— Выгоню, — прошептал, вдруг хватая за талию, сжимая мягкую золотистую ткань, усаживая свою невесту на стол и шагнув назад, захлопнул двери, дабы никто не ворвался. — При одном условии.
— Это, каком, лиса ты хитрая? — прищурила глаза, устроившись удобнее на уже знакомой поверхности. Паша вернулся к ней, кладя руки по обе стороны от нее, заглядывая в глаза, чуть наклоняясь, мурча от удовольствия, втягивая носом ее аромат.
— Паша?
— Декрет штука такая, нельзя же будущей матери разрешать проблемы ресторана, будучи на сносах, — прошептал, скользнув рукой по бедрам, собирая ткань платья в кулак, вставая между ногами замеревшей Леоновой.
— Ты же не хотел, — выдохнула от удивления с трудом, едва не пропустив момент, когда хитрый Кенар расстегнул замочек на спине, аккуратно потянув собачку вниз.
— Года три назад я и жениться не планировал, кто вообще старое понимает? — фыркнул, целуя изгиб шеи, прикусывая кожу, слыша сбившееся дыхание, скользя по ребрам к груди, стаскивая платье. — Канарейкина, что за глупые речи. Не меньше двух точно, а там как получится.
— Ох, Павел, разогнался-то, — хихикнула, стараясь унять дрожь от счастья, затопившее все внутри. Да так, что чуть не забыла о миссии, которую планировала вот же месяц с момента их расставания на время ее поиска себя. Вцепилась в пиджак, скользя ноготками по дорогой ткани, выдыхая в ухо:
— Паша, погоди.
— Мм, потом, — проворчал, обхватывая ее лица ладонями, дабы поцеловать, но девушка не дала, положив ладонь ему на губы.
— Две минуты, — улыбнулась, отталкивая, слыша недовольный стон, поправляя на ходу платье, точнее придерживая на груди, пока обходила стол, ища заветную коробочку в подарочной упаковке.
— Ну чего там, — проворчал, с любопытством вытягивая шею, когда Кира с торжественным криком достала какой-то прямоугольный предмет, обернутый зеленой праздничной бумагой. Подошла к нему, вручая прямо в руки и пока Паша озадаченно вертел подарок, забралась обратно на стол, кивнув на вскинутую бровь.
— Открой.
Любопытство победило, сорвал бумагу, открывая черную изящную коробочку, доставая изнутри самый обычный ежедневник в лаконичном простом оформлении из кожи, озадаченно рассматривая.
— Предлагаешь мне записывать своих врагов и вести учет на старость? — хитро спросил, не понимая смысла подарка.
— Дурак, — рассмеялась, пока Кенар надувался от обиды. — Открой.
Фыркнул, распахивая первую страницу, пробегая глазами по исписанным ее почерком строчкам. Пока читал, сердце замирало. Легкий страх от того, что он ее не поймет или посмеется над глупостью такого презента, подал признаки жизни, но сама Кира старалась оставаться невозмутимой, пока он переворачивал страницы одну за другой.
— Ты говорил, что я ничего тебе не рассказываю, — прервав тягостное молчание, выдохнула, прокашлявшись, стараясь изгнать подальше глупые мысли. — Сюда я записала все, что когда-либо скрывала. Свои мысли, свои переживания и страхи. Все что происходило со мной, как до встречи с тобой, так и после. Едва уместила, но теперь могу сказать точно, что здесь вся моя жизнь, которую я могу, смело вручить тебе в руки. Как подарок, в твой день рождения.
Он все еще молчал, пробегая по строчкам, а она ждала, чуть сжимая края стола, стараясь не думать, не поддаваться панике, когда Паша пролистал страницы до последней, пробегаясь взором по строкам.
— Кенар?
Голос чуть охрип от напряжения. Вдруг не поймет, вдруг снова не услышит ее.
— Ты что, реально смыла золотую рыбку в унитаз? — удивленно спросил, поднимая на нее круглые глаза, захлопывая ежедневник. С плеч свалилась огромная гора, а сама Леонова надула щеки, возмущаясь таким обвинением.
— Мне было три, и я думала, что там ее ждут другие рыбки!
— Живодерка, — довольный собой, потянул Паша, шагнув к ней, откладывая ежедневник на стол, вновь обнимая свою невесту. — Ой, не знал, что ты у меня такая жестокая. Прям черная вдова. Того гляди меня куда смоешь.
— Вот больше не буду тебе ничего рассказывать, — проворчала, обнимая за шею, невольно улыбаясь, хоть пыталась делать строгий вид. — Все в шутку обращаешь, дурья голова.
Пара легких касаний, почти невесомые поцелуи, а между ними улыбка и смех самой счастливой на земле пары.
— Конечно, ты ведь меня за мое чувство юмора любишь. Я вообще у тебя весь из себя прекрасный.
— Самомнение размером с Эверест, дорогой.
— Ну, так…
За дверью послышался шорох, а затем довольный голос Тасманова:
— Канарейкины, вы че там ляличек делаете? Паша, киндер сюрпризы надо делать на кровати. Как потом в глаза детям смотреть будешь, и говорит: «сына, я сделал тебя на договоре поставки мраморной говядины»… Ой, стыдоба какая. Хватит лобызаться, имениничек, дядя Яра принес тебе подарочек, так что натягивай штанишки и вперед!
— Ярик! — заорали оба, слыша хрюкающий смех Тасманова.
— Чуть что сразу Ярик, что за люди пошли!
Эпилог — Как пожениться, невзирая на родственников
— Тетю Фаю и дядю Мишу!
— Тетю Лиду по Сашенькиной линии, она обязательно должна быть!
Паша с Кирой с ужасом смотрели, как увеличивается список на свадьбу с довольной приличной цифры в пятьдесят человек до четвертой сотни с учетом прессы, бизнес-партнеров и всяких с обеих сторон. Елена Семеновна переговаривалась с матерью Киры, с Людмилой Сергеевной, что, похоже, вдвоем они могли сами организовать свадьбу и поженить их с Кирой без участия жениха с невестой вообще.
— Женится, конечно же, во дворце. Свадьба обязательно не слишком пышная, но запоминающаяся. Надо будет напомнить некоторым гостям о дресс-коде.
— Да-да, Людочка, никаких джинсов у мужчин! — закивала Елена. В это время Александр с Владимиром тихо переговаривались то и дело, бросая взоры сначала на жен, потом сочувствующие на детей, с грустью, сидящих посреди этого кошмара в окружении списков, пригласительных и примеров оформления. Тамада, фотограф, выбор меню, рассадка, даже платье невесты — за все вплотную взялось старшее поколение, безуспешно взывавшее к привлечению молодых.
— Это же ваш особый день! — пыхтела от возмущения Елена на очередной отказ участвовать.
— Вы его запомните надолго! — кивала Людмила.
— Потому что жених с невестой в конце помрут от ваших стараний, — язвил в ответ Паша, махая на это рукой. Его уже изрядно бесило постоянное дерганье ради подбора агента или выбора тортика. Пока Алла не взяла на себя всю часть по приготовлению еды, застрелился бы, прежде чем утвердили меню.
— Убейте меня, — простонала Кира, чувствуя привычную утреннюю тошноту. Дети — это цветы жизни, но не когда тебя наизнанку выворачивает, а сама ходишь подобно приведению по стеночке половину дня. К тому же ей все время хотелось плакать. И фруктов. Экзотических. Весь холодильник теперь был забит продуктами с непроизносимым названием. Не выспавшийся, раздраженный Паша с мыслю отключить ей кабельное, чтобы больше не смотрела передачи о животных. Ремонт в новой огромной двухэтажной квартире в новостройке и набирающий обороты бизнес, отнимающий кучу сил да времени.
