— Так и знал, что ты не признаешь, — хохотнул смертник, зубы так и сжались от злости.
- Серега, какого хера?!
Издевательский хохот его школьного друга заставил Пашу зашипеть от недовольства, мысленно проклиная день, когда связался с этим остолопом. Правда, в отличие от самого Павла, Сергей Радов был куда успешнее. Вот уже последние года он покорял вершины европейского общества, вливаясь в финансовые структуры точно озорной журчащий ручеек в большую реку, но совершенно в нем не растворяясь. Сергей вкладывал и преумножал свой капитал через всевозможные финансовые проекты, акции различных компаний, рисковал и жил на всю катушку, начиная с момента, когда бросил все, уехав на вольные хлеба через год после окончания 11 класса, не пожелав поступать в медицинский вуз, как рассчитывала его семья и думали друзья.
Именно поэтому рисковый, живущий полной жизнью Сергей сейчас был там, а Паша здесь.
— Я тут слыхал ты теперь безработный, не хочешь, увидится? — усмешка, сквозившая в голосе друга, заставила Кенара закатить глаза, с минуту задумчиво разглядывая однотонные обои нейтральных пастельных тонов с каким-то ромбическим рисунком. Узкая полоска света от фонарей на улице освещала темную комнату, падая прямо на огромный плазменный телевизор, стоящий в гостиной и который включался только в случае больших просмотров скаченного с интернета кино или сериала.
— Допустим? — ответил, все еще не понимая, к чему клонит одноклассник, устраиваясь по-турецки на диване и откидывая синтепоновое одеяло в сторону, проведя рукой по всколоченным каштановым волосам, с отвращением чувствуя отросшую щетину на щеках и подбородке.
— Так, вот, Пабло, — радостный голос Сережи еще больше настораживал, — у меня тут есть проект, ради которого я вернулся в страну. И мне позарез нужен твой большой, умный и аналитический мозг.
Кенар только вздохнул, со стоном откинувшись на подушки, слыша, как в коридоре за закрытой дверью раздался легкий шум и тихие шаги. Полоска света от включенной лампочки просочилась через закрытую дверь гостиной, невольно заставив повернуться в ту сторону.
— Давай в 12 на Самольской, там есть неплохое кафе с хорошей кухней и малочисленным населением внутри, знаешь, где это? — проговорил он, с трудом подавляя желание выглянуть из комнаты, дабы посмотреть, что там делает Кира.
— Найду, — уверенно проговорил Сергей, озорно добавив, — все еще не любишь людей? Мизантропируешь?
— Все еще мезантропируешь, — передразнил его Павел, рыкнув в трубку, — пока!
Он недовольно сбросил звонок, откидывая подальше смартфон и уселся поудобнее, вдруг осознав, что уже не заснет.
— Козлина, — пробурчал мужчина, поднимаясь и тыкая не глядя в кнопку выключателя, отчего яркий холодный свет озарил комнату, заставив, прищурится на пару секунд. Еще пару минут Паша медитировал стоя у дивана, а затем принялся убирать постельное, задвигать диван обратно в изначальное положение и передвигать столик, расставляя все невероятной тщательностью.
Кира молча, смотрела, как Паша выходит из гостиной, направляясь в ванную, откуда она вышла пару минут назад. Девушка слышала, как он разговаривал по телефону, и сильно удивилась, не понимая, кто мог звонить в такую рань. Уж явно не работодатель с предложением о работе. Тем более, что с утра Кенар обычно всегда был не в духе и общение с ним грозило как минимум испорченным на день настроением.
Поэтому, когда чисто выбритый и умытый Павел с блестящими влажными растрепанными волосами, потемневшими от воды, вошел в кухню, она лишь осторожно принялась готовить завтрак, изредка бросая на него взгляды, точно определяя момент, когда уже можно говорить. Молчание затягивалось, Канарейкин обхватив пальцами любимую большую черную кружку с забавной надписью, о чем-то думал, уставившись в стену. Ленивое, чуть расслабленное выражение лица, могло бы обмануть любого, если бы не напряженные кисти рук и поджатые губы. Когда живешь, бок о бок с парнем, который неожиданно может взорваться из-за того, что кто-то неудачно пошутил или не туда складировал вещи, невольно учишься читать по мимике лица и языку тела. Не то, чтобы такие случаи бывали так уж часто, но иногда Паша мог сорваться и наорать, а то и осыпать кучей нелицеприятных эпитетов, если у него испорченно настроение, или он выспался.
А по утрам его настроение всегда была где-то на уровне плинтуса.
— Знаешь, у нас чай заканчивается черный быстрее любого другого. Иногда мне кажется, что у нас завелся домовой, — сделала попытку пробить стену раздражения Кира, осторожно ставя на стол тарелки. К слову она просто поразилась их белизне и всеобщей чистоте, видимо вчера у Паши был невероятно трудный день.
— Чай — основа всего, — демонстративно подняв кружку в величественном жесте, проскандировал Кенар, заставив девушку весело улыбнуться. Кажется, буря миновала, а значит, можно было спокойно заняться омлетом с овощами и продолжить беседу.
— Хочу заметить, это потому что кто-то слишком много пьет, — хмыкнула Леонова, потянувшись к банке с кофе, стоящей на верхней полке висящего шкафчика, но ничего не вышло. Она подпрыгнула, пытаясь добраться до нее, мысленно ругая себя, на чем свет стоит, что задвинула ее в такую даль.
— Дай я, ты похожа на прыгающего гнома, — травянистый запах геля для душа окутал ее с ног до головы, заставив невольно вдохнуть его, прикрывая от удовольствия глаза, когда крепкая грудь мужчины коснулась ее сзади, а его рука с легкостью достала банку, вручая ее Кире.
— Еще раз назовешь меня гномом, будешь сам себе готовить, жердь, — шикнула она, сделав притворно обиженный вид, оборачиваясь к мужчине и натыкаясь взглядом на обтянутую белой футболкой грудь. Девушка задрала голову, посмотрев в довольное лицо, прижимая к себе банку с кофе.
— Чего ты ухмыляешься, дядя Степа? — карие глаза прищурились, всматриваясь в красивое лицо невольно остановившись на небольшой горбинке на носу и опустившись к полноватым губам.
— Да вот думаю, нужна нам ростовая разметка или нет? — словно бы задумавшись, ответил Паша, тут же хохотнув и легко хлопая ее по светлой макушке, зарываясь пальцами в длинных волосах, намеренно ероша ее прическу.
Кира только хлопнула его по крепкому плечу, тихонько ойкнув от боли в отшибленной конечности, которую Павел, перехватив, притянул к губам. Легкий поцелуй обжег светлую кожу на тонком запястье, сверкая зелеными глазами, такими же наглыми и хитрыми как у кота. В принципе, он и был похож на кота. Мартовского.
Отдернув руку, девушка хотела было шикнуть на него, но заметив маленькую царапину на подбородке, коснулась его лица. Непроизвольно, на инстинктах.
— Порезался что ли? — озадаченно спросила, заворожено глядя на царапину, следя как ее пальцы, скользя по его гладко выбритой коже. Паша вздрогнул, когда она коснулась его губ, и это заставило Киру очнуться, тут же шлепнув его легонько по носу, отчего мужчина даже отскочил от неожиданности.
— Все потому что, ручки у тебя Кенар, платиновые, но из одного известного места! — ехидно потянула, отворачиваясь к столу вновь, открывая банку и хватая первую попавшуюся чайную ложку, дабы насыпать кофе в кружку, стараясь не обращать внимания на свои растрепанные чувства. Какого черта с ней происходит?
