— Да больно надо!
— Вот и шагай спать, а я пока выведу Снежану…
— Так и знала, Кенар!
— …а еще Марину, Валентину, Аглаю, Дарью, Неллю и Паулину, — довольный собой закончил Павел, усмехаясь на то, как девушка насупилась, мрачно пробурчав:
— И что там тогда?
— Вот поспишь и узнаешь, — похлопав ее точно ребенка по макушке, Паша ловко затолкал девушку в спальню, подмигнув ей, и махнул рукой, закрыл дверь. Кира от возмущения только топнула ногой.
— Вот же… — тсыкнула она, но попыток выйти больше не сделала. Не дождется, вообще с ним разговаривать не будет. Ишь чего вздумал, шутки он шутит, кобель гулящий.
— Аглая, Паулина, — мрачно шипела Кира, топая к своей кровати, падая прямо поверх одеяла, а затем уставилась в потолок, сверля едва заметный в темноте спальни плафон. Рука потянулась к одеялу, и девушка резко дернула его на себя, заворачиваясь точно в кокон, как гусеница. Вот специально не будет вставать пораньше, а все поспит, пусть сам и готовит.
За этими мыслями Леонова не заметила, как уснула, прикрыв в какой-то момент глаза, погружаясь в беспокойный сон. Ей снился дивный вечно зеленый сад с причудливыми растениями, извилистыми дорожками между высокими деревьями и пышными кустами. Посреди этого великолепия находился пруд, где сама Кира, точно Дюймовочка, сидела прямо на жестком листе кувшинке, слушая звонкое мелодичное пение кенара, сидящего на одной из веток плакучей ивы. Его перья были такими красивыми и яркими, что затмевали собой любые цветы в этом чудесном саду. Хохолок темно-золотого цвета и такого же цвета спинка, плавно переходящий в желтые перышки с вкраплениями пестрых оттенков. Его зеленые глаза смотрели на нее с добротой и нежностью, а его пение казалось, звучало только для нее одной. Девушка помахала ему рукой весело, смеясь. Неожиданно лист покачнулся, и Кира вскрикнула, схватившись за край кувшинки, резко обернувшись. Прямо за ее спиной появилась отвратительного вида огромная жаба в свитере, тянущая к ней свои отвратительные перепончатые лапы, раскрыв пасть. Она закричала, а птица неожиданно взмахнув крыльями и прервав пение, подлетела к ней, так близко, что Кира сумела схватиться за мягкие перышки, забираясь на спину и уносясь ввысь подальше от ужасного существа. Они летели прямо над кронами деревьев, девушка весело смеялась, наслаждаясь свободой и пением кенара. Они опустились ниже, оказавшись одной из полян в глубине сада, куда еще никто казалось не ступал до сего момента. Повсюду росли орхидеи, разные, диковинных цветов, но все они меркли по сравнению с одной единственной. Она была черная, насыщенного цвета с синими прожилками, мохнатыми лепестками, а на язычке цветка, будто на троне сидела невероятной красы фея. Это была она — Королева фей. Кира нахмурилась и попыталась сказать кенару, что надо улетать, но птица неожиданно замерла и перестала петь, смотря своими глазами на королеву. А она улыбалась ему озорно, помахивала волшебной палочкой, а её черные локоны отливали синеватыми бликами в тон лепестков ее цветка. Длинные ножки были сложены одна на другую. Кира не смогла разглядеть её лица, словно оно было скрыто, но зудящее чувство того, что она знает кто это, не давало ей покоя. Фея поманила птицу к себе пальчиками и сколько бы Кира не старалась, не могла остановить кенара и не дать ему улететь, оставив ее одну посреди поляны. Повсюду слышался звонкий смех, Кира резко оглянулась на другие орхидеи. В них тоже были разные девушки-феи, роскошные и прекрасные, они манили кенара остаться. Протягивали руки и смеялись, а Кира вдруг почувствовала поток воздуха, который обжег ее кожу, и увидела, как мелькнули золотистые крылья ее друга. Она протянула, было, руку, чтобы схватить его, но было слишком поздно. Он уже улетел, сколько бы она не звала и не кричала, но ничто не могло его остановить, а яркое пятнышко исчезло вскоре в зарослях диких, невероятных и таких опасных орхидей.
— Кенар, у меня там картошка варится, куда ты меня тащишь! — Кира попыталась сбросить руки Паши с глаз, но тот не дал ей этого сделать, ведя осторожно из кухни по коридору их квартиры. После того странного сна. Девушка резко проснулась ровно в семь утра и поняла, что не сможет уснуть уже точно. В гостиной было необычайно тихо, и девушка не стала делать попыток зайти. В конце концов, пусть тайна Паши останется с ним. Мало ли каковы причины его поведения, ее неуемное любопытство может его только оттолкнуть, а она этого не хотела. Страх после пробуждения был таким сильным, что она невольно тихо пробралась по коридору к шкафу с верхней одеждой и проверила его вещи. Сумасшедшее чувство, но она ничего не могла с ним поделать. Лишь убедившись, что Кенар никуда не делся, Леонова отправилась готовить, решив. Что чем раньше управится, тем быстрее закончит.
И вот уже время близилось к 11 утра, когда проснувшийся и умывшийся Паша, вдруг ни с того ни с сего заявил, что у него для нее есть сюрприз, но она должна закрыть глаза. Поначалу девушка не восприняла это серьезно, фыркнув только, что занята и все еще обижена на него за утро, но когда Канарейкин перешел к решительным действиям, попыталась возмутиться.
— Подождет твоя картошка, — хмыкнул Паша ей на ушко, обжигая дыханием ее ушко и вызывая дрожь во всем теле своим запахом и прикосновениями. Он был так неприлично близок, что у нее колени в буквальном смысле подкашивались. Кира не знала, как совладать с самой собой в таком состоянии. — Осторожно, дверь, — мурлыкнул Кенар, продолжая держать ладони на ее глазах, ведя в свою комнату.
Девушка ничего не видела, только чувствовала, как коснулись двери ее пальцы, толкая ее, и она осторожно переступила порог, неуверенно делая первые шаги.
Первое что она услышала — шорох и тоненькое, но настойчивое мяуканье. Ошибиться с тем, что ждало впереди, было нельзя. Это был самый настоящий котенок, если конечно Паша не включил программу для любителей животных, дабы ее поддразнить. Сердце забилось чаще в предвкушении и стоило Кенару, наконец, убрать руки с ее глаз, как пред ней предстала самая долгожданная картина в мире за последние несколько лет. Маленький пушистый дымчато-синий комочек с белыми носочками на лапках, маленькими, прижатыми к голове ушками и забавным красным ошейником с колокольчиком. Котенок породы Шотландский вислоухий гордо восседал посреди убранного дивана, хлопая на нее большими круглыми голубыми глазами. Он неловко топтал мягкую обивку, видимо, пытаясь ее взбить, как положено настоящей кошке, но сил не хватало, а может виной тому были маленькие коготки.
— Ему месяца три, по словам ветеринара. Я купил все необходимое, сделали прививки, оформили паспорт. Судя по всему, малыш не продался, поскольку у него неправильная форма лба или что-то в этом роде, вот от него и избавились. Люди иногда хуже зверей, — Кира почти не слушала слов Павла, бросившись к котенку, который поначалу настороженно, а затем уже более доверчиво посмотрел на нее, соизволив понюхать протянутую к нему руку девушки, потершись об нее. Девушка подхватила на руки своенравного шотландца, повернувшись к Кенару, сверкая глазами от счастья.
— Его… Сникерс зовут, — запнувшись, добавил Паша, тут же проговорив поспешно, — но имя можно сменить и…
— Нет, не надо, мне нравится, — перебила его Кира, утыкая в мягкую шерстку, почувствовав, как ворочается маленький зверек. Она вздохнула, чуть прикрыв глаза, а затем вновь оглядела комнату, заметив те самые пакеты, об которые споткнулась утром. Подумать только, какую же ерунду она успела надумать, а это всего лишь вещи для котенка!
