— Я… на таблетках, — только и успела выдохнуть девушка, тут же застонав громко. Движение пальца в ней заставило дернуться, а когда к нему добавился второй и вовсе вскрикнуть, невольно покраснев от стыда.
— Ставлю сто баксов на то, что соседи уже оккупировали нашу дверь, — прошептал Паша, прикусывая кожу на ее животе, ныряя языком в выемку пупка, чуть поддерживая за спину одной рукой и продолжая неспешное проникновение пальцами другой. Он никуда не торопился несмотря на то, что девушка невольно принялась ерзать по покрывалу, пытаясь изменить позу или хотя бы вобрать в себя больше. Давление внизу живота нарастало, но будто бы не хватало мощности для ослепительного оргазма. Отсутствие разрядки накаляли обстановку вокруг них, но похоже это напрягало исключительно Киру, потому что Паша продолжал изгаляться, скользя губами ниже, вовсе убирая пальцы и цепляя зубами край ее трусиков, чтобы потянуть их вниз.
— Ты специально? — выдохнула девушка со стоном, когда он нарочито медленно отбросил белье, целуя внутреннюю часть бедер, в опасной близости от перевозбужденного лона. Прямо у самого края резинки чулок.
— Это тебе за шуточки в клубе, — промурлыкал ехидно, стягивая сначала один чулок, а затем второй. И все это не спеша, будто бы сам не испытывал никакого дискомфорта, хотя это было далеко не так судя по потемневшему жадному взгляду, которым он окинул ее обнаженное тело, приподнявшись на руках. Леонова в нетерпении обхватила ногами его бедра, приподнимаясь и обвивая руками шею.
— Я тебя, честное слово, убью, — прошептала горячо, чуть опустив веки, — ты действительно опасен, Кенар.
Ответом ей была только насмешливая и очень многообещающая улыбка.
Она даже не поняла, когда он стянул свое белье во время поцелуя, которым накрыл ее губы. Просто почувствовала давление, неожиданно вскрикнув, когда Паша вошел в нее, растягивая, заполняя полностью собой все мысли, чувства и даже тело. Теперь был только он и ничего более.
Ногти впились в крепкие плечи, а сама девушка зарылась в его шею, со стоном втягивая его запах, словно желая слиться. Не пришлось даже привыкать к размерам его члена, она была настолько возбуждена, что буквально жаждала скорее почувствовать движение, потому нетерпеливо поерзала, чувствуя под пальцами, как напряглись крепкие мышцы.
— Нетерпеливая, — промурчал в буквальном смысле ей в ухо Паша, делая первое пробное движение и тут же сам застонал от удовольствия, готовый кончит в любой момент. В ней, с ней, неважно. Будто какое-то странное наваждение, мысли, заставляющие прижимать Львенка крепче к себе, желая слиться в единое целое. Один ритм, ускоряющийся и набирающий обороты с каждой новой прожитой секундой. Одно желание — все, что было у них сейчас, отдавали друг другу нисколько не стесняясь кричать до той самой ослепительной вспышки, накрывшей с головой в оглушительном оргазме. Собственный стон и хрип Киры, потонувший где-то в районе шеи, мимолетная вспышка боли, почти незаметная на фоне чистого незамутненного наслаждения.
Паша перекатился на спину, тяжело дыша, невольно поморщившись от неприятного жжения на шее, которая появилась, когда волна схлынула, оставив после себя сладкое послевкусие и полную разрядку. Нежные пальцы коснулись щеки, а он повернул голову к лежащей Кире, такой теплой. Мягкой и невероятно красивой, даже со своими встрепанными волосами, чуть размазавшейся косметикой под глазами.
— Знаешь, а ты действительно львица, — ойкнул от боли Кенар, когда невольно поерзал, а царапины на спине запылали, — серьезно, всю спину мне расцарапала и чуть шею не перегрызла.
— Самка богомола убивает самца после спаривания, — тоном школьной учительницы проговорила Кира, вызвав взрыв смеха. Грудь Паши затряслась от беззвучного хохота, а руки обняли девушку, которая попыталась подняться.
— Дай хоть в душ схожу, косметику смою. А то не богомол, а какая-то панда, — улыбнулась Леонова, наклоняясь и легонько целуя губы лежащего Павла. Волосы рассыпались по плечам, закрывая их светлой серебристой завесой. Кенар проигнорировал просьбу, ловко усаживая девушку сверху, встретившись с изумленным взглядом, ощутив довольно быстрое восстановление.
— Говорил же, забудешь обо всем, — хитро улыбнулся Паша, скользя ладонями вверх по талии, выше к груди и приподнимаясь, дабы поцеловать ложбинку, слыша слабый стон.
— Вообще-то я уже стара для таких подвигов, — выдохнула Кира, охнув, когда его ладонь шлепнула по ягодице и, улыбнувшись, послушно прижалась к нему. — Умолкаю, мой господин, — прошептала, приподнимаясь, готовясь ко второму раунду.
О Гринче она забыла напрочь, как, в общем-то, и обо всем остальном ровно до той минуты, пока ранним утром Киру не разбудил грохот, мат и недовольное кошачье шипение.
— Паша? — Кира сонно приподнялась в постели, которую под утро пришлось заправлять обратно, потому что в порыве страсти они пару раз даже матрас сместили, что уж говорить о перекрученном постельном белье да разбросанных по комнате подушках. Между ног саднило, а тело было таким разбитым и уставшим, словно весь вчерашний день девушка провела в спортзале на силовых тренировках, что недалеко от истины. Учитывая темперамент Канарейкина и его любовь к разнообразию.
— Этот кошак прыгнул мне на спину. С когтями! — прошипел откуда-то из-под кровати Павел, с трудом приподнимаясь. Кира с улыбкой повернулась в его сторону. С удовольствием разглядывая не только обнаженный торс, но еще и довольную морду Сникерса.
— А вообще мелкая. С нее же убиться можно, — продолжал возмущаться Паша, забираясь обратно и игнорируя настойчивый мявк кота.
— Кто тебе виноват, что ты отрастил ласты, два раза чуть не рухнув с кровати во время секса, — отозвалась Леонова, лениво взглянув на будильник на тумбочке. Время шесть утра. Им еще никуда не нужно вставать. Зато вот кот, похоже, так не считал, потому запрыгнул на постель, устраиваясь рядом с громким мурчанием.
— Он хочет есть.
— В шкафу есть корм, — буркнул Паша, не открывая глаз, притягивая девушку к себе ближе, игнорируя пушистого демона, который нагло пытался вклиниться между ними. Кира улыбнулась, опустив не глядя руку, погладив мягкую шерстку, утыкаясь носом в мужское плечо.
— Дверца же закрыта, он не откроет. Тем более корм в пачке, — попыталась убедить его девушка. Вставать совершенно не хотелось, да и вряд ли она бы смогла это сделать без посторонней помощи.
— Отлично, пусть учится открыть двери и пачки с кормом, — сонно ответил Кенар, практически засыпая под тихое мурлыкалье. Сникерс жалобно мяукнул, а Кира вздохнув. Пихнула его в плечо.
— Паш…
— Ммм… — раздалось откуда-то из подушки, в которую Паша уткнулся носом, пытаясь вновь заснуть. Пришлось снова его тряхнуть.
— Паша. Ну, у него же лапки! — настойчиво потрясла мужчину за плечо Леонова, на что тот сонно приподнялся, потирая переносицу, недовольно шипя, ругаясь и пытаясь сориентироваться в пространстве.
— Вот почему я не хочу детей. Никаких детей. Вообще. Кошки как дети, собаки как дети. Погуляй, покорми, помой, принеси, купи, — рычал Кенар, сползая с кровати, в то время, как Кира удобнее устроившись на подушках, втянула носом его запах, наблюдая как Канарейкин натягивает брюки, застегивая ширинку и хватает кота, который уже передумал есть, изъявив желание поспать. — Пошли, толстозадый. — Кот издал возмущенный мявк, но его крепко сжали, таща на кухню.
