– Не вижу у тебя ни знака, ни герба…
– Атрибутика моя хромает, – огрызнулся коротышка. – Но пусть я не изобразил лик дамы сердца на щите, пусть не до конца сочинил гимн, но я ведом благодетелями и преисполнен чувства справедливости. Это для меня имеет значение.
Тут Ратибор решился на хитрость:
– А на моём щите дама сердца есть, – турич медленно достал из-за спины щит и представил могеру фигурно отлитый умбон. – Нашу расу за красавцев не считают, но поверь, что изображена женщина. Ты можешь увидеть, что у неё нет бороды, зато есть серьги в ушах.
– Так ты тоже рыцарь?
– Своего рода.
– Тогда озвучь мне свою клятву.
Ратибор не знал, устроит ли это Элберда, но произнёс:
– Я клянусь князю своему Ориславу в верности и вечном служении. Клянусь исполнять его волю с рвением и заботиться о княжестве его, как о самом государе. Если будет нужда у князя в добром совете, я дам его. Если потребуется князю заступничество моё, я вспомню о своём мече. Если не будет у меня меча, я вспомню о своём топоре. Если не будет топора, я вспомню о рогах своих. Клянусь вечно помнить слова клятвы и приучать к ней детей своих.
В наступившем молчании звучали лишь голоса птиц. Могер переваривал услышанное, а затем сказал:
– Хорошая клятва, пусть она мне неизвестна. Выходит, я вижу перед собой настоящего рыцаря?
– Не совсем, но нечто похожее.
– И что же ты делаешь в такой компании?
– Это мои товарищи. Пусть выглядят они сурово… я и сам мало отличаюсь от бандита… Но у них добрые намерения, они не имеют ничего общего с разбойниками и некромантами.
Из глухого шлема донеслось напряжённое сопение. Могера одолели сомнения.
– Камень в руках Сагитты, – продолжил турич, – это оберег. Он нужен для защиты от некроманта. Мы не лгали, когда говорили, что преследуем его с целью убить.
– Назови своё имя, турич, – сказал могер.
– Ратибор.
– Ты даёшь мне слово, Ратибор, что говоришь истину?
– Даю слово.
Могер опустил арбалет.
– Не смею ставить под сомнения слово рыцаря. Элберд Железный приносит свои извинения.
– Ага, ничего страшного, – огрызнулся драконид.
– Ратибор, ты представишь мне своих спутников?
– Игун, Сагитта. Она и попросила нашей помощи в убийстве некроманта.
– В таком случае вы несильно от него отстали. Не более двух часов назад чернокнижник сидел ровно там, где вы стоите.
– Ты его видел?
– Да, я следил за ним… со стороны… Я сидел в укрытии и…
Элберд опустил голову и тяжело вздохнул. Ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки.
– Я видел, как чернокнижник обратил безгрешную жрицу в когтистое чудище. Видел, как синий огонь разгорелся в очах несчастной, как она поднялась и залаяла диким зверем. От увиденного я пал духом, что позволило мерзавцу уйти, ведя жрицу на поводке… как собаку…
– И ты горевал все два часа? – проворчал Игун без тени сочувствия.
– Да что ты понимаешь, бродяга? Всего за пару дней моя жизнь дважды рушилась в прах. И я нашёл в себе силы продолжить преследование, но услышал ваши голоса. Не желая оставлять опасность за спиной, я устроил засаду и дожидался вас здесь.
– Да ты просто гений тактики.
– Излишне указывать мне на упущенную возможность. Теперь мне предстоит пуститься в погоню. И если вы намерены стать моими единомышленниками, то идёмте. Времени на передышку у нас нет.
– Мы идём.
Троица взобралась на скалы, где могер устроил засаду. Там обнаружилась целая гора рыцарских пожитков. Кряхтя, могер повесил арбалет за спину, рядом пристроил треугольный щит, закинул на плечо походный мешок и подобрал кинжал, кажущийся в руках могера настоящим мечом. С близкого расстояния стало заметно, что доспехи сидят не по размеру и плохо подходят шестилапому рыцарю.
Навьюченный Элберд указал мечом вперёд и сказал:
– След ведёт в ту сторону.
– Ты знаешь эти места? – спросил Ратибор.
– Немного. Мы находимся в землях нандийцев. Я бывал здесь всего пару раз – могерам здесь не рады. Мы долгое время воевали с нандийцами и загнали их в это болото.
– Даже боюсь представить, – ухмыльнулся Игун, – как вам удалось дать бой нандийцам.
– Размышления труса, привыкшего убегать. Мы же не стали мириться с притеснением и взяли смекалкой там, где уступили силой. Ещё наши предки придумали метать золотые орехи в недругов. Нашим оружием стали духовые трубки и полчища демонов.
– Чего ж ты за меч схватился?
Крохотный рыцарь остановился и развернулся лицом к Игуну.
– Если ты сомневаешься в моей доблести, – донеслось из прорезей забрала, – я немедля готов поставить тебя на место в поединке.
Драконид не испугался вызова, но решил унять ситуацию:
– Сам сказал, что времени у нас нет.
– И это так. Вернёмся к этому разговору позже.
Элберд продолжил путь и ловко вскарабкался на каменистый пригорок. Оглядевшись, он сообщил:
– Там слева есть тропа, но мы пойдём в стороне от неё.
И могер повёл новоприобретённых товарищей по цепи кочек.
– Если не ошибаюсь, поблизости должно быть поселение.
– Твои латы нас не выдадут? – спросил Ратибор.
– Если в округе есть нандийцы, их уже отвлёк на себя чернокнижник. Бояться обнаружения не стоит, но оставлять следы на тропе опасно.
Со временем выбранный могером маршрут стал труднее: идти пришлось по колено в болотной воде, а рыцаря так и вовсе скрыло по шею. Однако гордый Элберд не пасовал перед трудностями и даже отказывался передать часть груза Ратибору. Турич уговорил могера лишь тем, что тот загубит в воде арбалет.
Так четвёрка и брела, слыша лишь лягушек, цаплей и чавканье под ногами. Спустя несколько часов они выбрались на возвышенность и сразу же расслышали далёкий гомон.
– Пришли, – сказал Элберд, сложил на земле оружие и жестом потребовал арбалет.
Ратибор вернул оружие, и рыцарь побрёл на вершину пригорка. Турич отправился за ним и лёг на живот, когда осталось преодолеть последний аршин. Прижимаясь к земле, Ратибор выполз к Элберду, что уже приготовил арбалет к выстрелу. Трава и камни обеспечивали укрытие, но позволяли оглядеть деревню внизу.
В ста саженях впереди раскинулось крохотное поселение, окружённое со всех сторон топями. На улицах собралось множество нандийцев, большая часть которых окружила приземистую избу. Многие были вооружены, дрессированные звери скалились на дверь. Внутри кто-то засел, но три десятка воинов не решались идти на штурм.
