Игун двинулся по проходу первым, держась за стену рукой. Тоннель плавно уводил вниз, под озеро, где тайный ход наполнялся сыростью. Ноги шлёпали по лужам. Драконид на секунду задумался, не наткнётся ли на затопленный коридор, но даже не подумал замедлить шаг. Ратибор не отставал от него.
А где-то над ними богиня продолжала трепать исполина.
Глава 15. Голоса в темноте
Товарищи бежали по тоннелю так быстро, насколько было возможно. Страх перед Скотницей был несравненно выше страха провалиться в дыру или заблудиться во мраке. Держась за стену, беглецы удалялись на восток. Ладонь то шелестела по сухой глине, то скользила по влаге, то наталкивалась на бревенчатые подпорки.
Ратибор загнал себя до того, что за одышкой перестал слышать товарища. Сиплые вздохи поглотили звук шагов, так что Игун вполне мог убежать вперёд и затеряться в чёрном тоннеле.
В ту секунду, когда настала пора валиться замертво, турич замедлился. И в мыслях не было останавливаться – беглец мог позволить себе лишь передышку на ходу. Ратибор упрямо шёл по коридору, его копыта скользили на влажном полу.
От усталости Ратибор перестал нормально соображать. Мысли путались, в голову лезли бред и фантазии. Стоило попасться сухому отрезку стены, как Ратибор тотчас сделал вывод, что Седая Скотница осушила озеро. Теперь она вскроет земную твердь и достанет беглецов, словно дятел личинок. Измождённый Ратибор так уверовал в эту чушь, что удивился, когда она не состоялась.
А потом турич счёл, что бредёт в гордом одиночестве. Втемяшил себе в голову, что Игун выбрался из тайного хода или попросту испарился. Так что бас драконида напугал его:
– Ратибор?
В кромешной тьме голос прозвучал как очередное явление божества. Ратибору понадобилось время, чтобы успокоиться.
– Ратибор?
– Да?
– Нам не из чего факел сделать?
– Не знаю… Нет, не из чего.
– Да, ведь точно. Да и какой смысл? Скоро уже выберемся.
Ратибор был полностью согласен с ходом мысли, пока не осознал, что предположение товарища необоснованно.
– С чего ты решил, что мы скоро выберемся?
– Не знаю. Мне так кажется. Тоннель как будто в гору пошёл.
Турич этого не почувствовал, но спорить не стал. Возможно, просто не осталось сил ни думать, ни говорить. Погрузившись в себя, Ратибор неожиданно наткнулся на остановившегося Игуна.
– Ратибор, скажи…
– Что сказать?
– Скотница не пытается лезть тебе… Ты не слышишь…
– Нет, я не слышу её голоса, – злобно пробормотал Ратибор.
– Выходит, мы оторвались.
Турич грубо толкнул товарища в спину.
– Оторвались? От богини?
Игун вяло шагал вперёд, подгоняемый толчками Ратибора.
– Ты думаешь, – спросил драконид, ничуть не обижаясь, – она найдёт нас здесь?
– Нет, у неё же повозка в тоннель не проедет! А если бы мы дверь прикрыли, так и вовсе оставили бы её с носом! Ты совсем забыл жизнь в Пяти Землях?
Ратибор толкнул товарища с такой силой, что дракониду пришлось впиться когтями в стену, дабы устоять на ногах.
– Ты забыл, как Джовита мог найти любого? Как от него нельзя было скрыться нигде в Пяти Землях?
– Ратибор, сука! Я чуть не упал.
Турич остановился, глядя в темноту перед собой. Злобно сопя, он протиснулся мимо Игуна и поспешил в сторону выхода. Дракониду ничего не оставалось, как последовать за товарищем.
Шествие продолжилось, знаменуемое мерным звуком шагов и подпевающим эхом. Игуну в тягость было молчать, поэтому он снова зашептал:
– Мы узнаем у белоликих секрет маскировки и вернёмся домой. Сможем не бояться Джовиты.
– Угу.
– Ты чего такой?
– Просто так. Нечего болтать – надо идти вперёд.
Драконид вздохнул и сказал доверительно:
– Слышишь, я понимаю, что у тебя на душе. Я помню, как сам жил, гоня прочь собственные мысли. Я помню, как бездумно приходилось жить, боясь, что в твой разум залезет Джовита, и увиденное ему не понравится.
Ратибор не ответил, хотя и понимал, что Игун прав. Драконид продолжил:
– Может быть, тебя так напугала Седая Скотница? Но и её силы не безграничны – мы от неё оторвёмся.
– Хорошо бы.
– Ты так говоришь, будто этого мало.
– Мало. Пока Скотница жива, мне покоя не будет.
– А ты, что же, вздумал убить богиню, чтобы не преследовала? – разозлился Игун. – Привыкни уже, воевода херов, что победить везде и всюду ты не сможешь! Особенно здесь
– Послушай, ты! – взревел Ратибор и развернулся.
Игун наткнулся на товарища, и оба они застыли в яростном напряжении. Если бы могли друг друга видеть, то столкнулись бы взглядами.
– Ты ничего обо мне не знаешь, – процедил турич. – Так что прекрати этот разговор и подумай лучше о том, что Скотница может нагнать нас в любую секунду.
Ратибор наивно полагал, что сможет унять нервы, сорвав зло на товарище. Но сковывающее отчаяние никуда не делось. Всё словно вывалилось из рук и потерялось в темноте. Турич вспомнил кнут Скотницы, что в секунду сломал его топор. Это обезоружило Ратибора во многих смыслах.
Турич чувствовал себя затравленным зверем. Это чувство можно было прогнать, будь у воина оружие, возможность вернуться и принять бой со Скотницей. Ратибор бы никогда на такое не пошёл, но сама возможность успокаивала бы.
Попав в Земли за Башнями Ратибор не сделал, по сути, ни шагу, но уже лишился кольчуги, меча и топора. Остался щит, и только он не дал туричу сдаться. Перед глазами встал образ умбона, исполненного в виде сестринского лица. Из него медленно вырисовалась и сама сестра. Балемила.
Ратибору померещилось, что вот она – идёт впереди и смотрит брату за спину, не позволяя подкрасться злой богине. Туричу стало стыдно показывать трусость даже перед воображаемой сестрой. Шаг за шагом воин отринул мысли о неминуемой каре. Было сложно, на это потребовалось очень много времени, но Ратибор добился-таки воинского хладнокровия. Одному Туру известно, как поступить в случае, когда богиня настигнет, но Ратибор заставил себя не думать об этом раньше времени.
Балемила не была воином, не имела никакого отношения к оружию. Сестра Ратибора никогда не сражалась, судьба не вынуждала её бороться за жизнь. Ратибор с Балемилой не были сиротами, что могут положиться только на себя. Но при этом именно старшая сестра научила Ратибора давать отпор.
Давно её не стало. Ратибор на секунду задумался, какие ужасы ждали бы Балемилу, будь она жива.
Ведь остались же в Пяти Землях боевые товарищи. Те, кто проиграл в решающей битве, но остался жив и не смог бежать. Славные дружинники, что угодили в плен. Как Джовита покарал их за стремление к свободе, за своеволие князя и за гибель Акуэль, своей супруги? Если Ратибор вернётся в Туричское Княжество, не увидит ли он там разруху, страшнее той, что учинила Седая Скотница?
