— Нехер гулять ночами, мамаша с детьми! Нарожают спиногрызов, потом ходят. Че орешь вообще на частную территорию, вобла?! Бери коляску в зубы и кати отсюда, пока пинка не получила! — рявкнул Паша, рванув к воротам с явным намерением исполнить угрозу, отчего возмущенная бескультурьем дама бросилась бежать вместе с коляской, крича о хамах и полиции. Паша еще раз навернул круг вокруг территории, когда звук мобильного прервал его беготню и Сергей с любопытством прижался к белой колоне, наблюдая, как друг выхватил телефон, прорычав в трубку:
— Да?!
С минуту на территории, освещенной исключительно рабочими фонарями, наступила тишина, а сам Паша слушал, постепенно расслабляя напряженные плечи, потом разжал кулаки, а затем и вовсе выдохнул остатки гнева из себя, проведя рукой по влажным от мороси волосам.
— Ты чего кричишь? Хотела тебе сказать, что придется задержаться на работе, приеду на такси. Ты уже дома будешь? Блин, ты не представляешь, как меня достали эти олени и их краснокнижность, еще и наши картографы, которые по договору работают, резину тянут, — голос Киры, точно прохладный ручеек остужал голову, готовую взорваться от яростного огня собственного гнева. Она просто говорила, не слушая ответа, будто чувствовала, что это именно то, что сейчас нужно, чтобы Паша мог успокоиться и придти в себя.
— Когда ты освободишься, я сам приеду за тобой, — буркнул Паша, прерывая ее речь и пнув один из валяющихся камешков, заметив как Радов хмыкнув, покачал головой, махнув на него рукой и продолжая разглядывать звезды. В голове уже начал проясняться кроваво-красный туман, заставляя работать мозги в нужном направлении.
— О, Кенар, ты успокоился? Я знала, что олени приведут тебя в чувство, — хмыкнула Кира в трубку, невольно заставляя Павла усмехнуться. Что не говори, а иногда его львица безошибочно угадывала его настроение всего лишь по интонации, с которой он отвечает на телефон.
— Так что на тему: я за тобой приеду? — потянул Паша, показав Радову средний палец, когда тот изобразил пальцами сердечко, выпрыгивающее из груди.
— Нет уж, домой. Сейчас. Тебе нужно проветрить голову и переспать со всеми неприятностями, — отозвалась на том конце девушка и Паша невольно с ней согласился. Сейчас он определенно не найдет выхода.
Взглянув на наручные часы на правом запястье, чуть сдвинув рукав пальто и пиджака под ним, Кенар недовольно поморщился. Время было десять вечера, он и правда сегодня подзадержался.
— Я заеду.
— Не заедешь.
— Заеду, с Радовым, должен же он приносить пользу больше, чем раздавать дурацкие советы, — буркнул паша, когда Сергей поморщился, стоило ему услышать о перспективах на вечер.
— Радов меня терпеть не может, — фыркнула Кира, а Паша кивнул другу, чтобы тот закрыл все и двинулся к его машине, продолжая удерживать трубку.
— Он тебя не знает, но полюбит. Хватит выкобениваться Кира, я приеду, — буркнул Паша, и Кира вздохнула невольно, чуть помолчав, а затем добавила:
— Вот чего ты завелся. Я сама могу доехать.
— Я еще не заводился, но успеем и до этого дойти. На полной скорости до финишной черты, Львенок, — хищно потянул Кенар, слыша. Как отозвалась Инфинити Сергея, когда он снял ее с сигнализации. Открыв дверь пассажирского сиденья, Паша сел, дожидаясь друга, который уже шагал к нему.
— Пошляк и похабник.
— Я тоже тебя люблю, зайка, — язвительно потянул, и Кира на том конце встрепенулась недовольно.
— Зайками, своих бройлеров накаченных гиалуронкой называть будешь! Все, я села в такси, скоро буду дома, — она отключилась прежде, чем Паша успел что-то сказать, возмущенно посмотрев на погасший экран. С соседней стороны хлопнула дверь, а Радов насмешливо сверкнул голубыми глазами.
— Что, прокатила? — хохотнул он и Кенар зашипел, сжимая трубку.
— Ну, кошка белобрысая, приеду домой, выдеру!
Сергей хмыкнул, трогаясь с места, выворачивая с парковки, пока охрана в будке рядом открывала ворота, через которые можно было попасть на территорию дворца.
— Я начинаю думать, что у вас и, правда, идеальный союз.
К дому подъехали спустя полчаса, ибо улицы немного разгрузились после час пик, потому можно было спокойно передвигаться, не опасаясь нарваться на долгоиграющую пробку. Уже въезжая во двор, освещенный несколькими фонарями, Сергей вдруг прищурился, глядя куда-то в сторону подъезда Паши и пробормотал:
— А это что за тощий индивид у вашего подъезда с веником оттирается?
Паша удивленно оторвал взгляд от своего окна и даже вытянул шею, усевшись прямо в кресле, наблюдая, как довольно высокий тип в темной весенней куртке, стоит, переминаясь с ноги на ногу, держа в руках букет пышных белых гортензий. Он периодически останавливался, вглядываясь в темноту вечера, скромно сжимая в пальцах крафт-бумагу, в которую были завернуты цветы. Что-то в нем показалось Паше знакомым и почему-то это чувство ему ни капли не понравилось.
— Знаешь его? — поинтересовался Сергей и Кенар отрицательно мотнул головой, решительно заявив, когда схватился за ручку двери, стоило машине Сергея остановиться напротив подъезда.
— Но щас узнаю, что это за ромашка у моего порога торчит.
— Мне остаться? Вдруг маньяк какой? — Паша с сомнением покосился на мальчика интеллигента, который заметив его, как-то приосанился, а стекла очков блеснули в свете подъездной лампочки. Он перевел взгляд с его округлого лица, на котором явно виднелся отпечаток бывшего школьного ботана, которого пару раз, возможно, спускали в унитаз, а затем повернулся к Сергей, поморщившись.
— Чем он угрожать-то может? Забьет меня своими саранками в туалетной бумаге? — с этими словами Паша решительно захлопнул двери, суя руки в карманы и нащупывая связку ключей, а затем двинулся к подъезду, присматриваясь к парню. Нет, было в нем что-то знакомое. От его стандартно синих джинсов, пуховика и очков до поджатых губ, которые стали еще тоньше, стоило Паше подойти ближе, решительно глядя на него. У парня даже кадык задергался, а небольшой округлый подбородок, грозивший в ближайшем будущем исчезнуть под вторым и третьим, он приподнял, будто пытаясь, стать выше, хотя был полголовы ниже.
— Что, фиалка подзаборная, тут трешься? — начал Паша, нисколько не церемонясь. Во-первых, он жутко устал, во-вторых, еще не до конца успокоился, чтобы с всякими личностями белобрысыми церемонится у врат собственной обители. Вновь всмотревшись в знакомые черты, он прошелся взглядом по курносому носу до зачесанных назад прилизанных волос и опустил глаза на букетик, который парнишка продолжал скромно сжимать. — Имей в виду, наши старушки дамы впечатлительные, потом не отделаешься одними ромашками по весне, — ехидно потянул Кенар, возвращая взгляд к лицу незнакомца, который поправив очки на переносице, процедил:
— Я к Кирочке. Меня зовут Андрей Стрельцов, а не фиалка, и вас я прекрасно помню, Павел, она мне говорила, что вы ее сосед.
