– Но о реке тебе известно?
– Сам я там не был. Она очень далеко. Путь трудный.
– Известен ли тебе кто-то, кто знает дорогу?
– Возможно, – понизил голос Бэюм. – Но живёт он в Волчьей деревне.
– По всему выходит, что мне её не избежать? Раз уж так вышло, скажи хотя бы, как найти этого проводника?
– Говорить про него не стану. Отведу тебя к Волчьей деревне, покажу, где его дом. Но говорить не стану.
– Бэюм, и ты, второй, – пропищал шестилапый коротышка, – жаркое готово. Присоединяйтесь.
– Идём.
Орон поднялся и указал на дверь в хозяйскую часть.
– У меня там идол богини Зелы. Я пойду помолюсь – если желаешь, присоединяйся. Попросишь удачи у дочери Тура, Хозяйки Лесов.
Но Ратибор лишь пробормотал виновато:
– Я предал семью Тура. У меня язык не повернётся вопрошать к Зеле.
Бэюм понимающе кивнул и покинул общую комнату. Постояльцы позвали Ратибора к столу. Занимая место в углу, турич спросил у двух оронцев:
– А вас Бэюм не пускает молиться Зеле?
– Молиться Зеле, – усмехнулся однорогий. – Бэюм – глупец. Думает, что разговоры с идолом что-то ему дадут. Передать чаяния богу могут только волхвы, да и тем для этого нужно капище.
– Бэюм с Нулгиной попусту словоблудят, – добавил второй и приступил к жаркому.
Ратибор взял себе скромный кусок и не встретил ни возражений, ни косых взглядов. По приказу Бэюма охотники поделились с туричем пищей. Ратибор ел с удовольствием, с каждым укусом осознавая накопившийся голод. Трапеза проходила в молчании. За стенами слышался шум ночного леса, украшенный странными звуками. Словно голосами.
Вдруг драконид поднялся и пересел напротив Ратибора. Воровато покосившись на хозяйскую дверь, чешуйчатый произнёс:
– Я не подслушивал специально, но говорили вы с Бэюмом в голос. Ты ищешь реку на востоке?
– Так и есть. Почему тебя это интересует?
– На востоке много рек, но, я так понимаю, тебе нужна та, что похожа на море.
– Проводником хочешь наняться?
– Я не знаю дороги, но догадываюсь, зачем тебе туда.
Ратибор промолчал, делая вид, что занят пережёвыванием хряща. Игун положил локти на стол и подался вперёд.
– У тебя дело к тварям в масках? – спросил драконид, заставляя всех за столом поёжиться.
Навязчивость Игуна и его любовь ходить вокруг да около сильно не понравились туричу. Поэтому ответ вышел грубым:
– Совет хочешь дать?
В этот момент вернулся Бэюм. Глядя на него исподлобья, драконид поднялся и кинул напоследок:
– Я сам пытался их найти. Всё это пустое. Лучше забудь.
Хозяин дома хмуро проводил Игуна, пересаживающегося на другой конец стола. Только Бэюм уселся, как шестилапый коротышка пропищал:
– Нулгина не присоединится?
– Сказала, что не голодна. Карф, чего ты так костями трещишь?
Голем, к которому была обращена претензия, вынул изо рта тушу птицы, которую жрал прямо с костями, и отозвался голосом, как будто доносящимся из колодца:
– Прости Бэюм.
– Не ешь большими кусками, сколько раз я тебе говорил. Ты когда набьёшь полные щёки костей, треск поднимается такой, что бесы со страху разбегаются.
– В самом деле, – шутливо добавил один из оронов, – где Ваши манеры, профессор?
Голем со скрежетом вытер ладонью каменные губы и ответил:
– Веду я себя варварски, но и мы не в стенах университета.
– Ты был преподавателем? – полюбопытствовал Ратибор.
– Можешь себе представить? – сказал орон. – Сменил мантию профессора…
– Я сам расскажу, – ответил Карф с еле читаемой строгостью. У големов плохо выходило выражать эмоции.
Здоровяк посмотрел прямо в глаза Ратибору. Вытянутая голова напоминает полено с щелью вместо рта и парой дырочек-глаз. Высокая тощая фигура и длинные руки обманчиво хрупкие – любой голем обладает чудовищной силой. Грубая кожа по твёрдости не уступает камню, да и отличить шкуру от базальта непросто. Некоторые считают, что в телах големов нет ни капли крови, а сотворил их не иначе как бог, вдохнув жизнь в булыжник.
– Про меня верно говорят, что я был преподавателем Королевского Университета. Там я был не Карфом-который-волочёт-вепрей-в-дом, а Карфом Арси Анимо, уважаемым профессором, лучшим знатоком магии из тех, кто никогда не владел магией.
– Воистину, внешность обманчива. И что привело тебя в Земли за Башнями?
– Обвинение в ереси. Я не из тех, кто бежал от Джовиты – меня везли в клетке с самого запада и изгнали за пределы Пяти Земель. Может быть, ты помнишь времена, когда ангелы устраивали эти демонстративные изгнания?
– Давно это было. Бедолаг возили в клетках по всем краям. Даже по Туричскому Княжеству, хоть мы тогда поклонялись своим богам.
Малоподвижный рот Карфа попытался сложиться в улыбке.
– И что же за ересь ты высказал?
– Это тема интересная. Думаю, ты, благородный боярин, оценишь, в отличие от остальных моих слушателей.
– Сейчас он тебя замучает, – пискнул коротышка.
– Так вот, я изучал вопрос преемственности магов, а равно с этим и шаманов, и волхвов, которые, по сути, являются одним и тем же: манипуляторами магического субстрата… Ладно, опущу подробности.
Сцепив длинные неловкие пальцы, голем подался вперёд.
– Так вот, касательно преемственности и поиска учеников, маги руководствуются теорией избранности. Иными словами, они заявляют, что лишь один из тысячи обладает способностями и заслуживает права приобщиться к таинствам магии. Волхвы туричей ведь поступают так же?
– Верно, могут годами искать одарённых.
– А я в своих исследованиях выяснил, что никакой одарённости нет. Каждый способен выучиться магии, приложив достаточно усилий.
– Не понимаю, в чём тут ересь, – сказал Ратибор.
– Церковь Святого Джовиты трактовала мои труды таким образом, будто я отрицаю уникальность их кумира. В целом, так и есть. Просвещённые умы знают, что Джовита – всего лишь маг. Конечно, его способности, искусность и могущество многократно превосходят таковые у любого другого заклинателя. Он познал искусство вечной жизни, способен дотягиваться своей силой до любой башни Пяти Земель, а уж творимые им чудеса…
Голем пытался выразить восхищение, но монотонный голос и слабая мимика этому не способствовали. Королевство Големов первым вслед за Ангельской Империей склонилось перед Джовитой. Каменный народ добровольно стал боготворить талантливого крылатого мага.
Профессор Карф продолжил:
