— А если, кажется, что выбор верен? — вздохнул Паша. — Или наоборот?
— А не узнаешь, пока не попробуешь, — пожал мужчина плечами, отпивая из своей кружки, — это, как в лотерею играть. Наугад.
— Наугад? — у Паши от этого слова даже мурашки по спине прошлись. Получается, если он не уверен, то будет до конца жизни мучиться последствиями? Или развод? И что? Да нафиг тогда вообще это нужно! Делить потом имущество, детей. Стоп! Каких ещё детей? У них их нет. Да и вряд ли будут при таком-то раскладе. У них еще даже толком отношений нет, а он уже сам себя накручивает на ерунду.
Старик улыбнулся, видя метания Павла. Он не говорил ему ничего, просто ждал пока Кенар возьмёт себя в руки, словно точно знал, когда стоит сказать, поддержать, а когда позволить самому найти в себе силы и, остановившись просто выбрать направление, пусть наугад и следовать ему.
— Значит, в вашей жизни есть особенная девушка, — начал он издалека и Паша кивнул, разглядывая крупинки чая в кружке, которые складывались в причудливый рисунок на дне чашки. Он поднял на него зеленые глаза и произнес:
— Да и мне кажется — это мое.
— Так раз ваше, зачем тянуть?
— А вдруг я ошибаюсь?
— А вдруг нет? И придется мучиться метаниями. А может и последствиями неудачного выбора, потому что испугались, — проговорил ювелир, и Канарейкин, оглядев лавку, вздохнул.
— Есть у вас что-то особенное?
— Особенное всегда можно создать, — улыбка ювелира заставила Пашу, наконец, расслабится, принимая окончательное решение. Кажется, он знал, что можно подарить Кире.
— А можно сделать эскизу? — он дождался кивка, ощутив невероятную радость.
Подвеска была невероятно прекрасна. Холодная, отдающая серебром платина без раздражающего желтого блеска, который так не любила Кира в золотых украшениях. Изящное плетенье звеньев цепочки было тонкой работой мастера Мирослава Соколова, создавшего это уникальное произведение искусства. Того самого старика, который не просто создал нечто прекрасное, но и сделал Павлу огромную скидку, за что получил его невероятную благодарность.
«Позовете потом на свадьбу» — пошутил он тогда, передавая украшение, спрятанное в красивую бархатную коробочку алого цвета. Стоило Паше открыть ее, как его дыхание сбилось. Каждое звено цепочки переплеталось с другим, а между ними сияли маленькие хрустальные бусины, совсем незаметные, будто бы причудливые капли росы, застывшие на металле. Необычайной красоты кулон, в виде переплетенных ветвей, создающие форму сердца. Немного непропорциональное, будто бы создано самой природой, инкрустированное шестью маленькими бриллиантами с одной стороны сердца и одним единственным алым камнем, рубином, с другой. Довольно крупным, сияющим на солнце, словно вросшим в это сердца, как его источник.
И сейчас коробочка, перевязанная лентой, дожидалась своей будущей хозяйки, как и Паша, сидящий за столиком. С каждой минутой, каждой отбиваемой стрелкой наручных часов, спрятанных под рукав его пиджака, он нервничал, ощущая невероятное волнение, в ожидании, когда же она появится. Казалось, время течет невероятно медленно. Паша даже хотел позвонить ей, а рука дернулась к смартфону, но он уговорил себя, что еще целых десять минут и надо дать ей время. Вдруг пробки? Надо было заказать ей такси, как-то в суматохе он не подумал об этом. Еще немного, совсем чуть-чуть. И скоро все сбудется. Этот прекрасный букет дождется свою хозяйку, они отпразднуют ее праздник. Сегодня даже вечер без алкоголя, потому что Львенок его не любила. Паша поправил бабочку, чуть оттянув ее, и поморщился. Казалось новый костюм счет своим долгом придушить его раньше, чем закончится этот вечер. Скорее бы Кира уже пришла.
Но чем больше Кенар ждал, тем сильнее становилось его беспокойство. Волнение и тревога заполонили его мысли. Спустя полчаса он взял смартфон, набирая ее номер, но холодный голос оператора оповестил его, что абонент находится вне зоны действия сети. Неужели он у нее разрядился? А может что-то случилось?
— Павел Александрович, все хорошо? — подошедший официант с волнением взглянул на мужчину и тот кивнул, продолжая раз за разом набирать ее номер.
— Подождем, может где-то задержалась, — попытался улыбнуться Кенар, на это работник ресторана только кивнул, но его взгляд говорил совсем о другом. В нем было нечто, что Паша предпочел проигнорировать, это была жалость.
Некоторое время Кенар еще продолжал ждать, но по истечению второго часа набрал номер брата Киры, надеясь, что тот еще не спит, время близилось к полуночи. Телефон Киры был выключен, и стало ясно, что что-то случилось.
— Пашка? Ты чего в такую позднь? — хриплый голос Александра заставил Канарейкина нервно дернуться, а затем выдохнуть, успокаивая расшалившиеся нервы. Нужно быть собранным и спокойным.
— Сань, с Кирой что-то случилось. Мы договорились встретиться, но ее уже нет несколько часов, а телефон выключен. Не знаешь, куда она могла отправиться после работы? — хрипло спросил он, прочищая горло, стараясь не поддаваться панике и какому-то внутреннему чувству, которое грызло его с начала вечера.
На том конце молчали, и Паша даже занервничал. Что происходит? С Кирой что-то серьезное произошло? Почему ему никто не говорит?
— Саня?
— Паш… Кира не была сегодня на работе, — глухой голос на том конце заставил Кенара замереть, пальцы сильнее стиснули трубку, а чувство, что сейчас произойдет, что-то усилилось. Что-то, что навсегда все изменит в его жизни.
— Она вообще не сможет с тобой встретиться, потому что со вчерашнего дня в месячном отпуске и вчера вечером перед твоим приходом уехала из города. Ты разве не знал?
Кенар схватился за спинку стула, ощущая, как сильно бьется его сердце. Так сильно, что казалось, каждый слышит его стук в помещении. Наверное, он побледнел, потому что видел, как к нему бросился администратор, с волнением что-то крича молодому официанту, но Паша не разобрал его слов. Будто бы находясь в каком-то вакууме, он не понимал ничего из происходящего вокруг, уши словно залило водой, а в мыслях билась всего одна фраза: она уехала.
Просто уехала, ничего не сказав. Собрала вещи, сбежав тихо, зная, что в этот вечер он вернется очень поздно, ведь он сам ей об этом сказал утро, как и в прошлые разы. Разгребал время, чтобы у них было несколько дней после свободных от его бесконечных дел, дабы они могли заняться началом своих отношений.
И всего за одну секунду идеальная картина его жизни рухнула прямо перед его глазами.
— Паша? — позвал его обеспокоенный голос Александра на том конце, — Паш!
«Ты же знаешь, разбитые вещи починить нельзя. Можно попытаться склеить, но по-прежнему останутся сколы и трещины. Пусть малозаметные глазу, но в итоге конструкция уже не будет прежней никогда»
— Паша, ты слышишь меня?!
«Да ты меня просто не слышишь. Не видишь и не слышишь. Я просто боюсь, что после этого ты уже не оправишься»
