Ярость, боль и гнев.
— Чего от тебя вообще ждать, ты же жалкая, трусливая и никчемная. Ты не способна даже свою жизнь взять под контроль. Просто трусливая пугливая курица, — потянул он тем временем, оглядывая ее презрительным взглядом, словно выливая на голову ушат дерьма и продолжая в нем топить с истинным садистским наслаждением. Голос сочился сарказмом такой силы, что казалось каждое слово, жгло не хуже расклеенных прутьев.
Леонова вздрогнула и прикрыла глаза.
— Нечего сказать? Ну, правильно, что ты можешь. Только прятаться. Подружка называется. Что еще ты не говорила? Может я не в курсе еще чего и в следующий раз мне придется отбиваться от чего похуже, когда ты выдашь очередной фокус…
Кира молчала. Сжимая кулаки и впиваясь ногтями в ладони с такой силой, что, наверное, останутся следы. Ее стена рушилась, а по барьеру хладнокровия пошли глубокие трещины, который, в конце концов, лопнул, когда она услышала слова, ударившие ее наотмашь:
— Ты такая же лживая двуличная тварь, как и большинство, любящая играть в хорошую девочку на публику. Просто. Обычная. Лживая. Сука! — Паша выделил каждое слово, вложив в него невероятное количество ненависти, увеличивая громкость собственного голоса, не слыша и не видя себя со стороны. Чувствуя себя преданным и использованным.
— Ты точно такая же, как твоя сватья, — рявкнул Кенар, но тут же почувствовал обжигающий удар по щеке, заставивший его замолчать.
— Заткнись! — заорала в ответ так, что из окон чуть не вылетели стекла. В стену уже долбились, видимо перепуганные соседи, которые думали, что они тут, похоже, решили друг друга поубивать.
Тяжело дыша, он ошарашено уставился на не менее удивленную своими действиями Киру, которая стояла с занесенной рукой. Словно очнувшись, она прижала ее к груди. Из янтарных глаз брызнули, сверкнувшие в свете ламп слезы, и девушка, всхлипнув, бросилась в свою комнату, хлопнув ею так, что Паша невольно вздрогнул. Словно резко прыгнув с высоты, а затем, рухнув на землю, он уставился на ее закрытую дверь, ощущая, как его потряхивает от пережитых эмоций.
Что этой было? Она его ударила? Накричала?
Какого черта он вспылил?
Щека все еще горела, и он невольно коснулся ее своими пальцами, чувствуя, как горит кожа в месте удара. Злость вновь напоминал ему коварным шепотом, что она сама виновата. Это Кира его обманула, именно она. Она никогда ему не верила, хоть и говорила об обратном так часто, что он невольно ей верил. Верил, как не верил другим.
Он впустил ее так глубоко в душу, а она попросту оставила его топтаться на пороге, смотря в закрытую дверь.
«Жизнь похожа на кукольный театр, а в нем только две роли на выбор — кукловод или марионетка. Так что либо дергай за нитки других, либо играть тебе до конца дней в чужой мыльной опере, где всем глубоко насрать на твои желания».
Иногда Ярик бывал просто чертовски прав, сейчас Паша ощущал себя именно марионеткой. Испорченной, сломанной и выброшенной на помойку, когда пришел в негодность. И эта роль ему ни капли не нравилась.
— Вы там успокоились? Эй! Вы там живы, Канарейкины? Мы щас полицию вызовем!
Он вздрогнул, слыша, как стучат, и долбятся в дверь соседи, устало прикрывая глаза, чувствуя, как набирает силу мигрень после того, как волна схлынула. Вздохнув. Паша сжал переносицу, зажмурил глаза и, досчитав до пяти, пошел открывать.
— Здравствуйте Павел, меня зовут Наталья, и я являюсь региональным менеджером по подбору персонала компании Согаз. Мы увидели ваше резюме на сайте Хэд Хантер, вы нас очень заинтересовали. Подскажите, у вас имеется опыт работы в страховании?
Приятный голос женщины на том конце заставил Пашу оторвать взгляд от стены, слушая, как она говорит стандартное приветствие. Страхование значит? Неужели в городе больше нет работы, кроме продажников оптовиков и страховщиков? Не считая, медиков, педиков и прочих специальностей, которые к диплому мужчины не имели никакого отношения.
— Нет, у меня нет опыта в страховании и предвещая ваш вопрос, я с ним даже не сталкивался, как клиент, — пробормотал он равнодушно, отпивая чай, чувствуя, как безнадежность охватывает все его существо. Может ему надо смириться и просто пройти это собеседование, получив у них должность?
- А вы не хотели бы узнать поближе об этой отрасли? — также вежливо спросила девушка, ожидая его ответа, который он с минуту не мог дать, точно раздумывая.
— Павел?
— Да-да, наверное, — выдохнул Кенар, потерев лоб, чувствуя, как мигрень вновь начинает давить на виски и глаза.
— Отлично, тогда мы бы хотели пригласить Вас сегодня на собеседование. Вам удобно сегодня подойти?
Немного прикинув, бросив взгляд на висящие на стене часы, Паша сжал переносицу и ответил:
— Давайте сегодня в два часа.
— Отлично, я сброшу данные в СМС с адресом и временем собеседования. Всего хорошего, до встречи.
— До свидания.
Сбросив звонок, Павел спустя пару минут услышал звук пришедшего письма, но не обратил на него внимания. Глянет, когда придет время, а сейчас у него есть в запасе время, чтобы еще немного поработать над бизнес-планом Сергея, тем более, что, несмотря на бессонную ночь, он не чувствовал усталости, скорее некое давящее чувство в груди. Оно мешало, ему сосредоточится. Ко всему прочему утренняя стычка с Кирой. Зачем он вообще вышел из комнаты рано утром, когда девушка была на кухне?
Возвращаясь мысленно на пару часов назад, Паша не мог вспомнить, что на тот момент заставило его прицепиться к молчавшей девушке. Все началось банально — она не туда поставила чашку, которую приготовила для утреннего кофе. Точнее поставила она ее как обычно, но парень попросту не заметил ее или не посчитал нужным заметить, когда потянулся к стоящему заварнику, снес кружку со стола. Насыпанный кофе рассыпался по полу, перемешавшись с осколками разбитой посуды. От удивления и неожиданности, Кира вздрогнула, резко обернулась и посмотрела сначала на осколки, а потом на Павла.
— Что, ставить посуду не учили на край? — язвительно спросил он. На это девушка промолчала, молча двинувшись за веником, дабы не собирать мусор руками, чтобы не порезаться. Однако стоило ей вернуться, она застала парня на корточках, который, собрал большую часть расколотой чашки, естественно, порезавшись.
— Ты даже за собой убрать не можешь, серьезно, сначала испортит, потом пытается исправить и снова портит!
И на это замечание она промолчала. Как и на высказывание о грязной тарелке из-под завтрака, которую оставила на столе, отвлекшись на закипевший чайник, затем на металлическую губку, которую она кинула на раковину. Якобы та ржавеет. Затем последовало замечание о печенье, которое она купила довольно давно, совершенно о нем забыв и закинув в дальний угол шкафа. Не так протерла, не там положила, не там стоишь, не так двигаешься и наконец, когда Паша высказал свое очередное «фи» на громкое топанье и сборы, Кира не выдержала и рявкнула:
