«Ты смотри-ка на него, огрызается», — прорычал Саша, сопя на том конце.
«Пока Киру на работе унижали всячески, ни разу ухом не повел, теперь гляжу смелый?! Не разберешься ты, тогда встряну я! Она меня слезно умоляла не лезть в это, мол, сама после больничного разберется со своим самодуром руководителем. Думал, может, отойдет, вы помиритесь, но теперь…»
— Остановись! — гаркнул так, что удивленная Пуся выглянула из комнаты, прижав к голове уши. Сам Павел застыл посреди коридора, так и не добравшись до ванной, ощущая себя в каком-то анекдоте. Или точно другая вселенная. Кира, начальник-самодур, унижения? О чем он вообще?
«Ты не знал?», — уже более спокойный тон, с проскальзывающими нотками гнева, однако не в сторону Кенара.
— Нет, не знал. И теперь хочу знать, что за у*бок моей будущей жене нервы треплет! — прошипел, решительным шагом двинувшись в сторону санузла.
Со всем остальным разберется, потом. С Кирой поговорит, они обязательно придут к консенсусу. Двух недель достаточно было, дабы понять, что друг без друга они не смогут. Пусть она у него замороченная, немного странная и дьявольски ревнивая, так разве оно не хорошо? Вчера Тасманов не зря заявил одну интересную вещь.
«Не хотел признавать, даже во время ссоры, но с ней Кенар, ты становишься лучше. Никто кроме Киры не имеет на тебя такого положительного влияния. И вам вдвоем никто на свете не нужен, чтоб быть счастливыми. А дети? Мне кажется, это будут самые счастливые птенчики канарейки на всей Земле»
Есть в этих словах доля правды. А Тасманов, много на свой малый век успевший отхлебнуть от жизни, порой бывал очень и очень мудр. Конечно, когда не устраивал оргии или не захламлял свою берлогу.
Потому сейчас Паша собирался, слушая рассказ Саши, точнее, он вываливал на него то, что Кира отчаянно прятала последние месяцы и медленно сатанел. Если к старым синякам добавятся новые, в этот раз будут за дело.
— Леонова, ты самая настоящая предательница!
Кира захлопнула двери кабинета Валерия Вячеславовича, чувствуя невероятную свободу.
Будто огромный кусок гранита с плеч свалился. Правду сказала вчера эта странная девица Алла, долго-долго хохотавшая над ее ревнивыми вопросами и взорами — нет лучшего способа стать счастливее, чем уволится из дыры, в которой тебя все бесит.
Сегодня случилось именно это. После внепланового девичника, с неожиданной поддержкой четырех таких разных, абсолютно не похожих женщин, она в какой-то момент поняла — ничего само никогда не разрешается. Сколько не плыви по течению, однажды придется взять в руки весла, дабы направится туда, где твое счастье обитает. Пусть пока без плана действий, главное маршрут построен. Поэтому начала с самого важного момента своей жизни — увольнения.
Не стала даже разговаривать на тему компенсации. Этот вопрос обещала решить Кристина и Кира уверовала в эти слова, особенно, когда при слове «прокуратура», нервный старый козел, именуемый директором, подписал-таки ее заявление на увольнение день в день.
— Сваливаешь, наконец, — шипящий голос рядом заставил затормозить, оглядываясь на Алину. Странно, почему раньше считала красивой столь безобразную особу? Губы вечно поджаты в тонкую линию, на лбу пара морщин от постоянного недовольства, не скрываемые никакой косметикой. Глаза маленькие, ноги кривые, как там Лана заявила? Две спички, сломать этой козе кривоногой.
— Смолена, — начала спокойно, издалека, как говорила пару минут назад с начальником, нервно дергающим галстук. Даже орать пытался, пока девушка не призвала к тишине, подключив свой фирменный холодный взгляд. Сейчас Смолена отскочила, взвизгнув точно крыса, которой отдавили хвост. — Вот смотрю и никак не пойму. Что я тебе такого сделала, а? Ты ко мне с первого дня цепляешься, ощущение, будто я у тебя мужика из-под венца увела, — озадачилась впервые этим вопросом, осознавая.
Ей действительно интересно!
В ответ брюнетку перекосило от неистовой злобы. На секунду Леонова даже испугалась, вдруг у нее так челюсть навечно сведет, бедная говорить не сможет. Хотела уточнить состояние, не стала, замечая потряхивание тела несчастной. Мысли ворохом пронеслись в голове: сейчас перекорежит, не дай Бог инфаркт. Скажут еще, Кирочка довела.
Краем глаза заметила любопытные лица знакомых дам из бухгалтерии, секретаршу начальника, прекратившую перебирать бумаги, отчаянно прислушиваясь к назревающему скандалу. Женщины порой такие женщины.
— Ты! — обвиняющий жест, тычок пальца в район лба. Сама Леонова вздрогнула, озадаченно вскидывая брови. — Из-за тебя все! — брызгая слюной от бешенства, заорала Алина, тряся распавшейся прической. Отвратительное зрелище, как и вся эта истерика, которая не имела под собой подоплеки.
— Ну, я? — спокойно переспросила девушка. Еще вчера Раисе и другим девочка ревела в плечо, отпивая вина да суши поедая, сегодня уже спокойно аки статуя Свободы. Точно можно собой гордиться. Кажется, она пришла к полному равновесию.
— Ты его забрала! — орала эта припадочная, бросившись, было на Киру, но ее вовремя перехватили Настя с Василисой. Рядом бегала Вера Владимировна, отчаянно заламывая руки, причитая.
— Кира, как ты могла! — визжала Катерина Молева, а сама девушка пыталась понять, чего она там могла. Или у куриц совсем разум отказал на почве недоплат? Дверь кабинета начальника с грохотом стукнулась о стену, привлекая еще большее количество сотрудников к этой ссоре. Неподалеку в гурьбе немногочисленных людей, еще работающих на контору или дорабатывающих последние дни, мелькнула головы Федорова Дмитрия, Кости Жданова и Виталика Грачева.
— Ууу, бабская драка! — радостно потер ручки программист. Послышался шум, тихие разговоры, взгляды метались со спокойно стоящей Киры, чуть вздернувшей подбородок на разъяренную Алину, которую удерживали две девушки.
— Что тут происходит!? — грозно взревел Валерий Вячеславович, но опасливо, из-за двери собственного кабинета, чтоб в любой момент там спрятаться. Пригладил рубашку на отъевшемся пузе, косясь мутным взором на Леонову, затем к своей любовнице.
— Паша Канарейкин! — прошипела не хуже кобры Алины, заставляя Киру вздрогнуть, изумленно распахнув глаза. Паша? Причем тут Кенар вообще? — Знаешь, как я ненавидела тебя, сучка? Со мной поступил, как с другими: провел всего ночь, уйдя на следующее утро. Ни звонка, ни прощания. А тебе все! Все! Да он рядом с тобой вертелся, в рот тебе заглядывая! Что такого особенного нашел, ты же… ты… — она запнулась, разревевшись, а с десяток осуждающих женских взоров обратились в сторону ошарашенной Леоновой. Рот открылся, но ни слова не вылетело.
Так вот оно в чем дело. Одна из тех, кого позади Кенар оставил. Так долго исходящая злобой от того факта, что выбрали не ее. И конечно, суд по перешептыванию, все решили, будто Кира чужого мужика отбила. Разве надо людям много времени, чтобы виноватого найти?
И в ту же секунду пришло такое облегчение, сравнимое, наверное, только с полной и окончательной победой.
