— Давай быстрее, — процедил сквозь зубы Леха, окидывая взглядом территорию корпуса, будто ждал кого-то. У крылечка стояло несколько курильщиков, усердно дымящих паровозом, стойко выдерживая лютые минуса и шмыгая красными носами. Ничего такого, не считая нескольких девчонок в коротких юбках.
— Да приедет твоя Наташка, чего ты дергаешься? — отозвался Дмитрий, а Гордей замер, только протянул руку за деньгами, которые ему передавал одногруппник. Так вот застыл с кровными наперевес, вдруг поинтересовавшись, словно невзначай:
— Наташка?
Это не могла быть она, во всяком случае, не снова. Иначе складывается ощущение, что вселенная над ним издевается. Наверное, какая-то другая Наташка, совсем не Тараканова. Не смешная немного чокнутая роскошная блондинка, а брюнетка маленькая, или рыжая. Точно нет.
— Тебе-то че, ботан? — неприязненно отозвался Леша, ощерившись. Гордей открыл, было, рот, дабы ответить, как Сорокин встал между ними, привычно миролюбиво улыбаясь:
— Все-все, нормально все. Ну, спросил парень, чего такого? Нашему Горди все равно не светят такие девушки вроде Таракановой, — он озорно подмигнул, а Лавров все же почувствовал, как сердце забилось чаще. А еще неприятно резанули уши слова про то, что ему ничего не светит. Сразу почему-то захотелось заорать на весь белый свет, рассказывая каждому о знакомстве и чаепитии у него дома.
— И вообще у Лаврова девушка, которой он верен, как будто на него трусы с амбарным замком повесили, — заржал Димка, под насмешки Алексея. Снова неприятно, к тому же напоминание: Света, у него ведь Светка есть. Почему он опять о другой девушке думает.
Пока мысли свои в голове туда-сюда гонял, Гришавский что-то воскликнул, вырывая из подсознания собственного котла, где Лавров уже поставил на прогрев водичку из назойливых эмоций, дабы изрядно поварится в ней.
— Приехала, свали ботан! — рявкнул, натягивая на себя улыбку очарования, толкая ошарашенного Гордея в плечо. Парень нахмурился, но сказать ничего не успел, из знакомой маленькой машинки бодро выпрыгнула уже знакомая ему блондинка. Не одетая по погоде, в своей совершенно не греющей модной эко-шубке, зато хотя бы в шапке, вязанной с помпоном на светлых волосах, закутанная в его шарф. Приятно стало, она его услышала в прошлый раз. Даже рукавицы натянула.
Алексей сделал шаг вперед, руки раскидывая со словами:
— Натали, красавица, а я тебя жду.
Он направился к красавице уверенным шагом, собираясь обнять, а вот Гордей почувствовал нечто вроде отголоска боли, может даже обиды. Вместе эта парочка смотрелась прекрасно. Высокие, богатые, гламурные — канон для любой золотой молодежи. Со своими жизненными приоритетами да моральными наставлениями он никогда бы в подобную компанию не вписался. Но только вот горечь все равно неприятно давила где-то в районе груди.
— Точно говорю, скоро она его будет, — оперевшись на плечо Лаврова прокомментировал Димка, восхищенно рассматривая Наташку. Еще бы, она умела привлекать внимание парней. Гордей повел плечом, сбрасывая конечность друга, и буркнул, не глядя на парочку:
— Пойду, у меня дела еще.
Едва шаг сделал, как вопль услышал женский возмущенный, разносящийся по всей территории. Студенты сигаретки выбросили, преподаватели из окон выглянули, ибо картина то презанятная выходила. Прямо посреди парковки Тараканова лупила сумочкой своего несчастного поклонника.
— Свалил, гоблин, от меня в закат! — гаркнула, врезав со всего маху по ноге, не давая себя обнять. — Куда ты ласты растянул, жертва проколотого презерватива? Я разрешала себя трогать? А?!
— Но солнышко… — пискнул еще пару минут назад уверенный самец, закрываясь от ударов сумочкой возмущенной девушки.
— Я тебе какое солнышко, скотина гулящая?! Думал, не прознаю, как ты вчера в уши Дрыгиной пел в клубе, сегодня ко мне клеишься? Последние извилины зачахли что ли, пока в алкоголе их топил?
Он даже себя остановить то не успел, подумать там, порассуждать, а надо ли? Бросился вперед, наплевав на утекающее время да толпу свидетелей, уже собравшихся в ожидании хлеба со зрелищем. Подоставали смартфоны, унижение одного из красавчиков курса фиксируя, радостно скалясь от возможности получить эксклюзив в первых рядах. Сорокин только успел удивленно его мелькнувшую фигуру проводить, как Лавров вовремя перехватил Тараканову за талию, к себе прижимая в привычном для себя жесте, раньше, чем она еще раз несчастного Лешку сумкой по голове огрела.
— Остывай, боевой хомяк, вскипятилась, на улице прямо жарко стало, — проговорил в ухо, удерживая в своих руках еще на автоматизме рвущуюся в бой Наташку. Шапка сползла на глаза, мешая обзору.
— Пусти меня, принц без коня и трона, я сейчас ему втащу за то, что с девками крутить вздумал и поговорим, — дернула ногой Тараканова, жаждя дотянуться, от отскочившего подальше паренька, злобно скалясь. Правда особо ярых попыток вырваться не принимала, сама не зная почему.
— Нельзя его бить, без того болезный.
— Чего эт? — замерла, заинтересованно шапку с глаз сдвигая, поворачиваясь к смеющемуся Лаврову, глазами своими голубыми на него пристально глядя. На секунду залюбовался, пока ответ не родил прежде, чем Наташка очнулась.
— И так мозгов по сусекам не наскрести, отобьешь последнее, — вздохнул, не обращая никакого внимания на возмущенно кричащего о расправе Гришанского, да Сорокина с вытянувшимся лицом.
— А ноги можно сломать? — уже нормальным тоном спросила Наташка, позволяя шапку на себе поправить, да закутать получше. И не возмущалась, как в прошлый раз.
— Нельзя, — строго произнес, — ты ж девочка.
— Фу на тебя, Лавров, занудный ты. Всегда такой или это все та сосуля виновата? Вообще ты кого хомяком тут назвал, бессмертный?
— Говорливая такая, твои бы порывы да в русло мирное, — хмыкнул, невольно обхватывая руки в теплых варежках, к глазам поднося, — и все бы хорошо, но одеваться, стоит теплее.
— Чего к моей эко-шубе пристал, в машине в ней удобно, — насупилась Тараканова, на месте подпрыгнув. Без каблуков она была гораздо ниже, но все равно рост значительно превышал стандартный. Наверное, ее было бы проще целовать, всего-то голову склонить и губ коснуться. Почему-то эта мысль не давала Гордею покоя.
— Мне надо идти, — с легким оттенком сожаления произнес, но вот убрал руки не сразу. Наташа сделала это первой, с легкой заминкой, но все же убрала руки, хмуря брови. На красивом лице отразилась легкая обида, проскользнувшая в интонации.
— Ну, вали, не держу.
Он улыбнулся, чувствуя, как тепло распространяется по телу. Глядя, как она жмурится от ветра. Захотелось прижать к себе, скрывая от непогоды. Не сказать, чтобы Тараканова особо в его защите нуждалась, но иначе просто не мог. Глядя на нее, такую безбашеную и в тоже время бесконечно одинокую с далекой, затаенной тоской в глазах. Она сейчас отгораживалась, делая шаг назад, словно выстраивая между ними стену. Вот только ему совсем не хотелось этого. Более того, никакая Света даже отдаленно не мелькнула со своей мамой, стоило Таракановой оказаться рядом.
