Знакомая серая машина, вот уже через две минуты дрожа, забираюсь в теплый салон, под недовольным взглядом капая на кожаные кресла.
— Ну и куда ты вырядилась, бамбуковый медведь?! — привычный рык в ухо, я б глаза закатила, если бы не дрожала. Зубы клацают, хочу ответить, да только возможности нет. Внезапно Ян под мой изумленный взор с себя стягивает куртку, укрывая, делая температуру в салоне теплее. Молчу, зарываясь в его одежду, продолжая хлопать ресницами, с которых к моему счастью не потекла тушь, вдыхая аромат леса.
— Одни проблемы от тебя, — бурчит, сам пристегивая ремень, склонившись.
Не хочу нарушать этот момент. В какие-то секунды пусть между нами не будет привычных склок, потому что вот такая забота пусть и в грубой форме невероятно приятна. Позволяю себе молчать до самого кинотеатра. С неохотой на парковке отдавая куртку Кришевскому, слыша бешеный стук собственного сердца, невольно покосившись на себя в зеркале заднего вида — вдруг, где что смазалось?
— Живее, коала, пока слезешь, ей-богу, весь попкорн раскупят с билетами, — подгоняет Ян, выбираясь наружу. Кажется, небо даже немного рассеялось, правда, теплее от этого не стало.
— Да это уже прошедший сеанс, — возмущаюсь, вышагивая к зданию, ощущаю витающий аромат уже отсюда из открытых дверей. — Никого не будет!
Вот зря это сказала. Стоит ступить в холл, как натыкаемся на десятки голов стоящих в очереди или ожидающих выкупки своей брони. Со стоном поворачиваюсь к Кришевскому, наблюдая падение его настроение по лицу сразу в несколько десятков пунктов.
— Никого не будет, говоришь?! — да, нам определенно будет весело.
Спустя сорок минут в очереди на кассу, двадцать в кафе и еще пятнадцать перед дверьми зала в огромной толпе людей — мы таки добираемся до наших мест. Ян, взбешенный до крайности столь длительным пребыванием в обще не глядя взял билеты аж на самые дальние диванчики по бешенной стоимости. В принципе не плохо. Линзы, как вариант спасения для тех, кто хочет быть красивым в кино и видеть картинку, не размытый квадрат. То, что это места для влюбленных нисколько не напрягает. Просто падаю на мягкое сиденье, наслаждаясь удобством. Да уж, не жесткие кресла, от которых потом задница плоская. В руки мне суют ведро попкорна, а сам Кришевский разобиженный на мир втягивает длинные ласты, хорохорясь рядом, будто недовольный воробей.
— Сиди и молчи, — приказывает, сам прикрывая глаза. Еретик — кто спит во время просмотра Короля льва? Ну и ладно. Улыбаюсь, стоит свету погаснуть, людям рассесться с шумом шурша упаковками да хрустя зернами попкорна. Сунула руку, беря горсть, пока мелькает яркая реклама очередных новинок. Третья часть новых «Звездных войн», какой-то блокбастер, очередные мультики, предупреждение о запрете на съемку, реклама радио Энерджи — все стандартно, ровно до тех пор, пока не слышится знакомая музыка, а я замираю, крепко сжав ведерко.
Мелькают кадры африканской саванны, привычный пейзаж, знакомые герои. Настолько близко, будто снова возвращаешься в детство. Мультфильм в виде фильма — мечта. Раньше могла пересматривать его сотни раз по дню, пока не надоедала родителям. Но терпели ведь. Мама знала. Как любила я эту историю, потому если по телевизору показывали, тут же звала, позволяя на полтора часа выпасть из реальности.
На глаза наворачиваются слезы, знакомый кадр — шаман-обезьяна поднимает Симбу, вытягивая на руках перед всеми жителями животного мира. Призванных встречать будущего царя зверей.
— Ты что, ноешь? — подозрительный голос Яна, поворачиваюсь, сидит в той же позе, не открывая глаз. Незаметно стираю пальцем соленую каплю.
— Не ною, — бурчу, вновь возвращаясь к экрану, ощущаю трепет. — Симба родился.
— Господи, — фырканье рядом. Ничего не отвечаю. Муфаса наставляет сына, эти славные отношения большого грозного льва и львенка. Новый всхлип, я ведь знаю, что будет дальше.
— Прекрати, — опять недовольное ворчание.
— Отстань, там Муфаса! — чувствую, как текут первые дорожки. Уже не пытаюсь их стереть, просто сжимаю ведерко, будто пытаюсь пожалеть того львёночка, утешить. Гиены, злобный лев. Драка Муфасы со Шрамом, сердце сжимается, когда этот благородный вожак просит о помощи, но бесполезно. Падает на глазах Симбы.
Все, не могу больше сдерживаться.
— Да епрст! — раздается рядом.
Начинаю реветь в полный голос.
— Хватит ныть!
— Муфаса-а-а-а, — всхлипываю.
— Это, блин, мультик!
— Жалка-а-а, — завываю в голос, сморкаясь в невесть откуда взявшийся платок. Ыыы, не могу перестать реветь, это невероятно трагичный момент. Как вижу его, всегда плачу крокодильими слезами. Симба просит отца встать, но тот не поднимается. Новый поток и Ян не выдерживает, сейчас точно сбежит, одну меня зареванную бросит, однако не могу прекратить.
— Все, завязывай, — бурчит, неожиданно для меня, а может и себя, хватая поперек туловища, таща прямо на колени.
Икаю от изумления, даже плакать прекратила. Сижу, ресницами хлопаю, судорожно сжимая влажный платок пальцами.
— Все?
Тихий шепот, напряженное лицо. Вижу лишь обеспокоенный взгляд, скользящий по моему лицу, отчетливо понимая, что он беспокоится. Вновь шмыгаю носом, приходя к столь странному для себя выводу, ощущая, как ладонь давит на затылок, заставляя уткнуться носом в мягкую ткань его джемпера.
— Сейчас соплей тебе напускаю, — на всякий случай предупреждаю, греясь в руках этого странного парня, слыша тихую усмешку над головой.
— Реви уже, сумчатое, пока я добрый, — улыбаюсь, позволяя себе расслабиться, поддавшись своим слезливым каналам, выпуская на волю все пережитые эмоции.
— Не могу, весь джемпер обслюнявила, наномедведь. Никогда больше с тобой никуда не пойду, думал все, трындец, придется сантехников звать, утонем щас!
— Чего начал-то, сам предложил тряпку свою мне в качестве подушки, — опять выпячиваю губу, останавливаясь посреди парковки, недовольно разглядывая Яна, все еще пытающегося оттереть черное пятно от моей туши с белой ткани. Пфф, подумаешь. Вот мне пришлось заново глаза красить, чтоб он понимал в страданиях!
— Ты весь фильм ревела!
— Конечно, это же «Король лев», — искренне негодую, пиная камешек. Неудачно, потому что носком ботильновом попадаю в выемку на асфальте, подворачивая каблук. Только я могу навернуться на ровном месте, испачкавшись в грязи. Потому готовлюсь к неудачному падению, но меня вовремя ловят сильные руки, не давая пропахать носом пары метров.
— Знаешь, панда, — задумчивый голос Яна над головой, пока в себя прихожу. — Мне иногда кажется, что за тобой несчастья по пятам ходят.
— Вот я и говорю, — бурчу, оказываясь в вертикальном положении, но все еще оставаясь в его объятиях, смотря в желтые глаза. — Ходит за мной одно чудовище. Проклял кто что ли, все думаю, к какой гадалке сходить, чтоб обратно в Ад отправить.
