– От машин не отходить… страховать друг друга.
– Есть.
Пусть подойдут только. У него все же не пацаны… сколько по командировкам помотались. А вон там, на взгорке – БТР, в экипаже у них снайпер. Да и КПВТ… как врежет, так…
– Товарищ капитан…
– Ну?
– А КамАЗ то все стоит, а?
Капитан снова посмотрел на часы. И в самом деле – что-то долго. Нахмурился, прощелкал вызов. Ничего. Еще раз. Ничего.
Так… мать твою.
– Дылда. На пулемете. Царек… хватит дрыхнуть – доставай дуру, занимай позицию.
– Есть.
Царек побежал за винтовкой. Капитан сменил магазин на пулеметный, на сорок пять патронов.
– Связь с президентскими, срочно.
Связь установили быстро – теперь рации хорошие были, копии американских.
– Позывной Брат три у них.
– О как
[81]! Брат три, это контроль семнадцать, как принимаешь?
– Контроль, слышимость хорошая. Чего хотел?
– Брат, у нас тут ЧП возможно. Москвичи повезли медикаменты в лагерь, машина все еще стоит. Контролька просрочена, на звонки не отвечают…
– Так… что делать думаешь?
– Я оставляю Тигра на дороге. Тут снайпер и пулеметчик, у обоих крупняки. На покемоне
[82] выдвигаюсь вперед, досматриваю. Далее по обстановке.
– Добро. От меня что требуется.
– Прикрой огнем, если полезут.
– Добро. Я выведу снайпера, если что из крупняка по ним. И АГС у меня есть.
– Добро, Брат.
– Удачи, Контроль.
– Удачи.
На войне – ничего другого и не желали. Здоровье тут особо не требовалось – сейчас здоровый, а через секунду…
– Так… готовность.
– Готовы тащ капитан.
– Двинулись.
Бронированный УРАЛ взревел мотором.
* * *
КамАЗ стоял у самой дороги. Прикрывая друг друга, ОМОНовцы пошли вперед. Оперев сошки о капот, позицию занял пулеметчик с Печенегом…
Было уже темно. Попахивало дерьмом, страхом и похоже что кровью. У всех были монокуляры ночного видения – но дешевые и изображение плыло.
– Чисто справа!
– Чисто слева, вперед!
Двое ОМОНовцев перебежали и заняли позиции у машины.
– Кроем, вперед!
Перебежали еще.
– Впереди чисто!
Лагерь в основном состоял из машин, съехавших сюда, на бездорожье…
– Справа чисто…
– Командир, кровь!
Берестянский – провел рукой по металлу, поднес к губам ставшие липкими пальцы.
Сука, дура глупая. Дура!!!
– Так… разбиться на тройки. Прочесывание, пятьдесят метров. Пошли.
Но прочесывать не пришлось – нашли почти сразу. Сам капитан, лично нашел. Под ноги не смотрел почти… вряд ли тут растяжки, в конце концов, лагерь беженцев, люди тут ходят. Опасность тут другая… на любой машиной скрываться может, теснота такая, что кинжалом под ребра и все. Запнулся, посветил фонарем. Фонарь был со съемным светофильтром, чтобы ночнику подсвечивать. И увидел что-то темное, струящееся по земле. Вгляделся… глаза не верили тому, что видят. Этому сложно было поверить.
ЭТО БЫЛА ОТРЕЗАННАЯ ГОЛОВА.
Капитан нагнулся, ухватил ее за волосы, поднял. Подержал перед собой, словно прощаясь с той девушкой, с которой говорил всего раз, с той глупой дурой, дочерью замминистра, которая привезла медикаменты чеченским беженцам, и которой за это отрезали голову. Потом поставил на крышу стоящей рядом машины. А потом – поднял автомат и открыл огонь.
* * *
Дальнейшее он помнил плохо.
Вспышки выстрелов, грохот со всех стороне, раскаленный ствол. Рокот прикрывающего их Печенега, пули, летящие прямо над головой. Как он отпихнул от пулемета Дылду и открыл огонь по лагерю беженцев из крупнокалиберного пулемета – его трясло и пулемет трясся вместе с ним. Как лейтенант – нацгвардеец бил его по щекам – а он не понимал, что вообще творится, и только хватал ртом воздух, как вырванная из воды рыба.
Пришел в себя он только под утро, на Ставрополье… или еще дальше. Колонна в составе Тигра Федерала и БТР-82 катила по дороге, забитой машинами, военными и гражданскими, катила на северо-запад, их никто не останавливал. В салоне – тряслись его люди – Дылда, Царек, Казак был за рулем. Голова была как чумная, руки жгло. Он попытался облизать их и не смог – потому что одна рука была прикована наручником к скобе наверху.
– Э… – капитан недоуменно посмотрел на своих людей – Дылда, ты чего? Что случилось то?
Дылда, пулеметчик их отряда как-то странно на него глянул.
– А ты не помнишь, старшой?
– Нет. Да вы чего…
Дылда тяжело вздохнул.
– П…ец теперь нам, старшой. Как есть – п…ец.
* * *
Остановились у заправки – надо было заправиться, заодно и жратвы купить. Военная техника – много жрала…
Командиром национальных гвардейцев оказался совсем молодой парень. Он и предложил – за жизнь покумекать. Потому что всем понятно было – такое просто так не прокатит. Расстрелять не расстреляют, нет сейчас расстрелов. Но на пожизненку – запросто катит…
Как раз – и подошел к ОМОНовскому Тигру.
– Вы что, б…ь, охерели в атаке? – с ходу начал он.
– Базар фильтруй.
– Чего?! Ах ты…
Все вылилось в мордобой, короткий, но страшный, с кровянкой из носа, подбитыми глазами и хорошо, что без перелома костей тела. Драка за явным преимуществом закончилась победой ОМОН – в милиции рукопашка куда лучше поставлена, да и практика не в пример шире – в то время как гвардия в основном огнестрелом работает. И если бы не крик командира ОМОНа – армейских явно втоптали бы в землю…
– … Вашу мать!
Все остановились, тяжело дыша. Кто-то – вытер кровоточащий нос.
– Отстегни.
Казак, у которого были ключи от наручников, посмотрел на своих товарищей. Потом несмело шагнул вперед, отстегнул командира, быстро отшагнул в сторону. Берестянский – потер занемевшее запястье.
– Короче, так, кролики. Начал – я. У меня башню рвануло. Вы – всего лишь подумали, что совершено нападение, так? Потом – не сумели меня остановить вот и все. Я еду в Ростов, пишу повинную и пусть делают, что хотят. Судят…
