— Не любишь ты меня, Львенок, совершенно не любишь и не ценишь, — раздался обиженный голос Павла за спиной, отчего она невольно снова улыбнулась.
«Уважаемый Павел Александрович, спасибо, что откликнулись на нашу вакансию. В данный момент мы не можем предложить вам работу, но вашу резюме добавлено в базу данных нашего предприятия. Желаем успехов в поиске дальнейшего трудоустройства.
С уважением начальник отдела кадров
«ПАО СильверБанк», Мухина Наталья Степановна»
Паша провел пальцем по экрану смартфона, открывая отклики с сайта по иску работы, чуть прищурив глаза и мрачно фыркнув, закрыл почту, оглядывая заснеженную улицу. Повсюду сновал народ, спешащий по своим делам, пряча носы и щеки в необъятных шарфах и высоких воротниках. Одна девушка прикрывалась от очередного мощного порыва ветра со снегом капюшоном зимней парки с ярко-розовым мехом какого-то несчастно убито животного, притом как-то комично и немного пьяно лавируя по обледенелому асфальту на высоченных каблуках. Врезающаяся в снег шпилька глубоко увязала, стройные ноги подкашивались, руки пытались уловить равновесие, а заодно и не потерять судорожно сжатую сумку, ремень, который болтался в разные стороны. Образ дополняли тоненькие колготки и, судя по всему юбка, которую из-под длинной парки видно не было. А судя по тому, как та прикрыла бедра чуть ниже положенного, юбка была крайне короткой.
Так шагая походкой энцефалитного кузнечика, дева бодро шагала, ну или точнее прыгала прямо к остановке под жалостливые взгляды дам, с ног до головы экипированных в зимние костюмы и веселые мужчин. Шагала. Пока злосчастный каблук не увяз так глубоко, что застрял, и девушка пошатнулась, неловко взмахивая руками с сумочкой, падая с криком под удивленные взоры прохожих.
— Походу, накрылось твое свидание, стрекоза, — потянул Паша, закуривая сигарету, не делая попыток подойти и помочь несчастной, которая барахталась в снегу. Ему-то что, сама оделась, как на трассу в лютый холод, мороз и гололед. Синоптики еще вчера повсюду били тревогу, что в город пришли необычайные холода и стоит одеваться теплее.
— Вай, красавыца, ты, что ж так неаккуратно, да? Давай помогу! — дворник ловко откинул лопату, с которой боролся против наступающей стихии и помог несчастной поднятья, пока та оттряхивалась налипшего снега, в панике осматривая каблуки. Она кивком поблагодарила вежливого армянина, который улыбнулся ей широкой улыбкой, возвращаясь к своей заскучавшей лопате, и, подняв подбородок повыше, шагнула. Точнее она попыталась шагнуть, потому что ноги в очередной раз разъехались, и девица снова рухнула на нечищеный тротуар.
— Это что ж такое-то, — поцокал армянин, снова бросая лопату и кидаясь на помощь девушке.
Кенар с удовольствием затянулся, ощущая, как мир вокруг как-то становится лучше. Люди по-прежнему идиоты в какой-то мере, вон тот тощий студент в черном пуховике и шапке натянутой по самые глаза уже давненько ждал какую-то зазнобу с парой чахлых хризантем, хотя уже давно ясно понятно, что его продинамили, потому что попытки дозвониться успехом не увенчались. Нет, конечно, могло что-то случиться, но Паша не особо верил в это. Ну, пусть померзнет, будет ему наука. Вон тот мужик, что безуспешно пытается завести намертво промерзшую тачку, чем ты думал, оставляя ее в мороз без прогрева? Или та бегающая вокруг двух столкнувшихся автомобилей долбодятла, которые не сумели разъехаться на перекрестке, а сейчас с попеременным успехом обвиняли друг друга в том, что один не заметил красный, а второй проворонил этот момент, въехав прямо ему в крыло.
Павел задумчиво посмотрел на время, часы показывали без 15 минут 12, значит, пора было идти в кафе, которое было тут в десяти минутах ходьбы. Он очень надеялся, что Сергей по-прежнему помнит, что пунктуальность именно та черта, которую он ценит в людях, иначе есть риск, что на одного друга у него станет меньше. Сегодня Кенар особенно не любил людей, еще бы кто сказал почему.
Кафе «Душечка Хавроша» оформленное в старорусском стиле было наполнено ароматами готового борща, пирогов с капустой и русским духом, тем самым, о котором любили вспоминать гламурные звезды, лощеные политики, едва влезающие в свои новомодные костюмы и верующий люд в Пасху, Масленицу, когда вспоминать больше было не о чем. Поэтому когда пред очами Павла предстал улыбающийся во все 32 зуба счастливый официант в образе деревенского Ванечки, только-только с печи в белой расшитой рубахе и даже лаптях, мужчина только вздохнул. Что только не напялят на бедных официантов ради образа.
— Что заказывать изволите, барин? Могу посоветовать соленые грибочки, форшмак из селедки, щи наваристые, курицу с рисом и компот из сушеных яблок, — проскандировал «Ванюша», протянув удивленному Кенару меню, который еще даже открыть, не успел. Это вызвало поток раздражения. Какой заказывать, он еще даже посмотреть ничего смог! Он только открыл рот, чтобы вылить на дерзкого и чрезмерного шустрого парня поток недовольства, как его прервал радостный голос Сергея, который, к слову, явился аккурат за минуту до назначенного времени, ловко отодвинувший с дороги озадаченно парня.
На веснушчатом лице было крайне самодовольное выражение, а голубые глаза светились необычайной радостью, словно бы по дороге Радов нашел как минимум горшочек полный золота, а может и целое наследство от троюродного дяди из Америки.
— Чему ты радуешься, рыжий? — мрачно спросил Паша, раскрывая меню и разглядывая ассортимент блюд с неподдельным интересом. Услужливый официант стоял, рядом молча, продолжая, светится счастьем и благодушием.
— Миру во всем мире и твоей хмурой физиономии, — усмехнулся Сережа, он ловко повесил зимнее пальто на стоящую вешалку рядом с их крепким дубовым столиком, усевшись обратно на скамью, откидываясь на спинку и складывая руки на крепкой груди. Ростом Сергей был не малого, как и размеров поистине богатырских. На его фоне даже Паша смотрелся тощей жердью, что немного раздражало последнего. Ко всему прочему, Радов имел ярко-рыжую кудрявую шевелюру вечно всколоченную, простоватое, но мужественное лицо с четко очерченным тяжелым подбородком и тонкие губы, которые, наверное, никогда не поджимались от недовольства. Больно этот парень любил улыбаться, отчего Паша искренне не понимал, чего он к нему лично привязался. Но нет, как прилип с первого класса, к нему, хмурому парнишке, единственному не пожелавшему подарить цветы будущей учительнице — так и не отстал.
— Так уж и скучал, — хмыкнул Паша, заказав щи и на второе рис с котлетками с морсом из черной смородины, в то время как заказ Сергея был раза в два больше. Одних только салатов пара штук. Он хотел было взять водки, но передумал, вспомнив, что у него сегодня еще встреча вечером.
— Представь себе, никто не ворчит вперемешку с дурацкими шуточками, — ехидно отозвался Радов, расслабленно устраиваясь на скамье, расстегнув пиджак под которым была синяя рубашка. Было непривычно видеть вечного неуклюжего раздолбая Сергея, коим он был в школе сейчас в деловом костюме, явно пошитом на заказ, но в тоже время Паша был за него рад. Парень нашел себя и свое призвание, в отличие от него самого.
