Alina_NyrgSe: «Наташенька, бедная, как ты там? Это просто конура какая-то…»
Ksenea_Ksenea: «Будка для собаки? Мой Чарлик живет в лучших условиях»
IraLax: «Капец *рыдающий смайл*»
Viky: «Бож, Натах, ты рил туда перебралась? Фу-у, лучше возвращайся обратно, еще подцепишь чего *тошнит*»
Первые пару недель. Затем поток резко снизился, как и круг общения самой Наташи. Не сказать, чтобы она слишком скучала, но в глубине души было обидно подобное отношение от тех, кого вчера ты звал друзьями. Ее прекратили звать на вечеринки, ведь статус изрядно понизился. Да и мать выполнила угрозу. После прекращения финансирования, университет быстро поставил ее перед фактом: или платит, или катится восвояси. Держать на курсе студентку, появляющуюся на парах всего пару раз за первый семестр, никому было не интересно. Если за нее, конечно, не платят внушительные гонорары.
Не особо-то Наташку подобное расстраивало. О том, что матери на нее плевать знала давно, что друзья ей чужие люди тоже не впечатлилась. Правда горько и больно от этого меньше не становилось. И именно в такие моменты объятия единственного человека, протягивающего руку любому нуждающемуся, были очень кстати.
Плевать, сколько раз в день они могли поссориться да помириться. Никакого значения, если вернувшись с работы, университета, дома, обнимал холодными руками, по-прежнему оставаясь теплым, как бы сильно не замерз.
— Мне надо чем-то заняться, — уверенно заявила Тараканова, разглядывая усеянную ее вещами единственную комнату в маленькой квартире. Сам Лавров стоял, прислонившись к косяку, разглядывая сидящую по-турецки Тараканову в его большой футболке в своих микро шортах. С модными дырками при таком-то минимуме ткани, кому они вообще нужны. Хотя если посмотреть, они очень красиво сидят на ней. Вот только когда она дома, а не по улице так ходит. Хмыкнул невольно, присвистывая и кивая на валяющиеся неподалеку от Таракановой лаковые коричневые туфли.
— Выкини половину или продай. Вот не сносишь же за всю жизнь.
— С ума сошел, болезный? — ужаснулась, с любовью к груди прижимая лодочки на умопомрачительной шпильке. На такой только в машину и обратно — не более пяти минут на ногах. Пригрозила ему туфлей, фыркая возмущенно:
— Это Валентино, разве можно так выражаться при них, богохульник?
Покачал головой, шагнув в забитую до отказа комнату. Это не считая не распакованных чемоданов в коридоре, нескольких коробок, стоящих друг на друге, загораживающих нормально путь до спальни. Остановился, оглядывая горы платьев, кофточек, джинсов, а затем недолго думая, опустился на пол, улегшись прямо на Наташкины вещи, подложив под голову один из найденных кружевных лифчиков.
— Так, извращенец. Отдай бельишко, это Виктория Сикрет! — проворчала, пытаясь за лямку вытащить бюстгальтер из-под Гордея, сопя как ежик. Вместо того что б встать, нашел второй, с интересом кружево рассматривая на вытянутых руках. — Анастейша Стил, он вам мал, — съязвила, попытавшись отобрать свое нижнее белье, но тот ловко увернулся, хихикнув.
— Анастейша?
— Героиня «50 оттенков серого».
— А, где брутальный миллиардер лупасил свою девчонку? Слуша-ай, отличная идея, — Лавров повернулся к Наташе, потеряв интерес к лифчику. Бросая его куда-то в кучу, приподнимая голову, устроив ее на ладони и упираясь поставленным локтем в пол под многочисленными вещами. — Может мне тоже тебя через пятую точку воспитывать?
Наташа закатила глаза, шлепая парня по крепкому плечу, чуть впиваясь в него ногтями под рубашкой.
— Нельзя меня бить. Помни: я лучшее, что случилось в твоей унылой серой жизни. Пфф, да Наташенька Тараканова лучшая в мире, — саму себя по макушке погладила девушка, гордо выпятив грудь и ткнув в себя пальцем. — Видишь? Одни сплошные достоинства.
Смеялся громко, казалось, соседей перебудил в три ночи. А ведь они до самого вечера только ее вещи вывозили, со скрипом родительницы. Наташе пришлось пожертвовать даже маленькой машинкой, оставляя ключи в руке той, что должна была не отпускать неизвестно куда. Забывая дорогу к родному дому, обещая никогда больше сюда не возвращаться, как бы тяжел не был новый путь.
— Знаешь, — вдруг улыбнулся тепло Гордей, искря серым взором, — мне кажется, я влюбился в тебя сразу. С первого взгляда, стоило глаза открыть после удара сосулькой.
— Экась тебя приложило — поморщилась Наташка, усмехаясь. Хотела встать, но он не дал, за руку хватая, притягивая в уже привычные крепкие объятия, укладывая на грудь. Ничего соблазняющего, просто окружающая со всех сторон забота, позволившая положить голову на грудь парня, слушая мерный стук его сердца.
— Гордей?
— М-м?
— Мы же справимся? — в голосе скользнула неуверенность, тщательно скрываемая все эти суматошные дни. Почувствовал — сжал крепче, подтягивая ближе, утыкаясь носом в светлую макушку.
— Чтобы не произошло, куда бы ни пошли и какие проблемы нас не ждали — справимся, найдем друг друга, оставаясь вместе, Наташ. Клянусь тебе, — прошептал тихо, на секунду показалось, послышалось, однако нет. Действительно его слова, проникающие в самую душу, разгребающие завалы пыльных коробок, наполненных болезненными эмоциями и чувствами.
Она приподняла голову, прищурив взгляд, внимательно всматриваясь в такие родные черты. Не меньше месяца, всего несколько встреч, суматошный переезд и ни одного свидания. Наверное, где бы они ни встретились, у них вечно будет самое странное развитие отношений.
— А Гришанский кстати признаки жизни подавал?
— Неа, не удивлюсь, если завтра меня схватит полиция. Руки заломит и посадит на двадцать лет. Ждать меня будешь?
— Лавров, двадцать лет, ты соображай хоть…
— Ну вот…
— …электролобзик тебе с пилочкой для ногтей через булку передам, будешь выход себе копать!
— Цыпа-цыпа-цыпа, иди сюда мой мальчик. Кто это у нас вздумал папочке жаловаться на хорошего мальчика, Гордей?
Смерть отбросила одеяло, замахиваясь косой, но замерла, понимая, что постель пуста. Оглядев просторную захламленную вещами комнату, недовольно притопнула, устроив свое оружие на плече, на минуту задумалась. Поскребла пальцем череп, затем ее осенило. Опустилась на корточки, заглянув под кровать. Куча разбросанных использованных презервативов, клочья пыли и никаких признаков Алексея Гришавского. Читай на Книгоед.нет
— Фу, какой маленький противный свиненок. Куда ты ушел от тетушки Смертушки? Я тебя видела, не прячься, — ласково пропела, крутя головой. Сам парень забившись в угол, через щель в двери наблюдал, как скелет в черном, приходящий к нему каждый день в течении пары недель во снах грозился явиться за ним, если рот раскроет. Откуда же он знал, что это не сон! Пот струился по спине, зубы клацали, пока он вжимался в стену гардеробной, стоило Смерти сделать шаг к его укрытию.
— Иди сюда, противный, больно не будет, — лезвие угрожающе рассекло со свистом воздух. Стерпеть подобное бедолага уже не мог. Без того напуганный, с криком отворил отъехавшую дверцу гардеробной, бросившись наутек мимо озадаченной Смерти.
