— Ваш помощник обязан заплатить штраф, — не глядя на побледневшую Амиру, ответил я. — Так будет справедливо. А еще он заплатит мне тридцать риалов за оскорбление и вранье. Если не согласен — то я бросаю ему вызов.
Амира зло рассмеялась. Эскобето, как мне кажется, посмотрел одобрительно. Получилось весьма неплохо. Я могу вызвать на дуэль Римардо только по одной причине. Оскорбление вольного корсара. За такие штучки можно получить клинком в брюхо, что я и намеревался проделать с убийцей.
— Что скажете, уважаемый шкипер? — Эскобето повеселел. — Как видите, Игнат совсем не пьян, рассуждает адекватно и правильно. Ваш помощник нанес оскорбление моему человеку, а кодекс гласит однозначно: за длинный и несдержанный язык можно бросить вызов. Итак, господин Грэйкасл, что скажете?
Капитан «Скумбрии» понял, что попался. Одно дело высмеять незадачливого любовника шлюхи, а совсем по-другому выглядит оскорбление пирата, за которого вступается командор Эскобето. Переглянувшись с молодым парнем, Грэйкасл с трудом выдавил:
— Я передав ваш вызов, господин Игнат, своему помощнику.
— Если он согласится, выбор оружия остается за ним, — предупредил я, нисколько не волнуясь, чем захочет драться Тощий. Дуэль состоится завтра утром на берегу возле крайнего лабаза. Или не состоится, но тогда он обязан лично принести мне извинения в той форме, какую я пожелаю, и заплатить указанную сумму.
— Все справедливо, — подтвердил Эскобето. — Ждем завтра вашего человека на рассвете, как только солнце выглянет из-за Лысой Скалы.
Ага, вот как называется каменистый пик на безымянном острове. Лысая Скала, значит.
— Я могу тотчас же сняться с якоря! — не выдержал Грэйкасл. — У меня горит контракт, а вы решили играть в благородных дворян! Нельзя ли отложить сие мероприятие на более поздний срок?
— Никуда вы не выйдете, пока не состоится дуэль, — мрачно ответил Эскобето. — Я уже дал приказ «Морскому дьяволу» и «Забияке» взять вас на абордаж, если вздумаете улизнуть с Инсильвады.
Торговцы раздраженно переглянулись и пошли к трапу, возле которого их ждала шлюпка. Амира, смягчившись, произнесла:
— Спасибо, Игнат! Я знала, что вы благородный человек, и не откажетесь наказать ублюдка за смерть бедной Элис.
— Ловко ты развернул ситуацию в свою сторону! — фыркнул Свейни, всем своим видом показывая, как недоволен произошедшим. — Защищать шлюху на дуэли — такого на Керми еще не было!
— Дружище, захлопни пасть, — ледяным тоном ответил я, глядя сверху на побледневшего помощника Эскобето. — Иначе я вобью твои красивые зубы в твою же глотку. Я дерусь не за девчонку, а за себя.
— Прекратили, оба! — рыкнул командор, оглядываясь по сторонам. Многочисленные зеваки, не смея зайти на пирс, кружили вокруг него, гадая о причине неприятного разговора между торгашами и их фрайманом. — Игнат, я надеюсь, ты не подведешь, и не будешь возиться с ним долго, как с Душителем!
— Можешь не волноваться, командор, — я лихо взлетел в седло. — Я не собираюсь устраивать представление. Убью его быстро.
Примечание:
[1] Браса — старинная мера длины = 2,2 метра, активно используется среди каторжан Салангара. Почему так, никто толком ответить не может, хотя в официальных документах, накладных, в учебниках и научных трудах термин «браса» не принято включать в реестр мер длины.
Глава 12. Заговорщики
Сказать честно, я не рассчитывал на отказ Римардо от дуэли. На архипелаге любой торгаш владеет оружием не хуже корсаров, и задирать парней просто за то, что они ходят на каботажных корытах и наживаются пока другие ценою жизни добывают себе призовые, я бы не советовал.
Римардо трусом не был, и мой вызов на дуэль принял.
Ранние лучи солнца робко окрасили каменный пик Лысой Скалы, а мы уже стояли возле лабаза и наблюдали за группой людей, идущих по пустынному пирсу в нашу сторону. Эскобето, дон Ардио и дон Ансело, а также присоединившаяся к нам бандерша Амира угрюмо смотрели на шагающего вразвалку Тощего. В его левой руке покачивался интрепель. Будет топором биться? А и плевать. Мне было безразлично, какое оружие выберет Римардо. Интересно, а ведь этот ходячий шкаф даже не хромает. Неужели вылечили с помощью амулетов и магических снадобий?
Секундантами Тощего были боцман «Скумбрии» и тот самый молодой парень, составлявший вчера компанию капитану брига. Третьим оказался судовой лекарь-маг, толстенький, похожий на катящийся шарик, ростом, казалось, еще ниже, чем Римардо.
— Господа, — выступил вперед Эскобето, взявший на себя роль руководителя дуэли. — У вас есть еще одна попытка разойтись миром. Римардо, вы согласны выплатить штраф за оскорбление своего оппонента?
— И не подумаю, — оскалился Тощий. — Думаете, я не раскусил вашу задумку? Ты! Помесь мелкой шавки и островной обезьяны, защитник шлюх! Я снесу твою башку и уже завтра вся вольные братья будут знать о твоем позоре! Будешь под землей вертеться, гнить и страдать!
Его рука, держащая интрепель, тянулась в мою сторону. Я ничего не говоря, вышел на середину площадки и скинул с себя ременную амуницию, пояс с кортиком и топором, аккуратно положил на землю. Рядом упала куртка и рубашка. А сверху, завершая композицию утренней дуэли, легла шляпа. Свежий ветер со стороны скалистого острова сразу же вцепился в мою оголенную кожу. Никаких эмоций, никаких слов и никакого оружия. Я буду драться голыми руками. Вернее, драться я не собираюсь. Мне время дорого. Всего лишь одно движение — и эта тварь сдохнет.
— Я так понимаю, ваше оружие — абордажный топор? — уточнил Эскобето.
— Именно, — подкинул интрепель помощник капитана. — Им я снесу башку вашему ублюдочному мальчишке.
— Игнат? — командор повернулся ко мне, и если был удивлен, то ничего лишнего не спросил, когда я показал пустые руки. — Ну, смотри сам. Твой выбор. Начинайте!
Тощий с ухмылкой шагнул мне навстречу, сделав пару рубящих ударов по воздуху, а потом перекинул интрепель в правую руку. Если бы я очень внимательно не следил за его движениями — мог проморгать стремительное сближение с одновременным косым ударом топора по моей голове.
Только не в этот раз. Неуловимый «маятник», которому учили майора Сиротина до автоматизма, увел мое тело в сторону, пропуская смертоносную сталь перед собой. Тычок «клювом» в волосатую впадинку на затылке, и как только Тощий покачнулся, схватил его шею руками, делая резкий скрут, ломая позвонки противника.
Едва слышный хруст и оседающее на землю тело Римардо известили об окончании поединка. Сначала никто ничего не понял. Секунданты Тощего разинули рты, но быстрее всех сориентировался лекарь, бросившийся к бесформенной туше. Упал на колени, стал манипулировать ладонями, но все было тщетно. Сломанная шея гарантировала смерть, и никакая магия здесь не помогла.
— Мертв, — выпрямляясь, бросил в пустоту лекарь, с ужасом глядя на меня, стоявшего чуть поодаль с опущенными руками, ожидая вердикт.
