— Сюда иди, морда помятая, — схватил друга за шею, потирая кулаком макушку, с наслаждением чувствуя как тот вырывается, вереща на весь коридор. Удивительно, как консьержка элитной высотки не проснулась.
— Ай! Кенар, сбрендил?! Я только вчера подстригся! — возмущался Тасманов, перехватывая поперек корпуса, пытаясь завалить. От их шума проснулась собака, обтявкавшая обоих, гордо удалившаяся в сторону зала, дабы устроится на диване напротив большой плазмы.
Извиняться для девчонок и слабаков. А парни прощения не просят, потому помутузив друг друга с пару минут, застыли, тяжело дыша. Оба с не сошедшими синяками да ранами, усталые, но довольные, в какой-то мере теперь точно свободные от бремени обид, нависшим между ними тяжелым грузом.
— Ты с ней не помирился? — первым нарушил тишину Ярик, отпуская Кенара, с любопытством разглядывая вздохнувшего друга.
— Неа, — пожал плечами, пиная рассеянно мяч обратно к Пусе, который та умудрилась выкатить из-за тумбы, не пожелав оставаться в стороне от основного места действа. Затем сунул большие пальцы в карманы джинсов, пожимая плечами. — Из-за этой фигни столько наговорили друг другу все, что теперь вряд ли получится просто забыть.
— Не ты ли говорил мне, что дерьмо случается и его типо пережить нужно? — поинтересовался блондин, двигаясь в сторону кухни. Паша, недолго думая, стянул ботинки, наплевав на чистоту, шагнул следом, привычно устраиваясь на подоконнике единственно девственно стерильного места в квартире Тасманова. Приняв у друга из рук стакан виски, поморщился, отпивая и доставая сигарету.
— Ты меня так оправдываешь или в упрек произносишь? — спросил, с намеком на их ссору, но в ответ Ярик лишь хитро улыбнулся, запрыгивая на стол рядом с откупоренной бутылкой. Та покачнулась, но ловко обхватив пальцами, парень хмыкнул, доливая в свой бокал немного янтарной жидкости. Собачка в коридоре снова тявкнула, а по паркету зацокали коготочки маленького шпица, отвлекая от раздумий.
— Это Рысенок, — вдруг выдал Ярослав совершенно неожиданно, заставив Пашу удивленно замереть, не донеся тлеющую сигарету до рта.
— А?
— Рысенок, — терпеливо повторил Ярик, закатывая глаза. — Раиса сказала, что нам стоит помириться. Объяснила мол, ты был не в себе, я тоже, все дела, бла-бла-бла. Чего? — глаза Паши распахнулись, будто из орбит выпасть готовы. Ущипнув себя за запястье, Кенар выдохнул:
— Чего она тебе сказала?! С каких пор вы вообще общаетесь?!
— Так с клуба же, — невозмутимо ответил Ярик, проведя ладонью по светлым волосам. Улыбнувшись. — Почему нет? Она забавная. Для женщины, — хмыкнул, а во взгляде промелькнуло что-то отдаленно печальное. Паша вновь почувствовал раскаяние вкупе с удивлением, беспокойством и сомнением.
Чем может кончиться дружба между мужчиной, падким на все, что имеет грудь и женщиной, в него влюбленную? Явно ничем хорошим. Хотя с другой стороны, разве его это касается? Раиса взрослая женщина, пусть наивная до безобразия. Тем более, сейчас поднимать этот вопрос совершенно неуместно, они едва помирились.
— Не ссы, я воспринимаю ее как друга, — будто прочитав мысли Паши, ответил Тасманов. По лицу Кенара мелькнуло сомнение, но он кивнул, задумчиво скользнув взглядом по другу. Ведь какая разница, благодаря ей они помирились. Надо будет хоть пригласить ее куда, выпить всей компанией, может, если Ярик узнает лучше девушку…
— И об этом тоже не думай, птица-сводник, — сразу предупредил Ярослав, грозя сигаретой, зажатой между пальцами, которую только раскурил. — Никаких отношений, ты знаешь, у меня с ними не складывается.
— Но если очень постараться…
— Неа, нет Кенар. Прекрати уже. Мы вообще тут собирались обсуждать тебя и твой бесконечный Дом 2.
— Любовь я свою еще построю, не волнуйся. Прямо завтра и начну массовую застройку своего не паханого поля под будущие крепкие отношения. Ты есть не хочешь?
— Надеюсь не твоего приготовления блюда?
— Окстись, не настолько я кровожаден. Купим пельмешек в круглосуточном магазине, уж с этим мы справимся…
— Главное, чтоб не ты варил.
— Че начал-то. У меня уже получается вполне себе приличная яичница, а картофель больше не пригорает!
— Она теперь просто горит?
— Щас вспомним о том, что отношения залог успеха мужчины в жизни!
— Паша?
— Да?
— Я тебя сейчас в окно выкину.
Глава 27 — Со старого козла не сдоить молока
В чугун головы ворвалась мелодия звонка смартфона, отражаясь от стенок черепной коробки и давя на бедный, всего пару часов назад уснувший мозг. Паша с трудом оторвал голову от подушки, со стоном прищуриваясь от ярких лучшей солнца, пробивающихся сквозь плохо задернутые шторы окна спальни Тасманова.
— Тасман, — хриплым голосом позвал друга, охая от боли, сдавившей виски, обхватывая свою многострадальную часть тела руками и невольно оглядываясь, ища взглядом Ярика. Дабы тот отключил свой телефон.
Хозяин квартиры нашелся на коврике в обнимку с собачкой. Дрых, приоткрыв рот, сопя в обе ноздри, нисколько не напрягаясь от шума.
— Козел, — буркнул, принявшись судорожно искать злосчастный орущий аппарат. От резких движений помутилось в глазах, пришлось немного притормозить, но спустя две подушки в шелковых наволочках да одеяло, нашелся смартфон самого Канарейкина, оповещающий о входящем звонке.
— Ладно, ты не козел, — снова сам себе сказал Паша, с трудом пытаясь прочесть имя на экране, но лишь завалился обратно, успев ответить.
«Кенар, твою мать, ты, что урод творишь?!»
Ор из трубки был такой, пришлось даже отодвинуть от уха подальше, косясь на злосчастный агрегат, вычитывая имя. Пока собеседник отборно ругался словами на двух языках не самого приличного содержания, Паша думал и вспоминал: кто такой «Саня Брат-мудазвон». У него вроде нет брата. Или есть? Может пока за ночь пили с Тасмановым, да пельмени, замороженные, в микроволновке жарили, появился? Это параллельная вселенная?
Уже хотел уточнить, как собеседник прооравшись, сам процедил в трубку:
«Я эту херню долго терпел. Когда моя сестра рыдала у меня на кухне, считал, вы сами со своим дерьмом разберетесь, взрослые люди. Видимо ошибся! Два барана тупых, но ты вдвойне! Какого хера позволяешь всякой мрази твою женщину обижать!? Или запала закончился, не нужна стала?!»
Вот тут до бедной тяжелой головы Паши дошло — это Саша Леонов и он его в чем-то обвиняет. А обвиняет, значит, пытается вину скинуть. Разве Кенар виноват? Буйный нрав подал первые признаки жизни, разгоняя по венам в мгновение ока огонь раздражения. Вот не зря Паша никогда людей не любил. Одни проблемы с ними. И что он там про Киру заявил, тоже пока не понимал, но выяснять собирался.
— Ты мне в трубку не ори, носорог, — рявкнул, прерывая поток информации, сжимая пальцами до хруста смартфон, поднимаясь. В душ и решать проблемы. Сказал вчера Тасманову, что больше не потерпит никаких выкрутасов. Точнее сказать, это он совсем пьяным заявил, но еще никогда Паша не упивался до такой степени, чтоб не помнить свои обещания. — Какого лешего лезешь вообще, две недели молчал, — огрызнулся, осторожно перебираясь через раскиданные по всей квартире вещи.
