Зато с Антером прекрасно проводим время, осматриваем диковинки и достопримечательности, обнаруживаем, что море по-прежнему штормит. Впрочем, сегодня ещё должно было продолжаться неполное затмение, которое мы благополучно проспали после ночного вальса.
Возвращаемся затемно, Лайла спешит встретить и даже переодеть мою обувь, с тоской осознаю, что так просто не будет. Антер смотрит то на неё, то на меня, молча присоединяется. Ненавижу Тарин.
Поручаю ему ужин, ухожу к себе успокоиться. Может, уже сейчас отправить Лайлу к Климу?
Зову её поговорить, пристраивается на полу, заглядывает в глаза, стараюсь делать вид, что так и надо.
— Ммм… расскажи мне, Клим тебя… наказывал?
Какое-то время смотрит, будто пытается понять, зачем мне это.
— Нет, госпожа, сказал, что купил исключительно для вас.
— И никак не… использовал?
— Нет, госпожа.
— Заставлял что-нибудь делать?
— Нет, госпожа.
— Если ты какое-то время поживёшь у него, он не будет… — обижать, ага. Пытаюсь сформулировать вопрос, но Лайла с ужасом восклицает:
— Почему, госпожа? Я сделала что-то не так?
— Всё так, — успокаиваю, — просто у меня места мало, и я пока не решила, как вас разместить, да ещё подругу в гости жду. А он сам предлагал. Только хочу быть уверена, что… он не станет пользоваться моей собственностью, а ты не побоишься сказать, если всё-таки станет. Договорились?
— Как прикажете, госпожа.
— Садись, — указываю на кресло. Видимо, им тут всем непросто сразу же уяснить, как это хозяйке не нужно видеть их на коленях. Опасливо поднимается, присаживается на краешек. Рассматриваю — глаза светло-карие, не похожи на таринские, волосы тёмные, вьются колечками, хотя в первую встречу, по-моему, были прямыми. А фигурка у неё действительно из тех, на которые большинство мужчин падки.
— Сколько тебе лет? — спрашиваю. Пожимает плечами:
— Я давно уже не считаю, тут свой календарь, поначалу ещё пыталась…
— Ты раньше была вольной?
Кивает молча.
— Сколько лет тебе было?
— Двадцать по земному.
Чёрт, пытаюсь представить, чтобы меня в таком возрасте да в такие условия… Я бы, наверное, не выдержала, даже с нынешней подготовкой. А она умудрилась выжить.
— Как ты сюда попала?
У Лайлы лицо вдруг становится совсем непривычным, почти каменным. Знаю я этот взгляд, очень уж Антера напоминает. Я-то думала, она во всём хохотушка. Лучше бы дождалась документов.
— Об аварии «Сталкера» слышали? — произносит побледневшими губами. Киваю, ещё бы, одна из самых громких аварий за последнее десятилетие, целый космический лайнер, несколько тысяч человек.
— Выживших не осталось, — шепчу, ощущая, как волосы становятся дыбом.
— После того, как на сигнал SOS прилетели шакалы — не осталось, — соглашается. Считается, что там случился взрыв, от многих даже ДНК не нашли — всё расплавилось. А взрыв-то, оказывается, уже позже произошёл…
— И много вас?..
Пожимает плечами:
— Не знаю, я очнулась уже на Тарине.
Вот и ещё информация для передачи конторе. Наверное, никогда не привыкну к человеческому дерьму. Хотя, казалось бы, столько лет уже с ним работаю. Закусываю губу.
— Ты откуда сама?
— Парадиз.
— Родственники остались?
— Нет, — машет головой, как-то очень уж резко. Боишься чего-то?
Но ведь это не законно! Тарин же якобы соблюдает все формальности! А с другой стороны, сначала вставить чип — потом задним числом что угодно подпишешь… Или наоборот, в документах подправить, что чип был установлен позже.
— Ладно, — поднимаюсь, интересно, если обниму, решит, что я ненормальная, или что озабоченная, как предыдущая хозяйка? — Пошли ужинать.
Антер уже накрыл на стол, настороженно поглядывает на наши похоронные физиономии, но молчит.
Что-то аппетита совсем нет, слегка ковыряюсь и ухожу к себе. Внутренний «циник» ругает меня изо всех сил, пытаясь привести в норму. Да какого чёрта, как я могу разыгрывать хозяйку двух нормальных, самостоятельных людей! Кто я им такая, почему они должны меня слушаться? Какое право имею распоряжаться их жизнью?
Антер в скором времени появляется, интересуется, что произошло.
— Ничего, — вздыхаю. — Лайла стала рабыней не законнее, чем ты.
— Думаешь, кто-то по доброй воле пойдёт на такое? — хмыкает, садится рядом. Молчу. Для суда грёбаной подписи достаточно, чтобы признать рабство легальным. Но по логике — бред же!
Антер
Тали мысленно проецирует экран на стену, механически переключает программы — ищет, чем бы отвлечься, наверное.
— Иди проверь, как она там, — просит тихо. — Только не долго, помни о моей «жадности», — улыбается. Киваю, иду.
Нахожу Лайлу на балконе, опирается о перила, немного свесилась, насколько позволяет защитное поле.
— Всё в порядке? — спрашиваю. Чуть не вскрикивает, оборачивается:
— Ты что подкрадываешься?!
— Я? — удивляюсь. — Просто тихо хожу… один из хозяев приучил.
— Напугал… — выдыхает.
— Извини. Что-то случилось?
— Ничего, — жмёт плечами. — Не люблю о прошлом вспоминать.
Я тоже не люблю. Молчу — понимаю.
— Какое ей дело до того, где я раньше жила и как рабыней стала? Неужели так приятно… — начинает, произносит вдруг совсем другим тоном: — А! — взмахивает рукой, улыбается: — Ерунда всё это. Я спать пошла.
Какое-то время остаюсь на балконе, думаю, не пойти ли за ней. Не уверен, что захочет разговаривать, вполне сознательно оборвала себя. Возвращаюсь к Тали.
Тали сидит в кровати обняв колени, смотрит какой-то лёгкий фильм. Аккуратно устраиваюсь рядом. Чуть меняет позу, наклоняется ко мне. Обнимаю.
— Она меня ненавидит… — шепчет.
— Ну что ты… — начинаю, хотя, наверное, она права. Я ведь и сам когда-то…
— За то, что аристократка. За то, что свободная.
— Просто она тебя ещё не знает, — говорю. А сам-то знаешь? Или только видишь то, что хочешь?
— Переживаю я за завтрашний вечер, — вздыхает. Молчу. По-прежнему не понимаю, зачем они тебе сдались.
Пока Тали моется, беру сетевик. Вспоминаю ураган событий за последнее время, начиная с того момента, как она вернулась домой и сообщила, что все документы собрала. Сколько тут, дней пять прошло? А кажется, будто месяц.
В ту ночь благодаря её доступу скопировал из базы прибывающих файл про этого Марка. Однако для того, чтобы открыть, требуется личное подтверждение ладони аристократки. Взламывать как-то не рискнул. Да и вообще, ночь такая была…
