. Сэр.
Генерал внимательно посмотрел на сержанта. Он командовал людьми в Ираке, и научился различать, кто чего стоит.
– Скажите, сержант. Если бы вы знали о том, что будет. Вот все то дерьмо, которое происходит вокруг. Что бы вы сделали?
Сержант какое-то время молчал. Потом сказал.
– Сэр, я думаю, что допустил одну ошибку. Да, одну ошибку.
– И какую же?
– Я убил слишком мало этих ублюдков, сэр. Слишком мало. Я не смог защитить свою страну от этих врагов.
Генерал кивнул. Он уже принял решение.
– Думаю, у тебя будет возможность исправить эту ошибку, сержант. Очень скоро.
– Сэр!
– В связи со складывающимися чрезвычайными обстоятельствами, сержант, я отменяю ваше содержание под стражей. В интересах национальной безопасности – вы должны быть на свободе и защищать свою Родину от посягательства врагов. Вы должны пообещать мне, что после того, как мы разберемся с чрезвычайной ситуацией, вы добровольно вернетесь под арест. Со своей стороны – я могу обещать вам, что лично внесу все данные о том, что вы сделали для своей страны в дело и прослежу, чтобы эта информация была доведена до сведения членов военного трибунала – если правительство Соединенных штатов посчитает нужным подвергнуть вас суду. Вам все ясно?
– Я готов поклясться, сэр.
– Не мне. Сейчас придет капеллан, принесете положенную клятву на Библии. Добро пожаловать в наш маленький, но дружный коллектив, сержант.
Дорога на Вако, Техас, США. 25 июля 2015 года
Сержант Нолан проснулся от сильного толчка, такого сильного, что он ударился головой о бронированную дверь Хаммера. Кто-то выругался…
– Крэг… черт тебя дери, где ты учился водить машину, мать твою…
– А я и не учился… У меня даже прав нет, сэр.
– Тогда какого хрена ты делаешь за рулем?
– Мне приказали, я еду. Как умею.
– Твою же мать… Господи… есть кто-то с правами?
Их "Хаммер" пробирался по обочине тридцать пятой дороги, забитой транспортом. Сразу в нескольких местах произошли аварии, кто-то где-то бросил машину – и вот… Пожалуйста…
На востоке – занимался рассвет…
Сержант потянулся, первым делом проверил, на месте ли оружие – инстинкт со времен Афганистана. Оружие было на месте, цевье было зажато коленями…
– Черт… есть попить?
– Держите, сэр…
Сержант отхлебнул Гэторейда из бутылки, которую они вчера раздобыли в разгромленном супермаркете, передал обратно.
– Где мы?
– Только что прошли развилку у Хиллсборо, сэр. Идем к Уэйко.
– Это я помню. Цэ-у от штаба не поступало? Что вообще слышно?
– Да всякая ерунда. Передали, что в Сан Антонио вооруженные банды с бронетехникой. Чушь, короче…
– Да…
Хаммер пробирался с креном, иногда – противно скрипя боком по отбойнику. Сержант взялся за микрофон.
– Гражданин, я Бродяга один, Бродяга один, прошу связи.
– Бродяга один, это Гражданин, слышим громко и четко. Доложите обстановку.
– Гражданин, прошли Хиллсборо, боеконтакта нет.
– Бродяга один, черт, что вы там возитесь! Вы должны уже быть у Уэйко.
– Черт, Гражданин, здесь все шоссе забито машинами, мы прем по обочине, отбрасывая все, что мешает нам проехать – и все равно быстро не получается. Расчетное время прибытия в Уэйко – текущее плюс как минимум три часа.
– Черт… Бродяга один, нам там нужен кто-то на земле и как можно быстрее. Получено подтверждение, что в городе вражеская бронетехника и боевики с тяжелым вооружением. Вертолеты уже нанесли удар – но они рассредоточились и пытаются закрепиться в городе. Там только офис шерифа и резервисты…
Вот черт…
– Гражданин, прошу подтвердить, в Уэйко находится бронетехника противника? Прием?
– Бродяга один подтверждаю, повтор – подтверждаю, в Уэйко подтверждено наличие бронетехники противника, легкие пикапы с пулеметами и как минимум одна тяжелая бронемашина типа Страйкер, как понял?
– Мать… Гражданин, откуда они там взялись? Что вообще нахрен происходит?
– Бродяга один, точных данных у нас пока нет… но есть серьезные основания полагать, что по меньшей мере часть мексиканской армии перешла на сторону боевиков Зетас и участвует в боевых действиях. Все очень хреново, Бродяга один и нам нужно, по крайней мере, вывести оттуда людей и не допустить прорыва моторизованных банд и вражеской техники к Далласу. Дорогу у Уэйко необходимо удержать любой ценой.
– Гражданин, вас понял.
Сержант прервал связь. За ними шел LAV-25, на нем была пушка Бушмастер – вполне приличное вооружение для городского боя. Но экипаж не слишком опытный, и если с той стороны есть опытные ракетчики – у них будут проблемы…
– Что новенького на связи, сэр? – поинтересовался водитель.
– Все старое. А это что там такое…
Они встали – невозможно было проехать даже по обочине. На обочине стояли люди, они даже не отреагировали на идущую армейскую колонну.
– Совсем охренели… Так, всем внимание, могут быть проблемы. На пулемете внимание. Я пойду и проверю, что там.
Дверь привычно поддалась от сильного толчка рукой, ее увесистая тяжесть неожиданно внушила сержанту какую-то уверенность в том, что все будет хорошо. В конце концов, на той стороне – подонки, убийцы, наркотранзитеры но они привыкли иметь дело с коррумпированными полицейскими и кое-как обученными военными, которые только и ждут окончания срока контракта, чтобы завербоваться на ту сторону. И с такими же, как они подонками. Но не с людьми, рожденными свободными и готовыми защищать свою землю с оружием в руках. И в самых страшных своих снах – они не имели дело с кем-то вроде его…
Он прикрыл дверь Хаммера – того и гляди гранату кинут, рефлекс еще с Афганистана. Снял с предохранителя автомат – но тут же понял, что перестарался…
Протолкавшись через неплотную толпу людей, он заметил желтый школьный автобус и людей вокруг него…
– Что произошло? – спросил он. На автобусе не было следов от пуль.
– Ему никто не ответил.
– Что произошло, черт побери?
По узким ступенькам – школьный автобус было неудобным, рассчитанным на подростков – вышел священник, держа в руках маленького ребенка.
