— Да мы идём, — говорю. Не оставаться же теперь. — После пляжа песок зашли смыть.
Смотрит противным взглядом, но ничего не позволяет себе сказать.
Выхожу за ней, еле удерживаюсь, чтобы не теребить нервно поводок. Не могу я, когда он сзади на поводке идёт!
— Ты извини Селия, дурак он, — сообщает Свелла.
— Да всё нормально, — говорю. — Я уже остыла.
— Спасибо, — отзывается. Молчит, потом вдруг тихо, аккуратно интересуется:
— Ямалита… это, конечно, не моё дело… Но ты… со своим рабом… Ты уверена, что всё под контролем?
— Конечно, — отвечаю беспечно и по-возможности так же тихо. — Просто не хочу до конца жизни от всех мужчин шарахаться и через силу заставлять себя к ним прикасаться. Знаешь… — начинаю импровизировать, склонюсь к ней, шепчу чтобы Антер не слышал. — Когда твой Селий меня так настойчиво обнимал, еле удержалась… Столько воспоминаний, столько мыслей, хотелось, честно, оттолкнуть, ударить, сбежать… ну не мне тебе пояснять. Мне не нравится такое положение вещей, Корнель очень вовремя раба подарил — правильно посчитал, поэтому теперь максимально использую его, чтобы справиться со своими проблемами. Иногда даже для того, чтобы просто прикоснуться, приходится собирать все силы, но я это преодолею! И, знаешь, не видя лица — проще…
Боже, Антер, надеюсь, ты не разобрал ничего из этого бреда, пожалуйста…
Свелла кивает понимающе и даже сочувственно — верит.
— Боишься, что он услышит? — шепчет.
— Незачем ему знать о моих слабостях, — тихо отвечаю. Согласно кивает.
— Свелла, а у тебя медик есть? Олинка тут увлеклась, отметину моему рабу поставила. А мне не нравится.
— С чего это она? — поднимает брови Свелла.
— Так, баловались, — смеюсь.
— Сейчас принесу, подожди.
Антер
Массаж… Как ей удаётся постоянно ставить меня в тупик?
И ведь на какой-то миг показалось…
Знаю, что показалось.
Идёт, потягивает за поводок, вижу несколько песчинок на спине — откуда они там, вроде хозяйка на песке не лежала…
Ты хотел пояснения? Вот, пожалуйста, пояснение — тебя используют для решения своих проблем, а вовсе не как-то по-особенному относятся. Логично, конечно, каждый может использовать раба, как ему вздумается. Не получается до конца разобрать, что она там шепчет Свелле, но, кажется, со мной просто экспериментируют. Хотя иногда…
Неожиданно останавливается — чуть не врезаюсь, еле успеваю затормозить. Свелла уходит, хозяйка остаётся на месте. Когда мы уже пойдём отсюда?
Не удерживаюсь, поднимаю руку, легонько пальцами стряхиваю песчинки. Ямалита чуть поворачивает голову, и, кажется, я к ней наклоняюсь, чувствую аромат, прости, что прикоснулся, не вытерпел… Хочешь — наказывай… Я же не железный…
Кому есть дело до того, какой ты, раб.
— Песок, — поясняю тихо.
— Боже мой, Антер… — так же тихо отвечает. Поворачивается, хочет что-то добавить, глазами своими яркими смотрит, но тут появляются Селий и Халир. Хоть рабыню за собой не тянут. Ямалита выдыхает, отворачивается обратно.
— Лита… — бросается к ней Селий, но от госпожи столько холода исходит — будто это не она совсем недавно так нежно прикасалась к моим плечам.
— Ты извинишь меня, правда? Я же ничего особенного…
— Селий, я с тобой сегодня разговаривать не хочу. Если считаешь, что не сделал ничего особенного — то и вообще не хочу.
Халир толкает его в бок, Селий бормочет какие-то оправдания по поводу того, что она ему слишком нравится, что он теряет голову и вообще чуть ли не жить без неё не может. Что способно заставить свободного человека так себя не уважать?
— Если хочешь, чтобы я тебя извинила, — говорит Тали, — то сегодня меня не трогай! Тогда подумаю.
Селий сникает, но соглашается. Ну да, свободный-то он свободный, а одно её слово, и даже мама не спасёт. Всё-таки в этом отношении Тарин слишком перекособочен. Откуда пошло, интересно? Страх может толкать человека на что угодно, только у каждого своя мера этого страха…
Приходит Свелла с походным медиком в руке, не нравится хозяйке Олинкин поцелуй. Быстро убирает, ну я не в накладе, мне он тоже удовольствия не доставил. Одно и радует, что легко отделался да, может быть, Олинка не накажет своего несчастного раба. Прямо сейчас.
Халир с Селием нас не дожидаются, хотя, по поводу моей щеки, кажется, перешёптываются. К чёрту уродов.
Ямалита возвращает медика Свелле. Выходим, стемнело, вокруг сверкают садовые светильники, обе луны уже на небе — одна зеленоватая, другая красноватая, но совсем немножко. Ямалита подходит к одному из столов, проголодалась, наверное. Кладёт что-то в рот, после вдруг берёт другой кусочек, оборачивается — подносит к моим губам.
— Хочешь попробовать?
Отворачиваюсь быстрее, чем успеваю сообразить. Ещё я у тебя с рук есть начну.
Тамалия
Скоро ночь, как же всё-таки красиво всё оформлено! Свет, тени, везде ощущается эстетика и гармония. Очередная перемена блюд — не удерживаюсь, беру что-то с подноса, я же здесь ничего почти не пробовала, да и есть как-то хочется. Антеру тоже, наверное, хочется…
Предлагаю, отворачивается, что такое, мой хороший?
— Антер… рабов этим кормить нельзя? — уточняю тихо.
— Да кто ж вам запретит…
— А что тогда?
— Ничего. Не голоден.
— Я не отпущу тебя к рабам, извини. Так что лучше съешь что-нибудь сейчас.
— Перебьюсь, — бурчит. Да что ж ты там надумал?
Ладно, как хочешь, до дома от голода не умрёшь. Что-то мне и самой уже расхотелось…
Охи, ахи, госпожа Ямалита вернулась, не обижайтесь на мужчину, что с него взять, у них же выдержки вообще нет… На рабов своих посмотрите, идиоты. Тогда и говорите о выдержке…
Улыбаюсь лучезарно, хвалю виды, восторгаюсь морем, нет-нет, ну что вы, ни на кого не обижаюсь, просто нервная… Не говорю так, конечно, но легенды своей придерживаюсь.
— Пульт давай! — радостно сообщает Халир, подводя к одному из столов на поляне.
— Зачем? — не понимаю, а сердце чуть не останавливается. На столе гора пультов сложена, рабы вокруг выстроились.
— Играть будем!
— С моим рабом? — спрашиваю подозрительно.
— Со всеми! — смеётся уже знакомая мне барышня, волосы неестественно рыжие, платье синее, сложно мне судить о красоте человека, который участвует в этих игрищах. По-моему, она какие-то серьёзные планы на Халира строит и меня едва ли не соперницей сочла. Лица, наряды, улыбки, как же мне от них отвертеться?
— Расскажите наконец, что за игра! — прошу. — Я же не знаю ничего.
