Спускаясь, Паша выудил из кармана смартфон. Придется кое-кому встать пораньше, чтоб выполнить его работу — следить за ремонтом и тем чудиком дизайнером. А кто, как не добрый друг Тасманов на это способен? Так, спустя несколько длинных настойчивых гудков трубку, наконец, подняли, и на той стороне раздался сонный голос Ярика:
— Я убью тебя, Джон Сноу.
— Зима близко, ходоки уже идут, — брякнул в ответ Паша, спускаясь ниже на этаж, закидывая сумку на плечо, — просыпайся, солнышко, люди встали, работать пора.
На том конце застонали, тихо матерясь. Он даже представил, как Тасманов пытается оторвать голову от чьей-то груди. Вот всяко он там был не один.
— Че те надо, Кенар? Время видел блин, ранняя пташка? — пробурчал недовольный друг, совершенно нетипично для своего обычного поведения. Или того, к которому привыкли окружающие. — Кира что, одеяло сняла с твоей клетки, и ты проснулся?
— Ноги вырву, — беззлобно огрызнулся Паша в ответ, а в трубку засопели, — мне надо, чтобы ты встал, умыл свою красивую рожу и явился к десяти в ресторан, проверил как там ремонт. А то эти придурки опять что-нибудь учудят. Не хватало, чтоб Баболовский дворец сгорел второй раз.
— Ну, позвони Серому, — снова проворчал Ярик. Послышался женский стон, шиканье Ярослава и даже лай собаки. Последнему Паша действительно удивился.
— Это что, Пуся? — озадачился Кенар, снова останавливаясь на ступеньке, разглядывая кое-где облетевшую краску на стене, — она жива еще?
— А что ей будет? — фыркнул Ярик, судя по звукам поднявшийся с постели и зевающий, — ты меня прям за монстра держишь. Так че Серый?
— Они умотали на пять дней в Париж.
Вот нормальные люди ездят в Париж, а не на дачу. Во всяком случае нормальные люди в понимании Кенара.
Ярик присвистнул и хмыкнул.
— А сам?
— А я еду загород, — Паша даже скривился, прежде, чем добавил, — на дачу брата Киры. Там вся семья их собирается. Малина, картошка, куры, вскопай грядку, шашлыки, все дела, — пробурчал недовольно, а Ярик в ответ загоготал в трубку. Да так громко, что пришлось даже отвести смартфон от уха.
— Че ты ржешь, гиена?
— Дача и Паша, Паша и дача, — продолжал смеяться Тасманов, уже даже не пытаясь, успокоится. Сам Канарейкин надулся, спускаясь на первый этаж, нажимая на кнопку домофона. Раздался противный писк, и дверь открылась, а сам Кенар вышел во двор, освещенный ярким утренним солнцем. Было немного прохладно, даже для него, а под большой яблоней с молодыми зелеными листочками возле его машины стояла Кира, которая обхватив себя одной рукой, что-то рассматривала на экране смартфона. Паша нажал кнопку, снимая блокировку, и кроссовер завелся с тихим рыком и Леонова ловко запрыгнула на пассажирское сидение впереди, когда двери с щелчком открылись.
— Имей в виду, если я позвоню, и ты не ответишь, я тебе башку сверну белобрысую, — буркнул Кенар, обходя своего Рафика, — ни одна фанатка не опознает потом.
Тасманов перестал ржать и снова засопел недовольно.
— Почему опять Ярик? — поинтересовался он ворчливо, — вы значит, все развлекаетесь, а я работай. Я, между прочим, тоже занятой человек!
— И чем же? — с фальшивой искренностью изобразил удивление Паша. Ярослав замялся, подбирая слова.
— Ну… Эээ…
— Так, мальчик по вызову, давай живо собирайся. Я буду проверять, так что не думай халтурить, — приказал Паша, забросив сумку в багажник и забираясь в салон. Он встретился взглядом с улыбнувшейся Кирой и оглянулся на подъезд, где уже появились соседи, перетаскивающие свои баулы, которых похоже стало еще больше.
— Ладно, — фыркнул Ярик.
— Я проверю!
— Да понял я!
Паша удовлетворенный отключился, а Кира задумчиво смотрела на Любовь Петровну, которая тащила в руках какую-то палку, посаженную в большой белый горшок.
— Мне кажется, я погорячилась, — вздохнула девушка, видя, как тащат к открытому багажнику соседи свои вещи, а RAV4 проседает под весом закидываемых в него ящиков, мешков и баулов. Сам Паша сочувственно погладил руль, вздыхая.
— Бедняга, обещаю, я заправлю тебя лучшим в мире бензином.
— Ты что, с машиной разговариваешь? — поразилась Кира, а Паша стрельнул в нее недовольным взглядом.
— Между прочим, машина лучше людей, — он взглянул на переноску с котом в руках девушки и добавил, — даже лучше, чем кот.
Леонова захихикала, качнув головой.
— У тебя все лучше людей, ты ж мизантроп.
Ответом ей было только очередное фырканье. Затем на задние сиденья погрузились соседи, с довольными лицами с большой кадкой с цветком. Паша взглянул назад, озадаченно наклонив голову, разглядывая зеленую палку с шипами.
— Роза. Голландская. Отвезу, потом пересажу, — пояснила Любовь Петровна гордо.
— Зачем ты вообще ее выкапывала, — проворчал Виктор Степанович, выискивая ремни безопасности и пристегиваясь, оглядывая салон, — хорошая колымага. Сколько стоит?
— Много, — буркнул Паша, отворачиваясь, копаясь на панели в компьютере, проверяя уровень топлива, а затем принялся задавать маршрут в навигаторе. Раза два набрал Пятые сады и Краснобуйские, но общего маршрута так и не нашел. Затем набрал по отдельности каждый, уже понимая, что дело пахнет керосином. Дачи на Пятых садах и поселок городского типа находились в совершенно разных местах. Более того. Противоположных. Он резко повернулся к Кире и поинтересовался:
— Помогать людям, да? — девушка съехала по креслу, насколько позволял ремень, попытавшись слиться с окружающей обстановкой, а парочка на заднем сидении подавала голос.
— Ой. Как хорошо, что вы нас решили подвезти.
— Да, мать, это ты отлично придумала. А то сейчас бы пока метро на конечную, пока автобуса дождались, пока дотелепались, а тут Паша нас с ветерком домчит, да Павлик? — радостно заметил Виктор Степанович, на что «Павлик» скрипнул зубами, тихо выругавшись, открывая окно и включая плейлист. Из колонок забили басы, а машина тронулась с места, выруливая по пустому двору. Ведь нормальные люди по субботам спят.
— Ой, Пашенька. А можно включить Стасика Михайлова?
— Какой Михайлов, мать? Паха, давай включи шансон, Мафик это то, что нужно для хорошей поездки. Ты молодой, оценишь!
— Достал со своим Мафиком, каждый день его слушаем! Лучше Лолиту, да Кирочка, ты же слушаешь Лолиту Милявскую?
— Началось, успокойся Любка, Кира девка молодая, еще под стол пешком ходила. Когда твоя Лолита уже телесами трясла!
— Да чтоб ты понимал в хорошей музыке! — возмутилась Любовь Петровна, едва не подпрыгнув до потолка вместе с розой, — только и горазд эти жуткие тюремные песни слушать!
— Поженимся, будем ходить на оперу и слушать классическую музыку, — буркнула Кира тихо, пока на заднем сидении ругались соседи. Паша бросил на нее заинтересованный взгляд и улыбнулся.
