— Чего?
— Я ей понравился? Что у вас за отношения? Почему так долго? — засыпал вопросами Сергей, ноздри его раздулись в ожидании, а сам он замер, нависнув над вжавшимся в дверь Пашей, который выпучил глаза на друга, прикидывая, успеет ли он смотать из машины раньше, чем этот медведь его задерет.
— Так документы, дружим, не знаю, — пискнул Кенар, нащупывая ручку, но в этот момент щелкнула блокировка, а голубые глаза сузились.
— Кенар… — потянул Сергей хищно, отчего мужчина вздрогнул.
— Да че ты навис надо мной, как ревнивая баба. Ты меня доминируешь, отстань, — шикнул Паша, попытавшись отпихнуть Радова. Но проще было скалу сдвинуть, чем набычившегося Сергея. Надо же, полчаса назад играл в мишку Гамми, а тут уже наехал аки бык на красную тряпку.
— Отстань, Серый. Тоже мне нашелся тут брутальный герой из эротического бульварного романа для климакстеричных дам и наивных дур! — Кенар вновь пихнул друга и тот, наконец, соизволил отодвинуться, все еще внимательно следя за движениями Паши.
— Имей в виду, Кенар, эту бабу я застолбил, — отрезал Радов, выпрямившись в водительском кресле, давая, наконец, возможность преспокойно выдохнуть.
— И поссы на нее обязательно, как на столб, бегая вокруг и выкрикивая: «моя», — фыркнул Канарейкин, поежившись под колючим взором, которым вновь его одарил друг. Поведение Сергея он решительно не понимал, с чего такие заявления, когда они знакомы-то всего ничего. Конечно, они с Кристиной уже успели поцеловаться, но дальше этого поцелуя не заходило, да и не слишком-то Паше хотелось. То, что ему действительно было нужно, находилось пока еще вне зоны доступа. Сам же мачо расслабился, видимо поняв, что Паша не имеет никаких видов и, сжав руль, завел двигатель.
— Ладно, живи. И насчет брутала, я вполне себе брутал, ты просто упорно это отрицаешь, но иногда, знаешь ли, смазливая рожа не главное, — отозвался надменно Радов, выруливая с парковки. На это Кенар только усмехнулся, смерив друга теперь уже лениво-насмешливым взглядом.
— Конечно-конечно, но телефон у нее сам проси.
— Ну, Кена-ар!
— Отстань.
— Не будь злыднем.
— Да ты меня едва не убил!
— Так не убил же…
— Тем более не дам, считай это первым правилом в кодексе дружбы.
— Нет такого кодекса.
— Теперь есть, потому канючь теперь сам. Но могу подсказать, чем можно задобрить даму. Значит, едешь сейчас в самый большой цветочный магазин и настойчиво ищешь там розы сорта «Блек Баккар»…
Елку они все же решили не покупать, больно хлопотное это дело. А вот за подарками ехать все же пришлось в огромный центральный универмаг города, находящийся ближе к центру города рядом с большим Кафедральным собором. Чтобы добраться туда, Паше пришлось заставить Сергея сделать огромный крюк, поскольку кратчайший путь был им отрезан в связи с ремонтными работами. Не то, чтобы его это сильно напрягало, просто, во-первых, он не слишком жаждал влиться в огромную толпу людей, которая точно оголтелые голодные пираньи штурмовали магазины и торговые центры в поиске подарков и желательно со скидкой. Во-вторых, оставаться вдвоем с Кирой вдвоем заставляло его вновь и вновь возвращаться мыслями к произошедшему в субботу. Пока он болел и был занят проектом, производя расчеты, а девушка старалась ему не мешать, к тому же проводила время с прилетевшей на пару дней подругой, дав ему возможность некоей передышки. То есть, по сути, они не особо-то виделись, несмотря на проживание в одной квартире. Сейчас же все изменилось. Проект отложен до окончания праздников, тем более ноутбук будет починен только после них же, а значит и расчеты откладываются, которые могли бы его знатно отвлечь.
Кира ждала его прямо у входа в ЦУМ, невольно переминаясь от холода и нетерпения, то и дело, высматривая его в толпе снующих туда-сюда людей. Паша вылез из машины, попрощавшись с тут же умчавшимся за злосчастными розами другом, чуть поскальзываясь на накатанной дорожке и тихо матерясь про себя, двинулся к трехэтажному огромному зданию, похожему на большой дирижабль. Девушку он приметил сразу, несмотря на то, что она буквально терялась в большой толпе, но не для него. Ловко пробираясь через толпу с яркими пакетами, подарками и коробками с будущими презентами, он наконец добрался до нее, невольно оглядев площадь, где то и дело проезжали такси, лавируя между людьми, нарушая всяческие правила и забирая своих клиентов.
— Зиначка, ти есть май либн навэки эвич.
— Я блевану радугой, если он сейчас еще и встанет на одно колено, попросив ее выйти замуж за него!
Паша с отвращением отвернулся от парочки, стоящей посреди центральной площади ЦУМа в окружении огней новогодних гирлянд, украшений и ледяных фигур. Надо сказать, они привлекали внимание даже больше, чем большая наряженная елка, сигналящие таксисты, ругающиеся на них мамочки с детьми и праздничные плакаты. Кира только обернулась, заметив, наконец, о чем толкует подскочивший к ней Кенар, с удивлением поняв, что страстный лысый немец без шапки, чьи уши уже изрядно раскраснелись на морозе, падает на колени перед высокой девицей в норковой шубе, которая кокетливо потянула к нему левую руку.
— Все, меня тошнит, — вздохнул Канарейкин, передернув плечами.
— По-моему это мило, — улыбнулась девушка, невольно почувствовав легкую зависть к этой красавице, хотя завидовать-то, было нечему. Ясное дело, что картина была мазана маслом. Престарелый богатый иностранец и его молоденькая пассия, вот так выглядела это суровая реалия. Но видимо новогодняя суета, и радостное настроение вокруг действовали на девушку как-то по-особенному. А может это праздничная магия.
Паша покосился на нее недовольно.
— Какая гадость, — с отвращением потянул он, цепляя ее под руку и потянув в задание универмага, бормоча недовольно под нос что-то насчет «гребанных романтиков, которые портят и без того мерзкий день». Похоже, уровень недовольства в его крови подскочил до небывалого уровня, на что Кира усмехнулась весело, нисколько не реагируя на это ворчание. В конце концов, это же Паша и было бы странно видеть его счастливым в толпе людей, заполняющих ЦУМ да еще в предпраздничные дни.
— Гринчуешь по полной, Кенар? — Кира огляделась, прикидывая зайти в отдел игрушек, дабы набрать племянникам подарков сразу или обождать немного, сначала купив сувениры для знакомых и подарки друзьям. К тому же оставался вопрос, что подарить самому Канарейкину. Можно было конечно обойтись без подарка, как, обычно не нарушая традицию, всучив ему деньги, но почему-то в этом году она хотела подарить ему что-нибудь на память.
— Ненавижу праздники, это мерзко, шумно, куча народу с бешеными глазами бегают между бутиками в поиске подарка подешевле или сувенира в виде символа Нового года. Гадость, — Канарейкин смерил недовольным взглядом врезавшегося в него ребенка, заставив того испуганно отпрыгнуть, с криком бросившись к стоящей неподалеку матери.
— Вот ты зачем детей пугаешь, Гринч? — спросила Кира, подняв на него глаза, широко улыбнувшись. Не чтобы Паша вот сразу от этого стал добрее и милее, но определенная толика тепла коснулась его сердца.
