Крыша была проломлена в трёх местах. Дыры проделали крупными валунами, один из которых застрял в кровле да так и остался торчать. Ещё один камень вошёл в терем сквозь северо-западную стену, а последний пятый прошёл выше и лишь раскурочил навес над крыльцом. Немного присмотревшись, Ратибор узнал продолговатые камни – это были ритуальные менгиры. На том, что валялся подле дома, можно было различить высеченную фигуру минотавра. Лицо было разрушено, но по кольчуге, а также клещам и молоту, легко было узнать Свара – бога-кузнеца, родного брата Тура. Стало быть, остальные идолы принадлежат самому Туру и его семье.
Туричи возводят капища за пределами города, где расставляют идолы по кругу. Чтобы вырвать их из земли, потребовалось бы несколько дюжин рук. А уж метнуть глыбы в терем без мощной катапульты было бы невозможно.
Улэк дал знак остановиться возле соседней с теремом избы – это строение не пострадало, а потому вполне годилось для ночлега. Ратибор прислушался, но не услышал даже воронов – город был мёртв.
Повозку загнали в просторный хлев, подпёрли колёса и распрягли быка. Звероловы собрались насладиться привалом, но Улэк, выйдя на площадь, распорядился:
– Надо разведать окрестности. Убедимся, что здесь безопасно.
Его товарищи хоть и устали, но молча признали правоту лидера.
– Янфат, пройди по той улице, осмотри всё хорошенько. Содалит – на тебе улица на восток, ты, Бадил, разведаешь улицу на запад. А я загляну во все дома на площади.
Кивнув, все разошлись по указанным направлениям. Оставшись один, Ратибор огляделся и увидел торчащий в стене гвоздь. Высунув руку из клетки, он попытался до него дотянуться, но пальцы впустую схватили воздух – не хватало буквально чуть-чуть. Сколько бы пленник ни силился, ничего не получилось.
Отринув идею открыть гвоздём замок, Ратибор встал на ноги и прислушался. Никого не было слышно, так что турич взялся руками за прутья над головой и, подпрыгнув, ударил копытами по настилу. Один удар никак не сказался на крепких досках, поэтому Ратибор продолжил колотить.
От активной работы по всему телу пробудились вчерашние синяки. Ратибор решил упорствовать сквозь боль, однако быстро сдался, так как глаза заволокло чернотой. Турич неуклюже осел и встряхнул головой. Слабина и темень в глазах со временем прошли, и появилась возможность изучить результат своих трудов. На мощных досках не было ни следа.
Бык в углу промычал, как будто в насмешку над потугами Ратибора.
– Да заткнись ты, тупая скотина, – бросил турич.
А затем уже послышались звуки шагов. Первым в хлев вернулся Улэк. В руке он держал череп минотавра.
– С быком разговариваешь?
– Попросил его клетку открыть, а он копытами не управится.
Покивав, Улэк прошёл к своему питомцу и уселся подле него на старую поилку. Поглаживая одной рукой быка по морде, второй нандиец поднял найденный череп.
– Знаешь, кто это? Я вот тоже не знаю, но нашёл я его в тереме. Может, это череп князя, а может, его слуги. В самом-то деле, не престало князю прятаться в доме, когда такое творится. Думаю, смерть настигла его на крепостной стене.
Улэк отложил череп в сторону и взглянул в глаза Ратибору:
– Ты знаешь, кто уничтожил этот город? И всё остальное княжество? Думаю, догадываешься. Это сделала Седая Скотница. В одиночку.
– Много же работы у неё было. Пирамиды из черепов складывать, думается мне, непросто.
– Ты, Ратибор, похоже, не совсем понимаешь, кто такая Скотница. Да, имя у неё такое, что легко принять за вредного духа, ну, в крайнем случае, демона. Но расскажу я тебе свою версию Туровой Охоты. Суть в том, что никуда Тур не уходил, не охотился он на исполинов в далёких краях. Он был убит Скотницей. И оба его брата, и супруга, и названная дочь.
– Кто же такая эта Скотница?
– Богиня. Из тех, чьи культы давно забыты.
– И зачем ей понадобилось уничтожать Бриславию и её богов?
– А вот этого никто не знает. В легендах упоминается некая месть, вот только чем богине могли насолить туричи… Даже страшно представить такое преступление, за которое сравнивали бы с землёй целое королевство.
– Княжество.
– Да, твоя правда.
Ратибор не разделял ужасов нандийца. Турич не отрицал, что случившееся здесь было кошмаром, но склонялся к тому, что это дело рук вполне земной армии. О чём не преминул сказать:
– А с чего бы тебе доверять этим легендам?
– Потому что Седая Скотница реальна. Когда она обратила в могильник Бриславию, то принялся разъезжать по всем Землям за Башнями и выискивать недобитых сынов Тура. И однажды она явилась в Волчью деревню.
– Хочешь сказать, – напрягся Ратибор, – ты её видел?
– Это случилось до моего рождения. Но некоторые старцы застали её буйство. Рассказывают, что Скотница прибыла на скрипучей повозке, увешанной рогатыми черепами. Она выехала на главную площадь, поднялась на козлах и спросила, не прячут ли жители в своих домах туричей. На счастье, ни одного из них в поселении не нашлось.
– Но дело всё равно добром не кончилось?
Улэк кивнул и рассказал:
– Жители клялись, что туричей в жизни не видели. Однако Скотница увидела в толпе оронов и рассвирепела. Достав хлыст, она принялась бить рогатых так, что рассекала тем плоть. Разгоняя оронов, богиня порушила немало домов и забила десятки невинных. После случившегося Скотница наказала гнать оронов прочь, а туричей хватать и везти к ней на север. За каждого сына Тура богиня обещала щедрую награду.
– И поэтому я сижу в клетке? Из-за баек выживших из ума стариков?
Улэк посуровел и поднялся с поилки. Подойдя ближе к Ратибору, нандиец изрёк внушительно:
– Ты не слышал, с каким ужасом они описывают случившееся. Не видел, как иных старцев просят рассказать о случившемся, а те молят убить их, но не уговаривать. Если ты повидал много болтунов, то понял бы, что наши старцы не лгут.
Затем в мимике нандийца мелькнула нотка стыда, и он отвёл взгляд в сторону.
– Мои товарищи пленили тебя ради даров Скотницы. Я не знаю, наградит ли она нас за твою голову – но хотя бы не накажет жителей Волчьей деревни. Если бы она узнала, что к нам захаживал турич, а мы отпустили его своей дорогой… А ведь она непременно узнала бы.
– О ближних, значит, подумал.
– Вроде того. Если быть честным, я забочусь о брате. И раз уж Бадил живёт в Волчьей деревне, то и о ней забочусь тоже.
Улэк встал у выхода и облокотился на косяк. Скрестив руки на груди, он добавил:
– Мне жаль, что так вышло, честно. Непросто жертвовать тем, кто спас твоего родственника.
– Так поступи по совести: отпусти меня, забирай брата и переезжай подальше от Волчьей деревни.
