– Как этот тоннель работает? Ангелы только что были здесь, куда они делись?
– Тоннель поломан на куски, а куски эти постоянно меняются. Ангелы сейчас стоят там, куда ты смотришь, но в ином… состоянии тоннеля.
– То есть, они могут сделать пару шагов и догнать нас?
– Не могут, пока фрагменты тоннеля не состыкуются вновь.
– И как это работает?
– Да понятия я не имею, как это работает! – сорвалась Нулгина. – Просто знаю, что части тоннеля перемещаются! Ты видишь в той стороне выход?
Игун взглянул вдаль и только сейчас заметил, что позади них кромешная тьма. Невозможно было разглядеть ничего похожего на жерло тоннеля, нельзя было расслышать шум грозы.
– Нас зашвырнуло куда-то в середину тоннеля, – сказала ороница. – И продолжит так швырять.
– Но ты же знаешь, как выбраться? – спросил Бэюм.
– Я проходила по тоннелю всего один раз! Причём в другую сторону! И заходила в правильный момент, а не забегала наугад! Так что если вы двое ждёте благодарности за спасение, то можете об этом забыть: умереть в плену у ангелов было бы лучше, чем сгинуть здесь!
Нулгина отошла в сторону и закрыла лицо рукой. Её снедала досада и паника, но ороница крепилась и пыталась придумать, как быть. Бэюм подошёл, было, утешить супругу, но та холодно остановила его жестом.
Ратибор тем временем опустился на пол. Казалось, боль поселилась в каждой части тела, ей было тесно в голове и левом плече. Рука продолжала висеть бесполезной плетью, челюсть стала казаться хрупкой после знакомства с коленом Дианы. А ещё рана на боку. Ратибор раздвинул края вспоротой рубахи, под которой увидел короткий глубокий порез.
– Драконова срань, – процедил Игун. – Ты как бежал с такой дырой?
Драконид покопался в пожитках и отыскал иглу с ниткой. На слова о том, что шить раны он не умеет, Ратибор лишь отмахнулся и подставил бок. После чего турич стойко выдержал неумелое наложение швов.
Бэюм отвернулся от кровавого врачевания и окинул взглядом место, где ему предстоит блуждать до скончания веков. Тоннель впечатлял своими размерами: пятнадцать аршинов в ширину и почти десять в высоту. На половину этой высоты стены были украшены ростральными колоннами, неброскими, но выдолбленными на всём протяжении тоннеля. Верхняя же часть выглядела грубой, словно потолок прорубили, подняли своды, а облагораживать не стали.
Разглядеть всё это можно было благодаря факелам, горящим с промежутком в десять саженей. Бэюм задумался над тем, почему раньше не обратил на них внимания. Огоньки факелов тянулись в бесконечность.
Нулгина потёрла лицо и сказала:
– Ладно, пойдём вперёд, пока не наткнёмся на какой-нибудь ориентир. Что нам остаётся.
Ороница поочерёдно посмотрела в оба конца тоннеля и кивнула в сторону, противоположную той, откуда пришла четвёрка.
– Будем двигаться туда.
– А могли пойти обратно? – спросил Игун.
– Да, могли! И пойдём, куда я скажу. Задавайте поменьше вопросов и делайте, как я велю.
Нулгина окинула всех взглядом и продолжила:
– Здесь можно потерять друг друга, даже если стоять на расстоянии шага. Так что держитесь всегда рядом. Мы будем встречать по пути невесть кого – лучше ни с кем не разговаривайте. Ратибор, ты можешь идти? Тогда в путь. Возьмите факелы.
Нулгина повела спутников в далёкую темноту. Ратибор с Бэюмом вынули из скоб факелы. Турич взял сразу два: один из них погасил и использовал в качестве клюки. Орон недоверчиво поглядел на пламя и спросил супругу:
– Откуда они здесь?
– Тоннель рассыпался ещё до того, как была уничтожена Бриславия. Мы сейчас в той эпохе.
– Что?
– Поэтому ангелы потеряли нас из виду. Мы очутились в разных временах.
– А что будет, когда мы выберемся? – спросил Ратибор.
– Другие эпохи существуют только в этом тоннеле. Стоит его покинуть, как мы вернёмся в своё время. Хотя всякое возможно. Игун, не отставай, чтоб тебя!
– Я и так на пятки тебе наступаю.
– Говорю тебе, держись… будь оно всё проклято!
Четвёрка остановилась. Нулгина быстро оглядела спутников – все они стояли вплотную друг к другу. Ороница остановила группу, так как случилась перемена. Исчезли все факелы, кроме тех, что Ратибор с Бэюмом держали в руках. Появился неприятный запах.
– Снова перекинуло, – проворчала Нулгина. – Давайте ближе к стене, а то я ничего не вижу.
– Туда?
– Да, по правой стороне больше ориентиров. Если это, конечно, правая сторона.
Путники приблизились к стене так, чтобы хорошо её освещать. Серый камень и череда колонн выглядели всё теми же. Прошагав немалое расстояние, четвёрка скользила взглядом по неизменной картине, и словно бы топталась на месте.
Однажды у них на пути возник заблудившийся. Измождённый орон сидел, прислонившись спиной к стене. Он лениво поднял взгляд на проходящих мимо – бедолага устал настолько сильно, что перестал соображать. С тупым равнодушием он проводил взглядом тех, кто, возможно, мог бы ему помочь. Помня слова Нулгины, путники обрекли его на одинокую смерть.
Нулгина временами останавливалась у выбоин и трещин. Всякий раз ороница оставляла отметины за спиной, как вдруг охнула от неожиданности и подскочила к одной из колонн. От неё отвалился приметный треугольный кусок. Нулгина потрогала дыру и произнесла:
– Кажется, узнаю этот ориентир.
– Отлично, – сказал Бэюм, – значит, мы выберемся?
– Да, если помолчите и дадите мне вспомнить.
Нулгина закрыла глаза и стала одними губами нашёптывать указания. Верная дорога была заучена ею, как считалочка – достаточно было вспомнить рифмованные строчки и развернуть получившийся маршрут задом-наперёд. Какие-то фрагменты стиха-подсказки никак не всплывали в памяти, но четверостишие про треугольную дыру само слетало с языка.
– Надо подождать, пока дыра в колонне не исчезнет, а напротив неё не появится скелет.
– У противоположной стены? – Ратибор обернулся.
– Да.
– Чей скелет?
– Какого-то симурга, что заблудился здесь очень давно. Привыкайте, ориентироваться по мертвецам придётся часто.
Пришлось набраться терпения. Перемена случилась нескоро и изрядно напугала четвёрку. Пусть подобное уже случалось, но не вышло не испытать трепета при исчезновении дыры в колонне. У Ратибора шерсть встала дыбом от спонтанной магии. Турич медленно обернулся, но скелетов за спиной не увидел.
– Никого нет, – прошептал он.
– Здесь тоннель сменяет множество состояний. Будем ждать нужный фрагмент.
И ждать его пришлось немало. Тоннель ещё дважды преобразился, сперва вернув факелы на стенах, а затем вновь окунувшись в темноту. Вдалеке послышался плач, изредка прерываемый мольбами о помощи. Некто был в таком отчаянии, что от его криков щемило сердце даже у самых чёрствых. Нулгина и сама теряла непоколебимость, но жестом приказывала не вмешиваться.
